Дракон мечется в кошмаре, сбивая постель в неопрятную кучу. Серебристые волосы разметались по подушкам, дыхание тяжелое, глаза под плотно закрытыми веками мечутся, словно он судорожно ищет выход из некой западни. На руках то появляются, то исчезают острые когти, из-за которых подушка уже напоминает мочалку. Пару раз попало и по мне, но мое тело относится к Шеату гораздо лучше, чем раньше, и свободно пропускает когти как инородный предмет, вреда от которого нет вовсе.
Терпеть это уже нет сил, погружаться в его кошмар и медленно выводить оттуда – нет желания. Да и не уверена я, что смогу вытащить парня из столь глубокого ужаса. Сама только что проснулась не в лучшем состоянии и в голове еще каша из реальности и сновидений.
А поскольку Шеат мальчик уже большой, то есть у меня одна идея на примете… Склоняюсь к его лицу, обхватываю ладонями, придерживая голову, и осторожно касаюсь сухих губ. Дракон дергается, замирает и распахивает затуманенные сном глаза. Вот так лучше. Отстраняюсь, позволяя ему прийти в себя и окончательно проснуться. А в мыслях крутится что-то смутно знакомое и далекое…
«- Что это? – я отстраняюсь от дракона, который все еще придерживает меня за плечи, словно боится, что я испарюсь или исчезну.
— Это называется поцелуй, — Шеат опускает руки, позволяя мне отойти. – Неужели ты никогда не целовалась?
— Нет, — пожимаю плечами. – Мужчины, знакомые мне, таким не заморачивались, обычно переходя сразу к делу, а… Кратон… короче, он вообще ничем не заморачивался.
— Сочувствую, — дракон усаживается на скамейку.
Прекрасный летний сад благоухает свежей травой после недолгого дождя и ароматами цветов. На некоторых деревьях уже созревают плоды. Хороший мир, хорошее начало. Возможно здесь я смогу жить по-другому?
Но болезненная пульсация в груди будто говорит – нет, не сможешь. Еще какое-то время поартачишься и снова побежишь резать глотки и потрошить животы. Еще немного отдохнешь в этой блаженной идиллии, еще чуть-чуть почувствуешь себя живой, настоящей и нужной, и все… Ты снова станешь чудовищем. И я понимаю, что это правда. Никакие миры и никакие красоты не спасут меня от самой себя. А дракон словно на зло не спешит меня убивать, каждый раз поражая чем-то новым и неизведанным, но постоянно хорошим и приятным. Вот и сейчас…
— Знаешь, поцелуй у большинства человекоподобных рас, да и у нас тоже – это проявление симпатии, нежных чувств, любви, — Шеат пристально рассматривал бабочку, усевшуюся на его выставленный указательный палец. – Если тебе предлагают поцелуй или пытаются поцеловать – значит ты не безразлична данному индивиду. Странно, что у вас не так. Как вы проявляете симпатию?
— Мммм… — так сразу и не скажешь. – Понятия не имею… Последнее мое приключение с представителем нашей расы было после употребления одного препарата, и я мало что помню… Кажется, он просто хлопнул меня по плечу и указал на свободную кабинку… или каюту… не помню.
Я тру глаза, моргаю и даже щипаю себя за щеку, но одурманенная память выдает всего лишь какие-то туманные полуобразы-полувидения, ни капли не проясняя произошедшего, только больше запутывая. Возможно тот парень даже не был настоящим синерианином. Да и какая к черту разница? Каждый получил чего хотел, что еще нужно?
— Как все запущено, — мужчина поднимается со скамейки. – А если я просто укажу на комнату, ты тоже пойдешь? – он смотрит чуть склонив голову, несколько освободившихся от захвата заколок серебристых прядей спадает ему на лицо. Похож на любопытную птичку из этого же сада.
— И пойду. Можно подумать ты чем-то сильно отличаешься от них. Две руки, две ноги, голова и все, что нужно, между ног, — окидываю дракона скептическим взглядом. Неужели он правда думает, что может меня чем-то удивить в этом плане? Ну разве что этим поцелуем, но это мелочи.
— Интерееесно, — тянет Шеат, склоняя голову уже в другую сторону. Чувствую себя прямо жуком на булавке, которого изучают всеми методами. Но не сдаюсь, смотрю на дракона так же, изучающе-безразлично, будто он тоже жук. Большой неизвестный науке жук, которого нужно просканировать…
— Давай так, — он отвел свой изучающий взгляд зеленых глаз и махнул рукой в сторону дома. – Если я смогу тебя чем-то удивить – ты выполняешь одно мое желание, если ничем не порадую — я выполню твое.
— Ограничения желаний? Вдруг я потребую, чтобы ты себе голову оторвал? – продолжаю изучать дракона. Что же он задумал?
— Ограничения… — мужчина задумчиво потер подбородок. – Не желать смерти друг другу любым способом, не заставлять убивать невинных, не причинять вреда окружающему миру.
— Идет!
Крепкая белокожая рука ложится в мою ладонь. Что же ты задумал, древний дракон?..»
Я потрясла головой, отгоняя видение. Надо же, я, глупая, надеялась переупрямить прожившего кучу жизней дракона. Да он должен знать такие способы и методы, что мне до сих пор и не снилось. Жаль, я так и не помню, чем же закончился спор. И если в победителе я и так не сомневаюсь, то хоть убей не вспомню, чего же он тогда пожелал. Ладно, вспомнится как-нибудь…
— Тоже плохие сны? – Шеат выбрасывает в утилизатор разодранную подушку, достает из синтезатора новую, даже в точно такой же наволочке и кидает на кровать.
— Да нет, просто странные воспоминания…
— Интересно какие, если не секрет? – он садится рядом и смотрит точно так же вопросительно-изучающе, словно я опять жук, а он ученый, отыскавший неизвестный доселе вид.
— Да так, вспомнилось, как ты меня целоваться учил.
Дракон рассмеялся и ушел умываться, а я отправилась заниматься нашими насущными проблемами.