Утренний снегопад величественное и завораживающее зрелище: белые хлопья под музыку ветра кружатся и плавно опускаются в сугробы, чтобы слиться в единое снежное одеяло с остальными, ранее упавшими, снежинками. И есть в бесконечном танце снега своя магия, которую сложно описать словами, ее можно только почувствовать — и замереть, и смотреть, опасаясь даже собственным дыханием разрушить волшебную сказку падающих белых звезд. Только вот любоваться снегопадом и загадывать желания лучше всего из окна дома, на крайний случай из окна автомобиля, при условии что он не застрял где-нибудь намертво в сугробах. А вот когда бредешь, проваливаясь выше колена там, где, вроде бы, должна быть натоптанная тропинка, постоянно вытираешь лицо и глаза, залепленные снежной массой, и регулярно еще вытряхиваешь из горловины куртки непонятно как забившиеся туда льдинки — то ощущения совершенно другие. И они весьма далеки от новогодней сказки, рождественского чуда и зимней магии.
Разумеется Лялька водила машину и весьма лихо, но у них на семью была одна машина и пользовались ее те, кто ехал в город. У меня машины не было, но рулить немного умел. А у Лапулиного соседа одолжить транспортное средство не получилось — не потому что мужик пожадничал, просто его четырехколесная подруга взглянула на термометр, зябко встряхнулась, пофыркала и решила остаться в родном гараже вместо того чтобы пробиваться фиг знает куда по сугробам. В целом, я с ней был согласен — самому идти куда бы ни было перехотелось через двадцать минут, когда промокли ботинки и джинсы, и промерзли ноги, но до кольцевой еще топать оставалось километров пять или больше — ориентировался я плохо.
Лялька же светилась неподдельным энтузиазмом и всю дорогу болтала без умолку, впадая из одной крайности в другую. То она описывала грядущую встречу с драконом и как он будет превращаться, попутно дотошно переспрашивая как выглядит Дрэг, какая у него шкура, есть ли рожки и костяные наросты вдоль хребта, какого цвета глаза и чистит ли он зубы — вот, каюсь, но чистотой его клыков я как-то ни разу не поинтересовался. То категорически отрицая любое существование драконов как в современном мире, так и во времена мифов и легендарных подвигов.
— Скорее всего, ты все придумал, — Лялька повернулась ко мне и так и шла спиной вперед. — Я не говорю, что ты все наврал, но мне кажется, что ты просто надышался какой-нибудь гадостью в своем вагончике во время дежурства и тебе приглючилась всякая херня.
— Уга, а администрация общаги тоже глюков нахваталась? От моего дыхания, да? — я все же высунул нос из-под розового шарфа с поняшками, которым заботливо меня снабдила Лялька из своих подростков запасов. Проинформировав меня, что розовый цвет ненавидит с тринадцати лет. Мне же лично было все равно, что за омно на шарфике изображено, но был теплым и большим, и я жалел лишь о том, что в этот шарфик нельзя укутаться целиком.
— Я не отрицаю — парень мог быть, — согласилась Лялька. — И даже ог мог быть голым, и подобрал его ты в котловане, и память он потерял, а потом у вас все завертелось. И вообще, чтобы нравиться бабам не обязательно быть драконом и подманивать какой-то там неведанной хренью, достаточно просто быть смазливым на морду и обаятельным.
— Угу, — проворчал я, гадая чего же мне не хватает смазливости на морде или обаятельности на теле.
— Ну, я слабо представляю как вообще из человека можно слепить дракона, — Лялька так резко остановилась, что я в нее врезался — ну, шел ведь не поднимая головы и зажмурив глаза, а то ветер прямо в лицо. — Ведь разница веса, а куда девается лишнее, если он в человеческом облике и откуда берется добавочное: ты ведь говорил, что он как дракон размером с бытовку?
Лялька продолжала размышлять барахтаясь подо мной в снегу. Кое как мы поднялись, слегка отряхнулись — все равно снег валил так, словно намерился засыпать весь город со всеми его многоэтажками и чадящими машинами, чего ему два мелких путника в трех километрах от кольцевой — так на одну кучку снега.
— Я не знаю, но он при мне дважды или трижды превращался, — попытался сосчитать , запутался в количестве превращений. И вообще как их считать только из человека в дракона или и обратно тоже? — Бытовку развалил… да и как бы я могу выжить после падения из окна?
— Так ты сам рассказывал, что в мусор упал, — напомнила Лялька.
— Да на него я упал, и укусы я тебе показывал. И он сильный, покруче силачей, — чем больше времени проходило с момента ухода Дрэга, тем сильнее я сам сомневался в его существовании. Но прослыть вруном в глазах Ляльки тоже не хотелось. — Пошли уже, а то я и так в снеговика превратился и снаружи, и частично внутри.
Пока доплелись до кольцевой мы еще раз десять умудрились поспорить и переругаться насчет факта существования дракона и трактовки данного явления. Так что когда перелезали через ограждение дороги, я и сам пылал жаждой отыскать этого огнедышащего гада и подобно мифическому рыцарю совершить подвиг усекновения, дабы предъявить принцессе драконью голову.
Первым пунктом из Лялькиного списка были какие-то курсы — какие именно я благополучно прослушал, и так от девчачьей трескотни у меня ныло в голове, так что часть звукового фона я, дабы окончательно не свихнуться, пропускал мимо ушей. Автобус подошел удивительно быстро, хотя по расписанию он уже минут восемь как проехал, а следующий должен был прибыть через сорок три минуты. Лялька как только отогрела руки сразу полезла проверять новостную ленту и что-то стала помечать в своем списке, а я придвинулся к едва теплющейся автобусной печке и как-то незаметно заснул.
