Три месяца спустя, первые следы весны начали просачиваться в мир, принося нотки зеленого на деревья и траву.
Кроули лежал, вытянувшись на диване и положив ноги на дальний подлокотник, читая одну из тех книг Азирафеля, что поинтереснее (кто бы знал, что деловые практики пятнадцатого века могут быть такими подлыми?), когда он скорее почувствовал, чем услышал, что ангел вошел в комнату позади него.
Повернув голову, Кроули увидел Азирафеля, неуверенно застывшего в дверях.
– День добрый, – сказал он и вернулся к чтению.
Последовала пауза, настолько длинная, что он почти забыл, что Азирафель стоит там, когда ангел сказал очень осторожно:
– Дорогой мой.
– Да? – отозвался Кроули, не меняя своей очень удобной позы на диване.
– По-моему, что-то не так.
Кроули оглянулся на ангела. Если не считать того, что он странно мялся в дверях, он выглядел нормально.
– Что именно?
Азирафель закусил губу.
– Я опять забыл, куда положил свои очки.
Кроули чуть не рассмеялся.
– Это не проблема, ангел, ты это делаешь дважды в неделю, – заметил он. – Посмотри на кухне.
Азирафель не двинулся с места.
– Трижды в неделю.
Кроули моргнул, глядя на него, по-прежнему высовываясь из-за спинки дивана.
– Что?
– Я записывал. Теперь это уже происходит, скорее, три раза в неделю.
Кроули стряхнул с себя внезапный легкий ужас.
– Это не страшно, – сказал он. – Ты стареешь, по людским меркам, так? Люди забывают что-нибудь постоянно, – он снова вернулся к книге, хотя его глаза больше не видели слов на странице.
– Дело не только в этом, – сказал Азирафель, и теперь он обошел диван и встал с другой стороны. Его руки нервно подергивали рукава, и, когда он неловко остановился у своего кресла, его глаза искали лицо Кроули.
Демон посмотрел на него неуверенно.
– Что такое?
Азирафель сглотнул. Его руки перестали одергивать рукава.
– Я, кажется… я забыл… Ох, дорогой мой. Я не могу вспомнить твое имя.
Кроули сел.
– Не то чтобы… Я помню, кто ты, – быстро сказал Азирафель, и его голос вдруг зазвучал очень взволнованно и расстроенно. – И я помню, что ты сделал, и вообще, я только не могу… Я, кажется, не могу…
– Кроули, – сказал демон. – Меня зовут Кроули.
Облегчение от осознания моментально охватило черты Азирафеля.
– Да! Да. Кроули. Боже, Кроули, прости меня. Я просто… Я не знаю, – ангел опустился в свое кресло и вдруг показался очень потерянным. – У меня такое чувство, будто я разваливаюсь по швам. Я просто столького не могу… не могу вспомнить. Обычно все возвращается несколько часов спустя, но еще никогда… никогда не было ничего подобного.
Кроули в ужасе смотрел на Азирафеля, пытаясь осмыслить то, что говорил ангел.
– Раньше я мог перечислить всех царей древности, – пожаловался Азирафель. – Всех пророков, большую часть кесарей. Я пережил это, Кроули. Но теперь, – ангел покачал головой, внезапно сильно побледнев. – Мне повезет, если я вспомню Юлия Цезаря, а я встречал его. Я хочу сказать, разве вы с ним не зависали какое-то время? Я просто не могу… не могу вспомнить, – Азирафель опустил голову на руки и потер веки костяшками пальцев. – И даже это еще не все. Я не знаю, насколько дело в этом, а насколько просто в старении, но есть обычные вещи, которые… вещи, о которых я не задумываюсь, просто делаю по инерции. Но у меня больше не получается делать их правильно. Например, завязывать шнурки или… или застегивать рубашку. Помнишь тот день? Я честно… я даже не заметил, Кроули. Я как будто бы летел на автопилоте, но управление было сломано.
Азирафель обреченно уставился в пол.
– Сначала я подумал, может быть, я просто теряю воспоминания, потому что нельзя уместить все, что случилось за шесть тысячелетий в человеческий мозг, но многие годы проблем не возникало… Я не…
Кроули ухватился за одну фразу в словах Азирафеля.
