Кроули почувствовал, что крепче вцепился в телефон.
– Что это? Что именно? Вообще-то, погоди, дай я возьму ручку.
– Мы с Ньютом думаем, что это как-то связано с вами, – сказала Анафема, а Кроули в это время поспешил обратно в гостиную, махая рукой Азирафелю в попытках привлечь его внимание. Он изобразил, будто пишет в воздухе и быстро указал на телефон.
Ангел нахмурился, кивнул, отложил книгу, которую рассматривал, и начал копаться в куче бумаг на столе в поисках чистого листа и ручки.
– Вы не названы по имени, но я не знаю, что ещё это могло бы означать. Хотя, возможно, речь о том, что произойдёт через сто лет, и мы просто ещё не знаем, – продолжала Анафема. – И там всего четыре строчки.
– Ничего, просто скажи нам, что у тебя есть, и мы этим займёмся, – сказал Кроули, взяв бумагу и ручку, которые протянул ему Азирафель, и расстелив листок на столе. Он переложил телефон к другому уху и наклонил голову, придерживая мобильный плечом. – Валяй.
– «Тотъ тлѣнный духъ въ огнѣ сіянья Палъ», – прочитала Анафема. – «И станетъ паки тѣмъ чем был. Ибо да обратити вспять Паденьѣ, Онъ долженъ истинно жалѣть».
Кроули, царапавший все это на листе бумаги, почувствовал, как кончик ручки замер на самом последнем ь.
– Мы с Ньютом подумали… Раз Азирафель теперь человек, он смертный, так? Значит, может быть, он и есть «тлѣнный духъ».
– Ага, – сказал Кроули, на самом деле не слушая, а глядя вниз на четыре короткие строчки, выведенные чернилами. Азирафель читал их, заглядывая ему через плечо и стоя совершенно неподвижно.
– Нет, – поправился он, заметив, что сказала Анафема. – Ну, может быть, – допустил он через один удар сердца. – Но это работает не так. У людей не смертные души. У них жизни, заканчивающиеся смертью. Это разные вещи. У ангелов смертные души и вечные жизни. Поэтому, если убить ангела или демона – и сделать это как следует – они просто… умирают… – Кроули затих, глядя вниз на свой собственный корявый почерк. – Погоди, Агнес же писала на староанглийском?
– Да, – сказала Анафема. – Хочешь точную орфографию?
– Да, пожалуйста, – Кроули потянулся, чтобы поудобнее взять телефон, зажатый между ухом и плечом, и Азирафель схватил его, нагнув голову ближе и держа его так, чтобы им обоим было слышно.
– Первая строчка, – начала Анафема и повторила все четыре стиха, на этот раз проговаривая все по буквам и слушая, как Кроули повторяет ей их, иногда – с исправлениями Азирафеля, пока они не удостоверились, что записали все правильно.
– Спасибо большое, – сказал Кроули, когда они закончили, забрав мобильный у Азирафеля и оставив ангела одного разглядывать бумагу. – Дай нам знать, если найдёшь ещё что-нибудь.
– Есть ещё кое-что, – сказала Анафема. – Строчка идёт сразу после этих. Я не могу сказать, относится ли она к этому фрагменту или это начало следующего: ритм стихов и формат одинаковый.
– Что там? – спросил Кроули.
Последовала короткая пауза, прежде чем Анафема ответила:
– Опять же, я не уверена, – сказала она. – Но тут говорится: «И смерть придетъ, гдѣ лилій цвѣтъ».
Кроули молчал.
– Я буду держать это в уме, – сказал он, наконец. – Спасибо ещё раз. Передай от нас привет Ньюту.
– Непременно, – сказала она. – Как вы там вообще поживаете?
Кроули посмотрел на Азирафеля, который прищурился на бумагу и переворачивал её вверх ногами и задом наперёд, по видимости, в поисках какого-то скрытого кода. Он почувствовал, как приподнялся уголок его губ.
– Просто отлично, – сказал он, и очень удивился, поняв, что это было правдой.
– Дайте нам знать, если вам что-то понадобится, – сказала она.
– Конечно, – ответил Кроули. – Еще раз спасибо. Пока.
