Не прошло и трех часов, как к Долине подъехал большой черный джип. Илья сидел на крыльце, шлифуя последнюю деревянную кружку, обещанную Сережке, и заметил его издалека. Почему-то не было никаких сомнений в том, что это не покупатели и не гости. Он не спеша поднялся и вытащил из бытовки пилу — хоть какое-то оружие.
— Закройся изнутри, — крикнул он Сережке, чувствуя, как его охватывает нервная дрожь, — ты слышал, что я сказал?
— Папка, я с тобой!
— Обалдел? Закройся, я сказал! Немедленно!
Илья так редко кричал на Сережку, что тот испугался, кивнул и послушался.
Это не малолетние балбесы, на таких машинах несерьезные ребята не ездят — из джипа вышло трое здоровых парней в кожаных куртках, лопавшихся на плечах, с толстыми ржавыми кусками арматуры в руках. Не монтировки, конечно, но мало не покажется… Если бы не Сережка, можно было бы закрыться самому, но ведь все равно рано или поздно дверь вынесут.
Илья спустился с крыльца им навстречу и завел пилу.
— Выключи свою тарахтелку, урод! — крикнул один из них.
Илья пропустил его слова мимо ушей.
— Мы все равно тебя возьмем, только хуже будет!
Интересно, что значит «хуже»? И как в таком случае выглядит «лучше»? Илья повернулся спиной к стене избушки — по крайней мере, никто не зайдет сзади.
Они обошли его с трех сторон. Одного удара арматуриной по шине достаточно для того, чтобы пила сдохла, это же не тяжелый «Урал», это маленький, нежный «Штиль». Один попробовал приблизиться, но Илья нажал на курок и повернул цепь в его сторону — нападавший отскочил назад, не успев как следует замахнуться. Боятся. Второй в эту секунду размахнулся и прыгнул на Илью, но тот выскользнул из-под удара, уводя пилу в сторону и вниз. Нападавший, спасаясь, неловко отпрыгнул и потерял равновесие.
Илья еле успел прикрыться пилой от следующего удара, спереди. Шина ударила арматурину не поперек, а наискосок, почти вдоль, лязгнула несколько раз оглушительно, выпуская сноп искр, — парень не удержал арматуры в руках, силищи в легком «Штиле» было немало. Справа в воздухе свистнул металлический стержень, Илья благополучно пригнулся и повторил маневр с выбиванием арматуры из рук. На этот раз лязг оглушил его самого, но парень выпустил из рук свое оружие, поскольку испугался, что ревущая цепь коснется его пальцев. А что? «Штиль» тоже что-то может!
И тут Илья увидел, что один из нападавших идет на него с голыми руками и слегка посмеивается, — этого Илья испугался. Даже спасая свою жизнь, он не сможет пилой полоснуть по человеческому телу. Это выше его сил. Он скорей позволит убить себя.
Тот парень, который стоял напротив, заметил его неуверенность и кинулся вперед. Илья махнул пилой, описывая широкую дугу, но парень шел напролом. Еще шаг, и бешено вращающаяся цепь упрется ему в грудь… Илья отступил, прижавшись к стене, выигрывая полсекунды, и в последнее мгновение отдернул пилу в сторону.
Торжество, появившееся было на лице противника, в следующую секунду сменилось недоумением, и Илья увидел, как что-то дернуло его назад и вниз. Под ногами парня разверзлась огромная воронка, и щебень зашуршал в ней, как галька в прибое. Будто земля открыла пасть и сделала вдох. Илья прижался к стене всем телом, выронив пилу, которая с рычанием замерла у его ноги, словно преданная собака. Земля дрожала и грозила выскользнуть из-под ног.
— Помогите! — коротко крикнул нападавший, увязая в земле, как в трясине, и хватаясь за шевелившиеся камни — воронка втягивала его все глубже, сдавливая грудь. — Нет!
Двое его товарищей смотрели на него широко раскрыв глаза. Под одним из них земля дрогнула и зашевелилась — он испустил жуткий крик и бросился бежать. Второй кинулся к джипу без звука, но по дороге упал и закричал тоже, накрыв голову руками.
Парень, затянутый в воронку, сопротивлялся молча: то ли не хотел тратить силы, то ли онемел от страха. Он был похож на тонущего в болоте — каждое движение только глубже погружало его в землю. Его друзья тем временем добрались до джипа, и Илья услышал, как взревел мотор, — они уезжали на задней передаче, побоявшись развернуться.