– Погоди, «годы»? Как долго это уже продолжается?
Ангел беспомощно пожал плечами.
– Три или четыре года, может? Сложно сказать… долгое время это были просто мелочи, – он показал на свое лицо. – Потеря очков: никто больше так не теряет вещи, как я. Это наверняка ненормально. Мне кажется, ты даже скрепки не посеял за все это время.
Кроули открыл рот, но не нашелся, что сказать. Что он мог сказать?
– Это ухудшается, мне кажется, – угрюмо продолжал Азирафель. – Я пропустил работу на днях. Подумал, что у меня выходной: в итоге, вместо этого пришел, когда не должен был. Я просто… Я не знаю, что происходит и можно ли это остановить, – Азирафель поднял глаза и встретился с Кроули взглядом. Ангел выглядел очень испуганным. – Я не хочу забыть все, что произошло.
Кроули сглотнул.
– Ты не забудешь.
Демон ждал, что Азирафель спросит, как он планирует сделать подобное утверждение правдой, но вместо этого ангел только кивнул, глядя в пол.
– Я… я могу что-нибудь сделать? – спросил Кроули через некоторое время.
Азирафель пожал плечами.
– Не знаю. Не позволяй мне оставлять плиту включенной, я полагаю, – ангел взглянул на Кроули. – Я просто… хотел, чтобы ты знал. На случай, если станет хуже. Прежде чем станет хуже.
Кроули лишь смотрел на ангела растерянно. Он чувствовал себя так, будто его ударили под дых. Он все еще пытался осознать то, что Азирафель рассказал ему. Это казалось нереальным.
Наконец, ангел встал и пошел назад в кухню. Голова Кроули повернулась ему вслед, но у него все еще не было слов.
Когда ангел ушел, Кроули упал обратно на диван, через мгновение осознав, что все еще держит книгу, которую читал. Он закрыл ее, не трудясь запоминать страницу, на которой он остановился, провел рукой по гладкой обложке, чувствуя неровную текстуру под кончиками пальцев.
У него тяжко ныло под ложечкой, веселое настроение, в котором он пребывал ранее, испарилось.
Долгое время он просто глядел вниз на книгу, вновь и вновь пробегая пальцами по ее обложке, вбирая глазами каждую трещинку и изъян. Его пальцы провели по уголкам, где материал начинал изнашиваться и протираться. Спустя неопределенное количество времени он встал и аккуратно положил книгу на диван.
Он прошел через кухню и наверх по лестнице. Он нашел Азирафеля сидящим на краешке кровати, снова пишущим в своей маленькой черной книжке.
Кроули нерешительно постоял в дверях некоторое время, глядя на Азирафеля. В его внешности было так мало отличий по сравнению с тем, когда он был ангелом. На его лице, конечно, появились морщины, и светлые виски прочертили седые пряди, но все остальное было прежним. Его волосы все еще лежали наполовину нечесаным нимбом, и он все также одевался, как профессор из пятидесятых: клетчатые свитера, рубашки и все такое. Даже очки, сидевшие у него на носу, идеально ему подходили. Единственным, чего не хватало, была маленькая искра божественного, аура его спрятанных крыльев, которая, казалось, пропитывала воздух, всегда, когда ангел был рядом. Кроули не чувствовал ее многие годы – он даже перестал замечать ее несколько тысячелетий назад – но сейчас внезапно понял, что очень сильно по ней скучает.
– Ты уверен, что я ничего не могу сделать? – спросил Кроули, и его голос прозвучал мягче обычного даже для его собственных ушей.
Азирафель поднял голову, его ручка тут же замерла на бумаге.
– Нет, я… А вообще-то, – оборвал сам себя ангел, взглянув вниз на книжку в черном переплете, лежавшую у него на коленях. – Ты можешь помочь мне с этим, если хочешь. Возможно, так будет лучше для нас обоих.
Кроули нахмурился, глядя на книжку и подходя ближе.
– Что это?
Ангел писал в ней время от времени уже несколько месяцев, но Азирафель никогда не говорил ему, что это, когда Кроули проявлял интерес.
Азирафель опустил на нее взгляд, пробегая пальцем по уголку.