Демон повесил трубку, мысли все еще не отпускал отзвук слов «И смерть придетъ, гдѣ лилій цвѣтъ».
– Отличные новости, – заявил Кроули, отодвинув подальше оставшиеся сомнения. Он снова подошел к Азирафелю, опустив глаза на маленький квадратик текста, где каждая буква была тщательно прописана. – «Тот тленный дух в огне сиянья Пал. И станет снова тем, чем был», – прочитал Кроули. – Что ж, это явно ты. Не знаю, назвал бы я твои горящие крылья «огнем сиянья», но таково уж видение художника. А потом, вот тут… – Кроули услышал, что его голос слегка подпрыгнул вверх от возбуждения. – «Ибо чтоб обратить вспять Паденье, Он должен истинно жалеть». Вот, как ты Поднимешься. Почувствовав истинное раскаяние. – Кроули просиял, глядя на ангела. – Это легко! Ты просто должен пожалеть об этом.
Азирафель странно на него посмотрел, и Кроули вдруг осознал, что ангел даже близко не обрадован этим так, как он сам.
– Ой, да ладно, в чем дело? – спросил Кроули, чувствуя, как его возбуждение сдувается. – Я думал, ты хочешь Подняться?
Азирафель, нахмурившись, поднял руку и почесал загривок.
– Хочу, – сказал он, но его голос звучал не так уверенно, как хотелось бы Кроули. – Просто… – ангел затих.
– Что? – надавил Кроули. – Это исправит твое зрение, – он показал на очки Азирафеля. – Ты снова станешь бессмертным. Сможешь творить чудеса. Вернешь свои крылья.
На лице Азирафеля промелькнула тоска, полная хрупкой надежды.
– Всего чуточка раскаяния, – сказал Кроули. – Тебя же не просят кого-нибудь убить.
Лицо Азирафеля тут же опустилось, и ангел сделал нерешительные полшага назад.
– Я не уверен… – начал он. – Возможно, это означает что-то другое.
Кроули посмотрел на строчки, а потом снова – на Азирафеля. Ему все казалось кристально ясным.
– Ну, мы сначала попробуем раскаяние. Извинение, может? – он выжидательно посмотрел на ангела.
Азирафель увидел его взгляд и коротко рассмеялся.
– Ты не Поднимешь меня за один день, дорогой мой, – сказал он, хотя его голос был напряженным. – Ты помнишь, что я сделал, чтобы Пасть. Я убивал… – Азирафель смолк. – Это был большой поступок, Кроули, – вместо этого сказал он. – И в довершение этого, я нарушил почти все существующие правила. Я спас пленника, – он указал на Кроули. – Одного из Врагов, и это… это серьезно, Кроули. Я не думаю, что извинение поможет.
Кроули нахмурился, но в словах ангела был смысл.
– Ну, ладно, тогда что, по-твоему, ты должен сделать?
– Как предположение, – медленно начал Азирафель. Он посмотрел на Кроули с болью в лице. – Вернуть тебя для начала.
Кроули открыл рот и застыл, его мысли понеслись со страшной скоростью и дошли до перегрузки. На мгновение он снова оказался в той ненавистной камере на Небесах, пригвожденный к стене: его крылья дрожали, сердце колотилось, дыхание прерывалось, и он всхлипывал без слез, отчаянно молясь хотя бы о милосердии смерти.
Он почувствовал ладонь на своем плече, и голос Азирафеля сказал:
– Но этого не случится.
Кроули сглотнул и посмотрел на ангела, вытаскивая себя из внезапно нахлынувшего приступа паники. В глазах Азирафеля было беспокойство, и он знал, что ангел говорил серьезно.
– Ладно, – дрожащим голосом сказал Кроули. – Может… может, не обязательно нужно что-то настолько крупное, – в его словах зазвучала нотка надежды. – Я хочу сказать, ты не можешь обратить вспять все, что сделал… ты не можешь вернуть ангелов, которых ты убил. Может быть, тебе просто нужно пожалеть о том, что ты сделал.
Азирафель, стоя рядом с ним, нахмурился с видом полного здравомыслия.
– Не думаю, что эта штука с «истинным сожалением» сработает, – сказал он мгновение спустя.