Илья выдохнул и потрогал ногой щебенку перед собой — она была неподвижна. По лбу скатилась капля пота, и он вытер ее рукавом.
Его противник, присыпанный щебенкой, хотел освободиться, отчаянно разгребая вокруг себя камни, но дело не двигалось: парень срывал ногти и жалобно скулил.
Илья присел на корточки.
— Ну что? Как тебе это понравилось? — спросил он с нервным смешком.
Карие глаза наполнились слезами, и Илья увидел на висках синие пульсирующие жилки.
— Помочь тебе, что ли? — усмехнулся Илья.
Парень моргнул. Он был совсем молодой, не больше двадцати пяти лет.
— Вот и отлично. Серый! — крикнул он. — Открывай!
Какое счастье, что ни одно окно избушки не выходило в сторону крыльца! Не стоило ребенку смотреть на то, как это произошло.
Сережка только и ждал сигнала, поэтому мгновенно выскочил на крыльцо.
— Лопату неси. Там в бытовке валяется.
Парень благодарно кивнул и зажмурился. С лопатой дело пошло побойчее — уже через четверть часа удалось поставить пострадавшего на ноги, только он боялся шевелиться и хватал Илью за шею, будто утопающий.
Поскольку спиртного в избушке не было, отпаивали благополучно извлеченного из земли чаем. Первое слово, которое он выговорил, было все-таки «Спасибо».
Заходя в избушку, Илья подхватил пилу и поковырял пальцем цепь: может, Володька и смог бы с ней что-нибудь сделать, а без Володьки цепь придется выбросить.
Разумеется, Петухов не купил участка! Ника нисколько в этом не сомневалась. После того как отец Артемий не приехал святить дом, она еще надеялась на батюшку, которого пришлет Алексей, но не особенно верила в то, что без обряда освящения хоть один клиент согласится здесь что-то купить.
Как назло, Петухов, как и большинство покупателей, был восхищен домом и пожелал купить готовый сруб с условием, что его разберут и перевезут на другое место. Будто какая-то магия была в этих срубах, которые делал плотник! Ника не удивилась, когда Алексей рассказал ей, что Петухов захотел посмотреть на плотника, который своими руками может создавать такую красоту. Алексей сопротивлялся как мог, но отказать не посмел.
Проводив Петухова, он вернулся мрачнее тучи. Ника частенько видела его раздраженным: дома он не стеснялся взрываться и кричать на того, кто подвернется под руку. Она понимала, что ему необходима разрядка, поскольку на людях он не мог позволить себе такого, и прощала мужу эту слабость. Но сейчас это не лезло ни в какие рамки!
В конце концов Алексей заперся в своей спальне и не выходил оттуда до вечера. Только часов в восемь спустился поужинать и спросил Нику, не приезжал ли кто к нему. Никто не приезжал. На въезде в Долину, правда, помаячил несколько минут какой-то черный джип, и Ника сообщила об этом Алексею. Он несколько раз пытался до кого-то дозвониться, а утром уехал до того, как Ника проснулась.
Ника же ждала священника и уповала на него больше, чем на приезд Петухова. Нет, она уже не чувствовала ни волнения, как перед появлением отца Артемия, ни подъема, ни детской радости. После встречи с отцом Феофаном она с сомнением относилась к приезду батюшки и собиралась хранить холодное спокойствие.
Священник приехал точно в срок: к одиннадцати утра. Ника не смотрела на дорогу, ожидая его появления, — на этот раз девочки сообщили ей, что у рекламного щита остановилась чья-то машина.
Отец Андрей неожиданно понравился Нике. Он был постарше отца Артемия, лет пятидесяти, пухлый, как сдобная булочка, с розовым улыбчивым лицом, с ямочками на щеках и округлыми маленькими руками.
— Здравствуйте, матушка! — он вышел из машины, увидев Нику, и она заметила за рулем его мерседеса здоровенного детину в рясе и черной шапочке.
Радостное приветствие и широкая доверительная улыбка батюшки сразу заставили ее расслабиться. Увидев, что перед ней милый и добродушный человек, Ника подумала, что поступает с ним не совсем честно. Безусловно, он не знает, насколько коварно это место. Ведь случился же инфаркт у отца Артемия, значит, для священников небезопасно появляться в Долине.