– Дневник, – сказал он. – Скорее, мемуары, вообще-то, – он поднял глаза на Кроули. – Или автобиография. Это моя жизнь, Кроули, то, что я помню из нее, пока я еще могу ее вспомнить.
Долгое время Кроули мог лишь смотреть на ангела, не говоря ни слова. Потом его глаза упали на книжку, где убористый почерк Азирафеля разливался по страницам. Он дошел до середины тома. Он писал его уже давно.
– О, – сказал, наконец, демон. Он сделал вдох и сел на краешек кровати рядом с Азирафелем. – На какой ты части?
– Мы только что узнали, что Уорлок – не Антихрист.
Кроули резко посмотрел на него:
– Ты уже на Апокалипсисе?
– Нет, я иду от конца к началу, – объяснил Азирафель. – Я помню недавние события лучше всего. Апокалипсис был началом всего этого безобразия: я пишу, начиная оттуда. Потом я выберу другую точку: может быть, Вторую Мировую войну или убийство Кеннеди, и пойду вперед оттуда.
– Кеннеди – хех, это была катастрофа, – сказал Кроули, фыркнув, припоминая происшествие с нежностью. – Поверить не могу, что ты отвел пулю, но она все равно его убила. Вот что называется невезением, а?
– Скорее, саботажем, – парировал ангел. – Кажется, я помню, как кое-кто меня отвлекал.
– Я не виноват, что ты такой сладкоежка без силы воли, – запротестовал Кроули. – и это было очень вкусное бисквитное пирожное.
Ангел издал звук, который не означал несогласие, и Кроули почувствовал, что начинает улыбаться. Тяжесть с груди стала приподниматься.
– Видишь, ты вспомнил это, – указал Кроули с надеждой. – Может быть, все не так плохо, как тебе кажется.
Азирафель улыбнулся, но в его улыбке надежды было мало.
– У меня все ещё есть большая часть воспоминаний. Иногда кристально ясных, иногда – совсем нет. Я надеюсь, что, если запишу, то смогу потом вернуться и напомнить себе, если что-то забуду. Лучше не испытывать судьбу.
– Хорошая идея, – сказал Кроули. – Хотя у тебя всегда есть я, верно? Я же пережил все это с тобой.
– Да, – сказал Азирафель, вдруг немножко повеселев. – Пожалуй, что так.
– Итак, – сказал Кроули, потирая руки и уже гораздо лучше относясь ко всему этому делу. – Уорлок. Мы ехали на Бентли. Слушали лучшие хиты Queen, конечно. А потом Внизу решили связаться со мной…
После этого, казалось, пролетели месяцы. Нагрузка в банке у Кроули увеличилась, а Азирафель чаще обычного проводил время в гостях у жителей деревни. Или, может быть, он не проводил больше времени вне дома, – задумался демон однажды, когда Азирафель ушёл пить чай к одной женщине из швейного кружка. Может быть, просто Кроули стал острее замечать его отсутствие.
Пожалуй, теперь, когда Кроули знал, что могут быть проблемы, он чувствовал потребность оглядеть ангела с ног до головы, прежде чем тот покидал коттедж по какой-либо причине. Обычно Азирафель выглядел довольно прилично и несомненно радостно, когда прощался с демоном, но изредка его волосы были буйными и явно непричесанными, или свитер был надет задом наперёд. Пару раз он даже пытался надеть пальто вверх ногами. Это были мелочи, но они случались достаточно часто, чтобы Кроули никогда не мог забыть об их существовании.
Азирафель мог завязывать шнурки десять минут, или пойти полоть сад, только чтобы вернуться через минуту, обнаружив, что он уже его прополол. И потом, были и более крупные происшествия.
Однажды Кроули вернулся с работы и обнаружил, что Азирафель и Фэй Апхилл, местная швея, пьют чай в гостиной.
Ангел встретил его довольно теплой улыбкой, но Фэй оттащила Кроули в сторонку и сказала ему, что она нашла Азирафеля, который бродил около ее дома на краю деревни, очевидно потерявшись по дороге с работы.
– Он казался в своем уме, только вот будто бы совсем забыл, как вернуться, – сказала она серьезным тоном. – Тебе повезло, что я его нашла. Если бы он пошел дальше, то мог бы уйти прямиком из деревни. Неизвестно, что могло бы с ним случиться. За такими, как он, нужно присматривать, ты знаешь.
