Наутро несчастный торговец, с которым Макс поспорил на три гроша, встречал нас у порога лавки. А у двери, у прилавка и даже на улице волновалась толпа людей — навскидку как раз человек сто — и глухо ворчала, выглядывая непонятно что и довольно хлестко высказываясь в адрес жадных торговцев. Конкретные имена пока не назывались, но чувствовалось, что это не за горами…
Увидав нас, почтенный хозяин закрыл глаза и быстро-быстро зашевелил губами, явно молясь местному Меркурию. Накануне вечером в Максе-рекламщике проснулся садист и не просто проснулся, а отправился на переговоры с хозяином гостильни. В результате персонал в полном составе проникся трогательной историей бедного влюбленного, мечтающего сделать любимой и ее не слишком любящим родственникам сюрприз нежданным приездом. И всем, кто в этот вечер являлся с расспросами о «двух молодых людях такой-то и такой-то наружности» было бессердечно отвечено, что да, такие были… но они уже уехали. Подозреваю, что персонал был тронут не столько историей любящих сердец, сколько несколькими довольно звонкими аргументами с цифрой пять на реверсе. Но, так или иначе, дело было сделано — посланцы хозяина лавки поверили в то, что человека, из-за которого его лавку будут всю следующую неделю брать штурмом, в городе больше нет. И выгода упущена.
Подозреваю, что после этого почтеннейший Илми Рани провел не слишком спокойную ночь.
Неудивительно, что сейчас он молится, наверное, всем пяти богам, благодаря их за возвращение потенциального поставщика.
— Здравствуйте, — приветливо улыбнулся так и не заснувший в Максе садист. — Я насчет пуговиц.
Голос он не понижал.
Толпа заволновалась и придвинулась.
Макс притормозил и с интересом уставился на почтенного владельца лавки.
Хозяин открыл глаза, нервно улыбнулся и жалобно признался «почтенным господам», что вот прямо сейчас он никак не может открыть торговлю… товар еще не прибыл… но пусть почтенные не волнуются. Он обязательно прибудет ночью. Почтенные господа ведь не хотят путаницы с товаром? Нужно все подготовить: поставщику заплатить… по его весьма немалой цене. Просто грабительской цене, если честно. Но он на все готов, лишь бы его почтенные и высокоуважаемые покупатели остались довольны!
Вот пусть они сейчас пойдут в… то есть не хотят ли почтеннейшие остай, асмай и мае пока подумать, какие именно одежды они хотят украсить новинками и каких швей удостоить заказом? За кружечкой варенки, за закусками? Вон там, в гостильне, к примеру? Именно там останавливаются, приезжие, которые могут быть в курсе модных новинок…
А завтра пуговицы обязательно будут ждать достойных господ в полном блеске! Кому именно предстоит быть в блеске, господам или несчастным пуговицам, Илми Рани не уточнял.
Словом, Макс и торговец были достойны друг друга!
Особенно ясно это стало видно по тому, как они посмотрели друг на друга. Это надо было видеть!
Стоят два человека по разные стороны прилавка и приветливо друг другу улыбаются. Уважительно улыбаются. Но так, что мирное население в лице Терхо срочно вспомнило про какие-то неотложные дела и собралось эвакуироваться.
Еле притормозить его успел.
А когда пошла торговля, в первые минуты эвакуироваться захотелось мне. Особенно когда после объявления цен на более дорогие изделия торговец пригрозил натравить на Макса сторожу — а то, мол, товар сбывать без торгового знака не разрешается! Это он зря сделал. В ответной речи моего напарника фигурировали разочарованные покупатели, которые категорически не поймут такого поступка глубокоуважаемого остая, и упущенная будущая выгода, и еще… кое-чье… недовольство…
Кого он имел в виду? Блеф, скорее всего. Но интонацией надавил так, что почтенный Илми Рани подозрительно побледнел и сопротивляться перестал. Принял Максовы грабительские цены, печально считал пуговички… первые полминуты. Пока мой напарник не достал первую тряпочку, где в два ряда были аккуратно пришиты серебряные пуговицы с узором черни.
И наступила тишина.
— Это… это что? — лицо Илми Рани приняло почти молитвенное выражение. — Пятеро богов…
— Я вообще-то один, — схамил Макс.
Вот же неугомонная зараза!
Впрочем, торговец не слышал. Дрожащими руками разгладил тряпочку с набором, что-то соображая, и поднял на нас глаза.
— Это те… дорогие? А другие есть?
— Как не быть за разумную цену, — просияло в улыбке его персональное наказание. И выложило на прилавок матовые пуговицы с узором-розочкой из золотой проволоки. — Это подойдет к дамскому наряду… если вы понимаете, о чем я.
Все.
Теперь Илми Рани забыл и о споре, и о своих переживаниях по поводу упущенной прибыли. Торговец охал и ахал на каждую модель, шустро выхватывал тряпочки с самыми дорогими наборами и тут же прятал под прилавок. За приятным занятием мысли о том, как негодяи-приезжие его ограбили, перешли в счастливое предвкушение будущего большого заработка, в глазах зажегся азартный блеск. Он уже не спорил о ценах, а суетливо приказывал работникам тащить и разворачивать ткани, раскладывать на них подходящие пуговки… А когда Макс уступил ему какие-то гроши на нескольких наборах, посоветовал «вот это» положить на белый мех, » вот это» на синий бархат, а три подарил «бонусом» в знак будущих крепких торговых отношений и большого уважения к Илми Рани лично… Да после такого он вообще перешел почти в категорию лучших друзей!