— Послушайте, — начала она, — не подумайте, что я ненормальная, со мной все в порядке, но в моем доме водится нечистая сила.
Отец Андрей улыбнулся, но вовсе не потому, что хотел посмеяться над ней:
— Я думаю, сейчас мы с этим разберемся. Для того дома и освящают, чтобы нечистой силе в них не было места.
— Но… — попробовала продолжить Ника, — священник из местной церкви отказался сюда ехать.
— Вы не волнуйтесь, — ободрил ее батюшка, — если хотите, можете пожаловаться на него. У нас не принято отказывать прихожанам в таких просьбах.
— Нет, я не собираюсь жаловаться, — быстро ответила Ника.
По дороге отец Андрей рассказал ей, что́ церковь понимает под нечистой силой и зачем проводят обряд освящения жилища. Нике понравился его рассказ: в нем не было никаких небылиц, разве что образы из красивой сказки, вроде «благодати Святого Духа». Священник оказался человеком образованным и говорил с Никой всерьез, на понятном ей языке. Удивительно, но за пять минут спокойной беседы Ника успела поменять точку зрения: поступок отца Феофана больше не казался ей вопиющим оскорблением, а церковная служба — скучным и утомительным мероприятием.
А главное — она перестала думать, что сходит с ума. Оказывается, церковь не отрицает существования нечистой силы, а, напротив, считает своим долгом с ней бороться. И называется это «конкретным материализованным действием темных дьявольских сил».
Батюшка, видимо, понимал, к кому и для чего едет, потому что нисколько не удивился, что в доме нет ни одной иконы. Иконы и все необходимое для освящения в дом принес шофер.
Священник облачился в ризу поверх черной свободной рясы (не забывая объяснять Нике и девочкам, что и для чего он делает) и надел на шею широкую ленту, название которой тут же вылетело у Ники из головы.
Для совершения обряда выбрали гостиную, вытащили на ее середину стол, на него поставили чашу со святой водой, рядом с которой положили бронзовый крест и Евангелие. От мрачного настроения Ники не осталось и следа. Отец Андрей успокоил ее и заставил поверить в чудо, которого она теперь с нетерпением ожидала. Удивительный, добрый и умный человек!
— Теперь нам надо на четырех стенах дома нарисовать кресты, — сообщил батюшка, — по всем сторонам света.
Он подхватил маленькую блестевшую золотом вазочку с елеем, кисточку и направился к восточной стене гостиной, а Ника с девочками пошли за ним.
Но едва он обмакнул кисточку в елей и протянул руку к стене, в окне рядом с ним мелькнула тень и вместо аромата елея по гостиной потянулся сырой холод и гнилостный запах болота. Отец Андрей огляделся с удивлением, а девочки схватили Нику за руки. Они не сразу заметили похожее на жабу существо, которое сидело на высоком подоконнике, в углу, поджав под себя ноги. Это был пузатый желтолицый старик, босой и волосатый настолько, что волосы служили ему одеждой; тело его покрывали бородавки, а кожа блестела и казалась склизкой. На пол с подоконника гулко падали капли воды. Ника вскрикнула и зажала рот рукой, девочки завизжали и бросились прочь из гостиной.
Отец Андрей замер с поднятой кисточкой в руке, а старик спрыгнул на пол — раздался мокрый шлепок шишковатых, перепачканных тиной ступней. Батюшка быстро отступил к столу и пошарил на нем рукой, отыскивая крест.
— Продажная вера, продажные жрецы, — прошипела тварь, увидев в руках отца Андрея распятье, выставленное вперед щитом. — Ты хочешь напугать меня ликом немощного тела, висящего на кресте? Я не боюсь покойников.
— Изыди, дьявольское отродье! — произнес батюшка невозмутимо и с достоинством, но Ника заметила, как побледнело его розовое лицо.
Старик то ли закашлялся, то ли рассмеялся:
— Твоей веры не хватит, чтобы справиться со мной: ты приехал за деньгами. Веры в твоих действах не больше, чем здравого смысла.
Батюшка потянулся к столу левой рукой, зачерпнул пригоршню святой воды и брызнул в гадкое существо. Вопреки ожиданиям Ники, ничего не произошло.
— Воды я тоже не боюсь, даже посеребренной, — снова кашлянул старик и вдруг быстро двинулся в сторону батюшки, шлепая по полу и оставляя за собой мокрые следы.