Кроули резко посмотрел на него.
– Ты должен хотя бы попытаться…
– Кроули, – оборвал его Азирафель. – Это не сработает, потому что я никогда не смогу пожалеть о том, что спас тебя.
~~***~~
Дни скользили в недели, а Кроули так и не приблизился к тому чтобы Поднять Азирафеля. Ангел явно не хотел идти навстречу в отношении «истинного сожаления» в ближайшем времени, и, откровенно говоря, Кроули не был уверен, что когда-нибудь захочет.
Он решил оставить это. К тому же, рассудил он, если Агнес написала, что Азирафель Поднимется, значит, так и будет – это только вопрос времени.
Так что Кроули продолжил ходить на работу в банк, а Азирафель все так же ходил в магазинчик на углу, и недели растягивались в месяцы, которые растягивались в года.
Азирафель сменил цветы перед коттеджем на гиацинты, а потом – на лаванду и снова на тюльпаны. Дожди шли чаще, чем не шли, и по-прежнему никаких признаков Верха и Низа не показывалось на краю заклятия Адама.
Человечество окутало ангела и демона, будто покрывалом. Кроули иногда почти забывал, что он демон, настолько он был поглощен работой в банке, покупками бакалеи и приготовлением обеда.Иногда его мысли вовсе не заходили за пределы деревни и дальше событий последнего месяца.Он стал полностью зависим от регулярных приёмов пищи и от сна, благодаря чему стало проще жить с Азирафелем, но что было чрезвычайно утомительно временами, хотя приятно, что удавалось засыпать так быстро. С течением времени он стал замечать, что скучает по Бентли и своей старой квартире все меньше и меньше, и вместо этого оказывался в гостях у Берта и дошел даже до того, что не раз сиживал на диванчике Донни с чашкой чая в руках и Азирафелем рядышком с собой.Его привычка дразнить работников бакалейного магазинчика сошла на нет, и он уже редко менял ценники на товарах, хотя и знал, что их все равно проверяют каждые пару дней из-за паранойи.
Азирафель совершенствовал свои кулинарные навыки, и вскоре уже создавал сложные торты и блюда из курицы и интересных соусов с отчётливо французскими названиями. Он так и не вернулся к своей привычке наблюдать за птицами, и вместо этого больше времени проводил за чтением, устройством сада, и даже пробовал писать маслом некоторое время, хотя это хобби воняло так сильно, что Кроули велел ему заниматься этим на улице. Ангел, кроме того, увлекся вязанием, обучаясь ему у членов местного клуба рукоделия. Кроули рассмеялся, когда впервые увидел, как Азирафель пытается произвести на свет нечто, что, по-видимому, должно было быть шарфом, но больше напоминало крайне потрепанную змеиную шкурку. Потом он рассмеялся во второй раз, потому что это было настолько Азирафелевское занятие. Ангел вскоре сотворил несколько бесформенных шапок и сделал хорошую попытку связать свитер, который он носил с гордостью, даже когда Кроули хихикал у него за спиной. К большой чести Азирафеля, он все равно связал для Кроули длинный, красивый шарф в клетку с изысканной схемой, хотя Кроули и клялся всем на свете, что он никогда не коснется его шеи.
Годы оставляли свой след на Азирафеле. Ангел начал жаловаться на ломоту в суставах и периодические боли – то, что Кроули мог лишь частично облегчить с помощью правильно применённой дозы магии. Азирафель был прав, когда говорил, что не существует лекарства от старости. Но там, где время оставило свои метки морщинками на лице ангела и седыми прядями в его волосах, Кроули оно не тронуло. Демон выглядел таким же молодым, как и всегда, что, как он начинал задумываться, могло казаться странным жителям деревни. На его лице появилось немного морщин – но только тех, которые он сам на нем прочертил: больше морщинок от улыбки и лучиков в уголках глаз. Ощущение было необычное.
Они прикончили семь отличных бутылок вина в семь канунов Рождества, сидя вместе рядышком на диване и смеясь над какой-нибудь историей о древней Месопотамии или над чем-то, что они случайно услышали в пабе. Снег покрыл землю только в три Рождества из семи, но во время последнего случилась небольшая метель.