Кроули резко посмотрел на нее.
– «Такими, как он»? – повторил он ледяным голосом.
Она ответила на его взгляд укором.
– Ну, знаешь, – сказала она. – Он же вовсе не первой молодости. С нами со всеми бывает, – она повернулась, чтобы бросить взгляд через плечо на Азирафеля. – Он душка, но ему уже много лет, – сказала она немного добрее.
– Много лет, – пробормотал Кроули, зная, что это правда, но при этом с иронией размышляя о том, что ангел внешне был в отличной форме для человека, которому более шести тысяч лет.
– Просто приглядывай за ним, хорошо? Кто знает, куда он забредет в следующий раз, а не все такие внимательные, как я. Повезло, что я оказалась рядом и знала, где вы живете: он не помнил даже адреса.
Она посмотрела на него многозначительно, но смысл этого взгляда остался совершенно не ясен Кроули, а затем она пошла к дверям, на ходу помахав на прощание Азирафелю.
Когда она ушла, Кроули направился туда, где ангел сидел на диване, сложив руки на коленях.
– Прости, – сказал Азирафель прежде, чем Кроули успел раскрыть рот. – Я просто как бы… потерялся и не понял этого, – ангел откинулся на диване, как будто был совершенно готов к тому, что его будут отчитывать. – Я постараюсь быть внимательнее в следующий раз.
Кроули не мог найти в себе силы сердиться на ангела, вместо этого он только вздохнул:
– Просто не покидай деревню, и все будет хорошо, – сказал он. – Но тебе стоит написать наш адрес на бумаге и положить в карман пальто, – он помедлил, а потом добавил. – И напиши там мой номер телефона тоже. Мой личный номер. Просто на всякий случай.
Азизафель бросил на него быстрый взгляд: ангел знал, как надежно Кроули хранил этот номер.
– И ты сможешь позвонить мне, если потеряешься или что-нибудь такое, – сказал Кроули, удерживая голос ровным. – Это правда не проблема.
Азирафель казался слегка неуверенным, но сделал, как его просили.
Ангел продолжил писать свои дневники, закончив том с Апокалипсисом и купив новые, одинаковые книжки для следующих разделов. Обычно он мог вместить около пятидесяти лет в один относительно тонкий томик: на протяжении большей части истории ангел и демон проводили поразительно много времени, просто пытаясь избегать своих обязанностей и неминуемых злоключений, которые им сопутствовали. Кроули полагал, что не очень-то много обедов в Ритце можно описать, прежде чем заключить, что они все были, в общем-то, одинаковыми.
Кроули помогал, где мог, иногда давая лишь дату, имя или какую-то другую деталь, а иногда пересказывая целые эпизоды со своей точки зрения. Он никогда прямо не читал ничего из написанного Азирафелем, хотя у него всегда было общее представление о том, что там происходило: он присутствовал при большинстве этих событий. Правда, иногда он задумывался, сколько добавлял ангел того, что не было просто бесстрастным списком имен, дат и событий. Было полно того, чего Кроули не знал об ангеле, и он поймал себя на том, что рассеянно задумывается, что же он мог бы узнать, если бы прочитал дневники. Азирафель никогда не запрещал ему этого: заканчивая их, он даже надписывал номера в правом верхнем углу на каждой обложке и ставил их друг рядом с другом в шкафу в обратном хронологическом порядке. Они просто стояли там, аккуратные томики в черных переплетах, которые у Кроули чесались руки снять с их полки. Но он никогда этого не делал: это просто казалось неправильным.
Большую часть года ангел и демон жили, исходя из предположения, что то, что происходило с Азирафелем, было просто следствием их обстоятельств. Ангел теперь был смертным, а разум людей рушился с течением времени. Просто так случилось. Учитывая это и тот факт, что в сравнении с обычными людьми, у Азирафеля было гораздо больше воспоминаний, которые он мог потерять, трудности, которые иногда приходилось испытывать ангелу, были неудивительны.
