Он проснулся резко, словно подброшенный подземным толчком. Он никак не мог запомнить, отчего происходит такое — то ли судорожное движение во сне, то ли какое-то влияние извне, а может и что-то третье, о котором ему не рассказывали.
Но сейчас его озаботило совершенно другое.
Холодно.
Холодно, холодно, холодно.
Ветер бьёт о тушу, в которой он лежит, скорчившись, как эмбрион-переросток, и словно каким-то непонятным, немыслимым способом пробирается внутрь, дотягивается до него своими холодными пальцами, проникает под кожу и уже гуляет там, внутри него, вымораживая и выхолаживая всё, до чего может дотянуться.
Холодно, холодно, холодно.
Холодно.
А ещё хочется есть.
По отдельности это было бы терпимо — но вот вместе превращается в гремучую и совершенно смертельную смесь.
Необходимо — жизненно необходимо и так же жизненно важно — обогреться и поесть. Иначе через несколько часов здесь будет уже два трупа.
Труп, нафаршированный трупом — мысленно хихикнул Денис. И тут же оборвал себя — так, сейчас не до чёрного юмора. Пусть тот и не дает упасть духом — но так же и отвлекает мозг от более важных мыслей. А конкретно — что сейчас делать. Точнее, нет, что делать, было ясно — обогреться и поесть.
Но как обогреться и что поесть?
Он пошарил по карманам.
Да, НЗ-запас активного топлива у него есть, зажигалка по умолчанию встраивается в краги перчаток.
А как быть с едой?
А никак… — ответил голос у него в голове. Ты сидишь на еде, под едой и в еде. А ещё часть еды у тебя прикопана в снегу. Поэтому просто-таки и не могу тебе даже и посоветовать, как же быть с едой?
Да, конечно, был определённый риск, связанный с тем, что мясо — а, точнее, требуха — могла оказаться ядовитой. Это было риском даже в условиях плотно укомплектованной всеми медикаментами базы — и совершенно фатальным здесь, в заснеженном нигде и никогда.
Но если пища могла оказаться ядовитой — а могла и нет, то в случае голода исход был ясен и однозначен. Без пищи Денис начнёт замерзать уже через час, а часа через четыре встанет на прямой и неумолимый смертный путь.
Он прикинул варианты и провёл примерные аналоги с известными ему земными животными. Да, конечно, никто не гарантирует схожий метаболизм и тем более, никто не получится за такую скользкую вещь, как усвояемость вообще — но выбора, как он уже понял, не было.
Так что он, закрыв лицо очками и задыхаясь от ветра, пополз к закопанной требухе. Там решительно отмел всё, более-менее напоминающее кишки, желудок, мочевые и прочие пузыри — и вытащил явное сердце.
Есть в этом что-то сюрреалистичное, достойное кисти старых мастеров, как Ле Бойе, Грачевский или Дали… мда. Сидеть в туше гигантского животного и жарить там его же мясо… мда… Но самое сюрреалистичное в этом мире — это сама жизнь.
***
Р’Лан тихонько пищал.
Чёрная пустота навалилась на его сознание и стала медленно поглощать и засасывать. Р’Лан был боец, лучший на курсе — но что можно поделать против врага, с которым не знаешь, как бороться? Что можно поделать против врага, которым, по сути, являешься ты сам?
Одиночество, одиночество, одиночество…
Никого нет рядом.
Никого нет в тебе.
Никого, никого, никого…
Словно от тебя отрезали кусок… даже нет, нет, нет… словно ты сам — кусок бывшего себя. Кусок даже не отрезанный, нет — вырванный, выгрызенный, безжалостно и жестоко, и выкинутый прочь, как можно дальше, без надежды на нахождение, без надежды на приживание. Без надежды ни на что…
И тебе остаётся только гнить, замерзать, иссыхать, вянуть — любой вариант на твой выбор. Любой вариант. Только вот исход — один.
Р’Лан ворочался в снегу и, краешком сознания понимая весь ужас происходящего, не мог выбрать, что же будет лучше — сойти с ума, прежде чем замёрзнуть — или же замёрзнуть прежде, чем сойти с ума.
И тут…
— Помню просторный грязный двор и низкие домики, обнесённые забором. Двор стоял у самой реки, и по вёснам, когда спадала полая вода, он был усеян щепой и ракушками, а иногда и другими, куда более интересными вещами — раздался тихий голос.
Р’Лан открыл глаза и резко сел.
Перед ним стоял человек, кажется — ллеу не очень хорошо разбирался в человеческих возрастах, но кажется, это был молодой парень, невысокий и черноволосый.
— К-кто вы… — выдавил ящер.
Парень улыбнулся и одновременно мелко-мелко заморгал.
***
Итак, мрачно размышлял Денис. Разумеется, надежда умирает последней и всё такое. Это чудесно и великолепно. С одной только поправкой — она нередко умирает на мгновение позже смерти самого носителя надежды. А такой расклад ему совсем не улыбался.