Они оба потерялись в белизне, возвращаясь домой после позднего рождественского обеда в Мендельсонз, куда, похоже, набилась четверть деревни ради, возможно, лучшего жареного гуся во всем графстве. Обед стал, скорее, радостной вечеринкой, которая оказалась довольно веселой, несмотря на то, что Азирафель всю дорогу забывал имя Харпера и залил своим недопитым какао чуть ли не весь полукабинет.
Азирафель сумел накупить больше книг, чем у них было места, и вскоре тома лежали плашмя на полках поверх более низеньких книг, всеми доступными способами. Ангел купил еще один шкаф, но и тот скоро тоже заполнился, и спустя совсем немного времени стопки книг лежали в каждом углу их маленького коттеджа.
Еще у Азирафеля появилась привычка терять очки, что забавляло демона безгранично. Каждый раз, когда Азирафель спрашивал, не видал ли он их где-нибудь, Кроули отвечал ехидным вопросом о том, как он предполагает их найти, если не видит их, прежде чем сам принимался за поиски.
Когда Азирафель вернулся с почты однажды утром с четырьмя большими, отчетливо напоминающими по форме книги посылками в руках, Кроули чуть не застонал, повернув голову оттуда, где он полулежал на диване, неуклюже поедая кусок тоста (он наконец-то убедил ангела покупать малиновый джем).
– Довольно! – возопил он громко. – Мы будем по уши в них, прежде чем успеем заметить!
– Боюсь, что так, дорогой мой, – сказал Азирафель спокойно, опуская посылки на стол с легким швуумфом.
– Что-нибудь интересное? – спросил Кроули, с хрустом откусив свой тост.
– Хмм?
– В почте, – выговорил демон полным ртом вкуснейших малиново-джемовых поджаренных хлебных крошек. – Есть что-нибудь интересное?
Последовала долгая пауза и звук того, как ангел пролистывает конверты.
– Э-э.
– И что бы это значило? – спросил Кроули, слегка рассмеявшись и приподнявшись повыше на диване, чтобы удобней было есть тост.
– Кучка счетов, – туманно сказал ангел.
– Какая точность, – сказал Кроули и, встав и подойдя к столу, вытащил пачку из рук Азирафеля. Он скидывал письма одно за другим на стол, держа свой кусок тоста аккуратно в другой руке. Первые два письма и правда были счетами, но третьей шла открытка, лежавшая картинкой вниз.
– Так, а это что? – сказал Кроули, положив остальную пачку.
Он перевернул открытку. На картинке был книжный шкаф, полный толстых книг в кожаном переплете, прикованных цепями к полкам. Слова «Бодлианская библиотека» были напечатаны в углу профессиональным белым рубленым шрифтом. Демон снова перевернул её и прочитал нацарапанное письмо.
– Эй, ангел, это от Харпера. Он ездил на экскурсию в Оксфорд, помнишь? – Кроули снова перевернул открытку и рассмеялся. – Смотри-ка, теперь ты получаешь ещё и фотографии книг, а не только сами книги.
Азирафель взял открытку, прищурившись на неё из-за очков.
– Надо же, – сказал он.
– Просто кучка счетов, – фыркнул Кроули с улыбкой. – Ничто не проскользнет мимо Стража Восточных Врат!
Азирафель проворчал что-то неразборчивое, добродушно шлепнул Кроули по руке и начал изучать свою посылку.
Кроули потер руку с преувеличенно обиженным видом, но поймал себя на том, что все равно улыбается.
– Ну, не расстраивайся, ангел, я тоже проскользнул мимо тебя, – добавил он радостно, прежде чем уйти на кухню. – Хочешь позавтракать, ангел?
– Конечно, я поставлю чайник через минутку, – сказал Азирафель, все ещё погруженный в изучение последней посылки.
Кроули зевнул и прошёл в кухню. Несмотря на возражения демона, что все в нынешнем веке пользуются электрическими чайниками, Азирафель упрямо настаивал на древнем, который кипятят на плите, и заявлял, что современные делают чай отвратительным. Рука демона почти взялась за упомянутый чайник, когда Кроули заметил, что тот уже стоит на плите. Он поднял крышку и заглянул внутрь.