Это изменилось в тот вечер, когда Харпер женился. Кроули и Азирафель вежливо отказались прийти на церемонию, так как ни один из них не желал подходить к приходской церкви ближе, чем на двадцать метров, но празднование проходило в пабе. Берт настоял на том, чтобы его соперник по части кухни пришел в паб, где будет бесплатный обед и напитки, и это привлекло на вечеринку внушительных размеров толпу.
Кроули и Азирафель заняли свои обычные места за барной стойкой, хотя они оба проводили большую часть времени, повернувшись на стульях, чтобы иметь возможность участвовать разговоре и слушать неловкие истории, гулявшие по залу.
Одна особенно личная, касающаяся подростковой победы Харпера, только что прозвучала, вызвав взрыв хохота, прокатившийся по толпе, когда невеста Харпера, в данный момент нахмурившаяся женщина по имени Мара, в шутку шлепнула его по руке.
Кроули хихикнул и отхлебнул из своего стакана. Рядом с ним Азирафель сделал осуждающее лицо, но даже он не мог подавить веселого смешка, после чего моментально повернулся назад, лицом к бару.
– Слушай, Берт, – позвал он. – Можно мне один этот… этот… как обычно, – с грехом пополам закончил ангел.
– Само собой, – сказал Берт, и через минуту Азирафель повернулся с новым стаканом.
На другом конце комнаты брат Харпера, он же его шафер, взмахнул руками, призывая к тишине, и поднял кружку с лагером.
– За моего младшего братишку! – сказал он. – Который был самой здоровенной занозой в заднице, какую только можно представить. И хотя я не хотел бы, чтобы это было иначе, я рад, что отныне он станет занозой в заднице кого-то другого.
Харпер покраснел, но Мара наклонилась и поцеловала его в щеку, что, судя по всему, его подбодрило.
– За счастливую пару! – провозгласил брат Харпера и неряшливо отхлебнул лагера. Вокруг раздались аплодисменты, и Кроули и Азирафель выпили со всеми вместе. На мгновение все стихло, пока все пили, а затем кто-то включил праздничную музыку, и вскоре зал снова загудел от разговоров.
– Пригляди за моим стаканом, я сейчас вернусь, – сказал Азирафель, похлопав демона по плечу, прежде чем направиться через лабиринт из столиков, накрытых белой скатертью, к туалету.
Кроули сделал еще глоток и протянул руку, чтобы поставить свой стакан рядом со стаканом ангела.
– Как у него дела? – спросил Берт, облокотившись о стойку с противоположной стороны.
Кроули обернулся и посмотрел на него.
– У кого?
Бармен кивнул головой в том направлении, куда ушел Азирафель.
– У твоего друга. Зирафеля. С неизвестным именем, – в голосе Берта на мгновение опять проскользнули нотки юмора.
– А, у него все в порядке, – сказал Кроули, уклончиво.
– Он к кому-нибудь с этим ходил?
Кроули повернулся дальше, чтобы смотреть прямо в лицо бармену.
– Ходил к кому-нибудь с чем? – спросил он, порядком озадаченный.
– Ну, ты знаешь, – сказал Берт, и по его голосу вдруг стало заметно, что ему слегка неудобно. – У него же Альцгеймер, да? Что говорят доктора?
Кроули моргнул, глядя на него.
– Погоди, что?
Берт странно на него посмотрел.
– Прости, если я перехожу границы, – сказал он, нервничая. – Я просто заметил… я подумал… – бармен остановился, чтобы собраться с мыслями. – Смотри, он постоянно забывает очки, пытается уйти без них. Забыл, как меня зовут раза два или три. Однажды пытался поговорить со мной о своем друге, Михаиле каком-то. Или, может, это был его бывший начальник, я не совсем разобрал.
Кроули полностью развернулся на стуле, пригвоздив Берта напряженным взглядом.
– Слушай, это не проблема, и это не мое дело, – быстро сказал бармен, поднимая руки, как будто закрываясь от нападения. – Я просто волнуюсь за него, понимаешь? – Берт сглотнул и снова оглянулся в том направлении, куда ушел Азирафель. – У моей мамы был Альцгеймер, очень тяжёлый, и начиналось все именно так. По мелочам: забывала ключи, путала меня и моих братьев. Я знаю, что, если бы раньше показал её врачам, они могли бы больше для неё сделать.