Однако нужно быть реалистом. Он на ледяном щите. Рации нет — вопрос, почему рации нет, спишем на собственную непростительную халатность. Еды ограниченное количество — и с каждым разом принятие еды уменьшает кров. Кров… ну вот только что кров ещё некоторое время — помним о еде, да? — может послужить, а потом уже и с ним начнутся проблемы. Самостоятельно он никуда не доберётся — будь то путь назад, вперёд или в какую угодно сторону.
Остается только сидеть и ждать. Смотрим чуть выше на пункты еды и крова. Сидеть и ждать остаётся совсем немного. Может, даже день. А то и меньше. Холод — коварная штука. Чёрт.
Он закрыл глаза.
***
— Что означает «бороться и искать, найти и не сдаваться»? — спросил его тогда, кажется, целую вечность назад, Р’Лан.
— Эмн… — растерялся Денис. — В смысле?
Ллеу задумался.
— В прямом.
Теперь настаёт черед Дениса задуматься.
— Это… это строчка из стихотворения.
— Стихотворения? — переспрашивает ллеу.
— Да, это… это… — Денис щелкает пальцами, пытаясь пояснить наиболее понятными ящеру словами и при этом не сильно вдаваясь в подробности, о которых он сам не имеет никакого понятия. — Это такой… такой тип книг.
— Ааааа… — тянет ллеу, и по интонации Денис догадывается, что тот ничего не понял.
— Я потом покажу, — обещает он.
Р’Лан согласно кивает.
— Ну так что это за строчка? — напоминает ллеу.
— Ах, да… это строчка из стихотворения «Улисс»…
— Ул’лис? — интересуется, видимо, услышав что-то знакомое по звучанию, Р’Лан.
Денис было открывает рот, чтобы сделать краткий обзор гомеровской поэмы, но тут же осекается:
— Так… думаю, что в этом случае мы уползём так далеко, что про первый вопрос придётся забыть…
— Логично, — кивает ллеу. — Ну так что тогда означает «Бороться и искать, найти и не сдаваться»?
***
— Мечты исполняются, и часто оказывается реальностью то, что в воображении представлялось наивной сказкой… — тихо говорит парень, шагая рядом.
— Что такое сказки? — спрашивает ллеу.
Снегоход был совершенно разбит, так что пришлось идти пешком, то и дело поскальзываясь на неверном и коварном насте.
Парень идёт рядом, и ллеу так и не может разобрать черты его лица. Иногда ему кажется, что тот похож на Дениса, иногда — на генерала, которого часто показывали по видеофону, а ещё иногда — видится, что у парня не человеческое лицо, а такое знакомое, ллееное. Но каждый раз, как Р’Лан пытается приглядеться, его спутник начинает таять в воздухе, словно относимый резким ветром — и тогда ллеу скорее отворачивается, чтобы не потерять его.
Чтобы не остаться одному.
***
— Бороться, — говорит Денис. — Бороться… это значит… значит биться.
— Бьются на войне, — резонно отвечает ллеу. — То есть, эта фраза неприменима в невоенное время?
— Как раз нет, — качает головой Денис. — Как раз наоборот… именно в мирное время она чуть ли даже не более важна.
— Но почему? Почему, если бьются только на войне?
— Отнюдь… Биться можно и в мирное время. И даже нужно.
— Но с кем? Неужели… неужели создавать себе врагов?
— О нет… — смеётся Денис, но тут же осекается, увидев, как серьёзен ллеу. — Вовсе нет.
— А с кем тогда?
— С собой. С обстоятельствами. С судьбой. Со всем тем большим и малым, что всё время встречается на пути в обычной жизни. Неужели у вас такого нет?
Ллеу не отвечает.
***
— …что всю жизнь всегда бывало так: всё хорошо — и вдруг крутой поворот, и начинаются «бочки» и «иммельманы».
— Да уж… — смеётся Р’Лан. — Совершенно точно. Как-то раз мы решили пойти в дерверакс, так вот там…
Он рассказывает этому неизвестному парню свою жизнь — а тот слушает, слушает, слушает, кивает головой, и снова слушает — как будто он сам был ллеу, как будто сам ходил в дервераксы, пил гресст, воевал с драбами… как будто он сам был Р’Ланом.
***
— А искать? — спрашивает ллеу. — Ищут же только потерянное. Значит, сначала надо что-то потерять?
— Нет, — качает головой Денис. — Иногда просто ищут. Да, и потерянное тоже… но так же ищут… просто ищут… то, что никогда не видели… просто знают, что оно есть.
— А если это знание ошибочно? — резонно спрашивает ллеу.
— Иногда дело не в находке, а в поиске, — отвечает Денис.
***
— «Вперёд» — называется его корабль. «Вперёд», — говорит он и действительно стремится вперёд. Нансен об Амундсене…» — толкает его под локоть парень.
— Вперёд! — выкрикивает Р’Лан.