– Ты уже поставил чай, – крикнул Кроули ангелу. Он хихикнул себе под нос. – Мне поставить его снова или ты собирался забрать всю эту воду себе?
Голова Азирафеля появилась в дверях. Он, казалось, порядком удивился, увидев, что чайник уже на плите.
– Э-э, нет, все правильно, – ангел протянул руку, вытащил ножницы из кружки на столешнице и снова исчез за дверью.
– Какие-нибудь хорошие книги? – спросил Кроули, роясь по их шкафчикам в поисках двух чистых чашек.
– Всякая книга – хорошая книга, дорогой мой, – донесся из другой комнаты ответ Азирафеля, сопровождаемый звуком разрываемой упаковки, с которым он освободил томик из его картонной тюрьмы.
Кроули рассмеялся.
– Даже «Откровения»? – ехидно спросил он.
Азирафель появился в дверном проёме мгновение спустя, аккуратно держа красивую книгу в кожаном переплете с золотым обрезом.
– Мне гораздо больше понравилась наша версия, – мягко сказал ангел. – Кажется, я припоминаю, что Иоанн имел склонность к особым грибам: чудо, что Гавриил заставил его хоть что-то вспомнить.
Кроули рассмеялся.
– Работа Небес на Земле, – сказал он с усмешкой. – Хотя я не говорю, что Нижние хоть чем-то лучше, – добавил он торопливо, прежде чем ангел смог воспользоваться его обобщением. – Люцифер сам знает, что подмена младенца закончилась полным провалом.
– Ага, – согласился Азирафель. – Это было… еще раз: где это было? В больнице?
– В монастыре, – поправил Кроули. – Сатанинском монастыре. Красноречивые монашки, помнишь? Хорошие времена.
Чайник начал посвистывать, и Кроули отвернулся, чтобы выключить плиту. Позади него Азирафель сказал:
– Да-а… Лучшие.
На следующий день демон, войдя, обнаружил Азирафеля сидящим в своём кресле и пишущим что-то в простой тетради в чёрной кожаной обложке. Когда Кроули беспечно спросил его, что он пишет, Азирафель пожал плечами и сказал, что это не важно. Кроули сначала не придал этому большого значения, но, когда ангел продолжил проводить за этим занятием по несколько часов к ряду, он начал задумываться: что же может быть настолько интересно.
~~***~~
Позже на этой неделе ангел и демон зашли в паб поужинать, и Берт (который давно оставил игру угадай-имя) подвинул к ним новые версии своего меню.
– Отпечатал их сегодня, – сказал бармен с гордостью, показывая на половинку листа бумаги, плотно заламинированную. – Жена брата немного разбирается в дизайне, помогла передать настоящий аутентичный колорит. Что думаете, господа?
– Очень красиво, – сказал Азирафель, оглядев его.
Кроули промычал что-то в знак согласия. Он помедлил и посмотрел поближе.
– Эй, ты что, добавил новый бургер? Роудхаус Блюз… звучит очень по-американски.
– В нем обычная начинка, – сообщил Берт. – Плюс ломтики бекона и голубой сыр.
– Звучит вкусно, – сказал Кроули, с интересом исследуя остальное меню. – Что-нибудь приглянулось, ангел?
Азирафель пробормотал что-то уклончиво, и Кроули посмотрел на него. Ангел смотрел в меню, но его глаза как будто не двигались за стеклами очков. Он просто неотрывно глядел на него.
– Ангел?
Ангел поднял на него взгляд и моргнул. Было похоже, что он слегка в панике.
Кроули глянул вниз на меню в руках ангела – оно было в точности таким же, как его собственное – а затем снова на Азирафеля.
– Ты в порядке?
– Да, – хрипло сказал Азирафель, поворачиваясь к Берту, который в ожидании смотрел на него. – Прости, – сказал он. – Я немного… голова болит, кажется.
Кроули с барменом обеспокоенно переглянулись.
– Как насчет того, чтобы выйти подышать, – сказал демон, вставая. Азирафель, похоже, испытал облегчение, услышав это предложение, и Кроули вывел его из паба в некотором замешательстве.
Снаружи Азирафель прислонился к стене кирпичного здания и сделал несколько долгих, глубоких вдохов с закрытыми глазами.