— Допрыгаешься! Сейчас тебя съем! — надо мной склонилась огромная черная морда и аппетитно облизывалась здоровенным розовым языком, которым легко доставала до носа, подбородка и торчащих в разные стороны рогов-бантиков. — Съем!
От моего вопля подпрыгнули все пассажиры и даже автобус вильнул. Проголодавшейся морды нигде не наблюдалось, зато надо мной нависала грозная Лялька, которая пыталась вытрясти меня из моей же куртки и орала, что мы из-за моих сновидений пропустили семь остановок.
Извиняться было бессмысленно, как и уповать на жалость — мол, замерз и ночью не выспался. Но по городу за медленно ползущим трактором, что под рутинный матерок долетающий из водительской кабины, разгребал с тротуара свежевыпавший снег и зазевавшихся пешеходов, идти было не в пример легче, чем через равномерно белое поле с приличной глубиной снежного покрытия.
Лялька несколько раз пробовала обогнать трактор, который не давал ей ускориться, но каждый раз возвращалась обратно: во-первых, путь перед трактором был устлан пластами снега, по которым особо не побегаешь. А во-вторых, чтобы обогнать тихохода следовало перебираться через сугробы высотой в мой рост.
Судя по яростным выражениям Ляльки на само мероприятие мы дико опоздали, на мое резонное, что нам нужно не само мероприятие, а собравшаяся на него публика и вообще можно лишь в щелочку поглядеть — все равно я не уверене,что мы отыщем дракона с первой попытки, Лапуля грозно заявила, что ей, может быть, интересно, как на таких курсах мозги юным девам промывают. И не ради щелочки, она полночи строчила эссе и смотрела подготовительное видео с этого курса, чтобы заполучить два халявных билета, пока я спал, как свин неблагодарный. С разгневанной девицей лучше не спорить, поэтому я согласился и со свином и с тем, что на том мероприятии мы побудем, пока самой Ляльке не надоест — обычно скучные лекции ей надоедали за минут двенадцать — так что не смертельно. Главное по новой не заснуть, а то после дороги в город и тряски в холодноватом автобусике дажепродуваемый сквозняком холл бизнес-центра показался жарко натопленной гостиной королевского замка.
Поплутав немного по идентичным коридорам, причем все встречаемые аборигены норовили затянуть нас хоть на минутку в свой офис и облагодетельствовать хоть фирменной ручкой, хоть пакетиком с логотипом, а из одного конференц-зала, куда мы заглянули проверить не там ли проходит наше мероприятие, мы вообще вышли дожевывая какую-то смесь для похудения и с упаковкой туалетной бумаги, которую нам сунули в руки в качестве прощального подарка. Смесь на голодный желудок показалась даже съедобной и вкусной, хотя по словам выступающей тетеньки ее вкус все худеющие должны были ненавидеть, но пить и не останавливаться, ибо тяжек путь к вершинам красоты. Мы с Лялькой переглянулись — лучше бы нас одарили еще парой баночек смеси, по крайней мере она была питательнее бумаги.
— Кажется, здесь, — Лялька недоверчиво прислонилась ухом к серой офисной двери. — Это последний зал, где сегодня проходят курсы, остальные мы уже проверили.
— Ну… или эти все закончили и благополучно разошлись, — вздохнул я. И тут же пожалел о своих словах — Лялька взъерошилась, крутанулась, видно чтобы мне высказать все, что на душе накипело, но вместо этого зачем-то меня полкнула в дверь. И та раскрылась, причем настолько быстро, что я не удержал равновесия и влетел в помещение, изящно затормозив на карачках прямо у ног лектора. — Мы так к вам спешили, — на автомате пробормотал я формулу, иногда спасавшую от гнева университетских преподов. — И я так рад, что мы наконец-то к вам попали…
— А я как рад, — лектор оказался бывалым, и он даже оскалился благоговейно во все свои три десятка зубов. И даже поднял меня с пола, хотя я далеко не субтильный паренек и как-то восторженно прижал к груди. — Я впервые вижу такого мужественного молодого человека, который бы сам отважился привести свою девушку на крсу пикапа. Разве вы не боитесь, что пройдя обучение у меня, ваша подруга станет еще более соблазнительной и захочет сменить своего партнера на более успешного, богатого, перспективного.
— А-а? Э-э-э… — оглянуться на Ляльку во время обнимания не получилось, но и выглядеть в глазах этого лектора таким придурком совершенно не горел желанием. — Это не я ее привел, а она меня. — Жалостливо завел я, тем более что отлично умею изображать страдания в любом виде и состоянии. — Я ее попросил, мне так не хватает знаний женского пикапа, а мне так хочется нравиться тоже…
Я ожидал, что все присутствующие дружно заржут, но вместо смеха услышал слова соболезнования, причем в голосах этих припершихся на курсах девиц не было и намека на иронию. Мне искренне сочувствовали, жалели, мотивирующе гладили по спине и ниже, и от всего сердца убеждали, чтобы я не расстраивался, ведь даже те люди, которые не такие как все и то имеют право на счастье.
— Девушки, мои дорогие! Надо помочь нашей подруге, — вдохновенно завел лектор, и аж засверкал своей улыбкой на всю переговорную, озаренный новой идеей. — Вы же знаете, чтобы чувствовать себя как девушка, надо и выглядеть как девушка. Посмотрите, кому что не жалко, чтобы создать новый имидж. А затем мы для нашей подруги повторим то, что прошли за эти два часа. Вместе мы сможем сделать ее счастливее.
— Лялька!!! — я собирался грозно протестовать, но вместо сурового вопля, который бы осадил вцепившихся в меня куриц, получился только визгливый высокий крик о помощи, который никто не услышал, даже та, кому он был адресован.