И с этим выкриком бросает вперёд свое сильное, гибкое молодое тело и преодолевает ещё пару метров.
— Вперёд! — кричит ллеу во всю мощь своих лёгких, перекрикивая ветер. — Вперёд!
И не оглядывается назад, зная самое главное — тот парень идёт рядом с ним.
Тоже идёт вперёд.
Вперёд — рядом с ним.
Рядом с ним.
С ним.
С ним?
***
— Но найти? — спрашивает ллеу. — Тут так же говорится и о найти?
— Находят не только что-то. Находят ещё и себя.
***
— И вот огромное, великолепное чувство охватило меня. Жить! — раздаётся из-за плеча.
— Жить! — повторяет ллеу.
Жить! Жить каждой минутой! Каждым мгновением!
Жить даже сейчас, в этом холоде и ветре, в снегу и морозе — просто жить! Неважно как — главное что.
Главное — просто жить.
***
— И не сдаваться… — задумчиво произносит ящер.
— Это… — пытается пояснить Денис.
— Не надо, я понимаю, — мягко останавливает его ллеу.
***
— Я просто видела, что за тем миром мыслей и чувств, который я знала прежде, в нём появился ещё целый мир, о котором я не имела никакого понятия, — вдруг тихо говорит девушка, которая всё это время шла рядом с ними, и которую всё это время чувствовал, но никак не мог увидеть Р’Лан.
И тут ллеу задыхается. Нет, не от недостатка кислорода, сильного рывка ветра или еще чего — нет. Он задыхается от того самого мира мыслей и чувств. Того самого — человеческого — мира, о котором ему дотоле лишь объясняли.
Он задыхается — и яркой вспышкой приходит воспоминание, как их в детстве учили плавать, как вообще учат плавать маленьких ллеу.
Бросают в воду и ждут.
Просто ждут.
А они — малыши с только-только прорезавшейся чешуей — задыхаются, точно так же задыхаются в воде, потеряв из лёгких последний воздух — как вдруг в единый момент раскрываются жабры и они получают в подарок ещё один мир.
Мир подводных чудес — в придачу к миру надводных диковин.
И сейчас, так же в единый момент после долгого удушья, словно жабры раскрываются в душе ллеу — и он видит, обоняет, охватывает, и понимает, понимает, понимает — хотя знает, что понять придётся ещё больше — весь новый дивный чудный мир.
Мир людей.
***
По окаменевшей от мороза шкуре тарлана постучали.
— Доктор Ливингстон, если не ошибаюсь? — насмешливо, да, да, да, эта интонация считается у них насмешкой, проскрипел знакомый и такой родной — странно, как быстро что-то может стать родным? — голос.
Денис кубарем выкатился из импровизированного жилья.
И только там, снаружи, щурясь от слепящего света, он понял, как дико и пугающе выглядит — потрёпанный, перемазанный в требухе — рядом с подтянутым и аккуратным ллеу.
Стоп.
Ллеу?
Одним ллеу?
Голограмм вокруг Р’Лана не было, как не было и столь привычной коробочки на поясе.
— Ты пришёл… — выдавил Денис и тут, же, спохватившись, поправился, хотя в этом не было никакой нужды: — Вы пришли?
Ллеу помолчал, обдумывая вопрос.
— Нет, Я пришёл, — сказал он вдруг, делая ясное и не оставляющее никаких сомнений, ударение.
Потом щёлкнул кнопкой маячка и тот, замигав красным диодом, стал посылать беззвучный, но при этом такой громкий сигнал об их местонахождении.
— Нет… — вдруг поправил сам себя ллеу, оглядываясь по сторонам и назад, словно ища кого-то. — Нет… МЫ пришли. МЫ.
И в тот момент, и даже годы спустя Денис готов был поклясться, поклясться всем самым ценным и дорогим — он ясно и невозможно отчётливо увидел на снегу следы.
Следы двух людей рядом с отпечатками лап ллеу.
— МЫ, — повторил Р’Лан, с нежностью, гордостью и — неужели это была дружба? — глядя на эти следы.
А потом следы развернулись и пошли прочь.
==Елена Щетинина==
Родилась 9 марта 1981 года в Омске. Закончила Омский Государственный университет по специальности «культурология» и магистратуру «история». Работала журналистом в газетах, журналах и на радио, ведущим кинопремьер и киноклубов, преподавателем вуза, экскурсоводом, музейным работником.
Имею ряд научных публикаций; ряд «журналистских» публикаций; художественные публикации: проза (фантастические рассказы) в альманахе Б. Стругацкого «Полдень ХХI век», коллективных сборниках «Складчина», «Когда-нибудь мы встретимся», «Годовые кольца», «Можно коснуться неба», литературно-критические статьи в сборнике «ПарОм», поэзия в альманахе «Переводчик», коллективном сборнике «Когда сильна уверенность в тебе…»
Лауреат областной молодёжной литературной премии Ф.М. Достоевского (2010, поощрительная, проза; 2012, основная, проза).