Отец Андрей не дрогнул, но старика это не остановило: он подошел вплотную и с легкостью вырвал крест из рук священника. Батюшка отступил на шаг.
— Если кто-нибудь из ваших снова появится здесь, — прошипела тварь, — он живым отсюда не выйдет.
И он, коротко и широко размахнувшись, с силой ударил батюшку массивным бронзовым крестом по голове. Отец Андрей охнул, приподнял руки вверх и медленно осел на пол. Нике сперва показалось, что старик лишь сильно ушиб священника, настолько тихим был его вскрик и плавным — падение, но, посмотрев на распростертое у ее ног тело, с ужасом обнаружила, что распятие торчит из его темени, а на пол во все стороны хлещет кровь. Она закричала изо всех сил, пытаясь отодвинуться назад, у нее вихрем закружилась голова, а к горлу подступила душная тошнота.
— А ты, глупая жадная бабенка, убирайся отсюда прочь, пока с тобой не поступили так же, — прошипел старик, повернулся к окну и с неожиданной легкостью запрыгнул на высокий подоконник.
На счастье Ники в гостиную почти сразу вбежал шофер, и в ту секунду, когда расползавшаяся по полированному паркету лужа крови достигла носка ее туфли, Ника не смогла справиться с дурнотой и потеряла сознание.
Она очнулась лежа на полу и не сразу вспомнила, что произошло. Шофер хлопотал возле своего «шефа».
— Что? — спросила Ника, приподнимаясь на локте. — Что с ним?
—,Я вызвал скорую, — ответил шофер, — она будет с минуты на минуту. Бог даст, все обойдется.
Он зашептал что-то себе под нос — наверное, молился.
Ника села на полу и заплакала. Она плакала от обиды, растерянности и отчаяния так, как плачут дети: всхлипывая и захлебываясь слезами, не стесняясь. Ей было жаль батюшку, но слезы лились не от этого. Чуда не произошло, чудес не бывает, ей не избавиться от отвратительных тварей, которые приходят к ней в дом, когда захотят! Даже батюшке не удалось справиться с ними. Да что там справиться! Нике показалось, будто похожий на жабу старик вовсе не считал отца Андрея достойным противником. Что теперь будет с ней и с детьми? Кто еще может им помочь?
Скорая и вправду примчалась очень быстро, наверное, церковники тоже знают, куда звонить и что говорить, если помощь требуется немедленно и хорошо оплачивается. Реанимационная бригада влетела в гостиную, когда Ника еще сидела на полу и плакала. Врачи в зеленых халатах и шапочках даже не взглянули на нее. Ника неловко поднялась: ее качало из стороны в сторону, и не отпускала тошнота.
Батюшку переложили на носилки и вынесли из дома — головой вперед и с открытым лицом, что немного обнадежило Нику. Шофер направился следом, и Ника решила, что не имеет смысла бежать за ними и путаться под ногами. Она опустилась на стул, чтобы не упасть. Она опять одна!
Близняшки медленно и осторожно, как зверьки, вылезающие из норки, подобрались к ней, сели на ковер и уткнулись ей в коленки. Ника с ужасом подумала, что им не стоит смотреть на лужу крови, растекшуюся по полу, но сделать с этим все равно ничего не могла.
Скорая включила сирену, бесполезную в лесу, и на секунду в гостиной мелькнул отблеск синей мигалки. Пронзительный вой удалялся быстро, и когда окончательно смолк, Ника стиснула кулаки и закусила губу. Перед ней на полу сидели две маленькие девочки, которых никто кроме нее не защитит. И если церковь бессильна, значит, найдется другая сила, которая справится с нечистью во главе с убийцей-плотником. Потому что на всякую силу должна найтись та, что еще сильней, в этом Ника всегда была уверена. Нужно только отыскать ее и заручиться ее поддержкой.
Она погладила близняшек по головам:
— Ничего, мои милые. Не бойтесь, у нас все будет хорошо. Вот увидите, я обязательно что-нибудь придумаю.
Прислужница в церкви предлагала сходить к ворожее? Что ж, возможно, ворожея подскажет, где искать ту силу, которая ей нужна.
— Идите во двор, девочки, — вздохнув, попросила она и подняла близняшек на ноги, — мне надо здесь прибрать.
Если бы не ужасная лужа крови на паркете, Ника ни за что не оставила бы их одних в такую минуту.