Кроули наблюдал за ним с беспокойством. Ангел был здоров час назад.
– Ты в порядке? – снова спросил он.
Азирафель открыл глаза и заметил выражение лица Кроули. Выпрямившись, он отодвинулся от поддержки, которую давала ему стена.
– Да. Просто чуть-чуть… голова закружилась, вот и все, – он был очень бледным.
Кроули не поверил этому ни на секунду, но ангел явно не собирался выдавать больше никаких подробностей.
– Ладно, – сказал он наконец. Он оглянулся на паб. – Хочешь остаться, или?..
– Наверное, лучше вернуться, – сказал Азирафель, потирая затылок. – Прилечь, посмотреть, поможет ли.
– Э-э, хорошо, – сказал Кроули, его тревоги не рассеялись ничуть. – Хочешь, я пойду с тобой?
Азирафель покачал головой.
– Со мной все будет в порядке. Попробуй тот новый бургер за меня.
Кроули поколебался, но кивнул.
– Ладно. Я вернусь через час или два.
– Звучит неплохо, – сказал ангел. Он выглядел так, будто мог упасть в обморок в любой момент.
– Позвони мне, когда доберешься, – добавил Кроули, сделав мысленную заметку пойти за ангелом, если он не позвонит через пятнадцать минут.
– Я буду в порядке, – заверил его Азирафель. – Правда, – добавил он.
Кроули заставил себя кивнуть.
– Позвони, – подчеркнул он.
– Хорошо, – согласился Азирафель. – Скоро увидимся.
– Надеюсь.
Азирафель кивнул и пошел вниз по дороге. Кроули заставил себя вернуться в паб, озадаченный и немало обеспокоенный.
Но Азирафель позвонил десять минут спустя, и, когда Кроули вернулся в маленький коттедж меньше чем через час, он обнаружил, что ангел давно спит в своей постели.
~~***~~
Несколько недель спустя Кроули снова валялся на диване, на этот раз рассеянно листая утреннюю газету, убивая время, которое у него оставалось до ухода на работу.
Азирафель дольше обычного не спускался, и Кроули пришлось кипятить воду в чайнике десять минут, прежде чем ангел, наконец, появился внизу.
– Он жив! – добродушно сказал Кроули, услышав, что Азирафель прошел в гостиную.
– Доброе утро, мой дорогой, – пробормотал Азирафель.
Кроули сложил газету и вскочил на ноги, по пути повернувшись и устроив газету на спинке дивана. Он замер, когда взглянул на ангела.
– Ты же серьезно не собираешься работать в таком виде? – спросил он, борясь со смехом.
Азирафель моргнул на него и оглядел себя.
– Не вижу, что… – начал он.
– Ну, ты пропустил одну-две пуговицы на рубашке, для начала, – сказал Кроули. – И твои волосы, откровенно говоря, это катастрофа.
Он прошел мимо ангела, в то время как рука Азирафеля смущенно дотронулась до волос.
– Наверное, забыл причесаться, – пробормотал ангел.
– Чай готов, когда захочешь попить, – сказал Кроули. – И я вчера вечером взял еще того печенья.
– Чудно, чудно, – ответил Азирафель, хотя было не похоже, что он слушает.
– Еще я купил побольше молока и курицу, и все остальное в списке, – продолжал Кроули, наливая воду для чая. – Но я был не уверен насчет некоторых вещей. Твой почерк становится совершенно неразборчивым, клянусь. Как будто ты учишь древнеегипетский, – демон помедлил. – Снова.
– Ты нигде не видел мои очки? – спросил Азирафель, и Кроули пришлось снова подавить усмешку.
– Попробуй у кресла.
– Там их нет.
– Рядом с дверью? – предложил Кроули, бросая по пакетику в каждую чашку. – Или в кармане пальто?
– А, в кармане пальто, вот где, – сказал Азирафель в следующее мгновение.
– Нам придется покрасить их неоновой оранжевой краской, если так будет продолжаться, – пошутил Кроули, выйдя из кухни и подав растрепанному ангелу чашку чая.
– Неплохая идея, – пробормотал ангел. – Совсем неплохая.