– Погоди, это… Эта забывчивость – это что, болезнь?
Берт выглядел удивлённым:
– Ну, да.
Кроули откинулся на стуле.
– Я думал, это нормально… Я думал, это происходит со всеми лю… со всеми, – быстро поправился он. – Я думал, это естественно.
– Ну, это довольно естественно. Неизвестно, что это вызывает, – сказал Берт. – И иногда забывчивость – это просто забывчивость. Но потом, иногда это может быть деменция или Альцгеймер, или что-нибудь совсем другое. Но он не настолько стар, чтобы просто все забывать, я так не думаю. И лучше не искушать судьбу. Многое может произойти с мозгом, знаешь. Даже рак может быть.
Кроули глядел на него во все глаза, чувствуя растущий ужас. Он не принял во внимание, что человеческие болезни могут быть причиной.
– Но, наверное, это всё-таки не рак, – быстро сказал Берт, неправильно истолковав внезапную бледность демона. – Но серьёзно, он не был у специалиста?
Кроули покачал головой.
– Я не думал… – он опустил голову, его вдруг переполнило осознание огромности этого недосмотра с его стороны, этой ошибки, которая могла иметь ужасные последствия для ангела. – Я просто не подумал.
– Э, не казни себя так, – утешая, сказал Берт, которого встревожило, что Кроули так резко упал духом. – Уверен, все в итоге устроится. Но я бы показал его кому-нибудь, как можно скорее. Должен быть кто-то, кто специализируется в этой области, в Кардиффе, может, в Бристоле. Просто на всякий случай, знаешь?
Кроули безучастно кивнул, осознавая слова Берта. Кардифф. Бристоль. Они были в пятидесяти милях отсюда – слишком далеко, другими словами.
Берт грустно ему улыбнулся.
– Прости, что испортил свадебное веселье, – сказал он, действительно сокрушенным голосом. Казалось, он хочет остаться и еще поговорить, но другой человек у стойки пытался привлечь его внимание, и он неохотно отошел.
Кроули сидел молча, уставившись в свой бокал. Через некоторое время Азирафель упал на стул рядом с ним, радостный, как всегда. Он отхлебнул своего напитка и замер: Кроули почувствовал на себе взгляд ангела.
– Ты в порядке, мой дорогой?
Кроули сделал глубокий вдох и оторвал взгляд от бокала.
– Ага, – солгал он, посмотрев в середину зала, когда поднялся всеобщий рев: Харпер и Мара побаловали толпу поцелуем.
Азирафель проследил за его взглядом.
– Им будет хорошо вместе, – сказал он. – Я встречал Мару пару раз – она милая. Харпер с ума по ней сходит.
Пытаясь мыслями оторваться от разговора с Бертом, Кроули почувствовал, как приподнялся уголок его губ.
– Это по твоей части, да, ангел? – поддразнил он его, хотя и не отдавшись настроению всем сердцем.
– Нет, не совсем, – сказал Азирафель, пожав плечами. – И никогда не было.
– Что, ангел не любит свадеб? Разве наверху не радеют за такие вещи?
– Ну, да, в целом, – сказал Азирафель, наблюдая, как друзья и родственники молодоженов начали тянуть счастливую пару за руки, призывая их потанцевать. – Но это никогда не было моей сферой деятельности. И, к тому же, ангелы на самом деле не… ну, ты знаешь.
Кроули удивленно воззрился на него. Этот разговор принимал неожиданный оборот.
– В смысле, даже став человеком, – продолжал Азирафель, не отрывая взгляда от пары, когда их друзья растащили столы в разные стороны, создав импровизированный танцпол. – Я задумывался, может быть… но нет, – Азирафель пожал плечами и поглядел вниз на свой бокал, но его тон слегка повеселел. – Не мое это.
На танцполе Харпер и его невеста начали медленный танец.
Между ангелом и демоном повисла неловкая пауза.
– Да и не мое тоже, – тихо сказал Кроули через мгновение, чувствуя, как его щеки горят, и нарочно глядя прямо перед собой.
Несколько долгих минут они сидели в немного неловкой тишине, пока романтическая музыка на заднем плане постепенно не стихла. Раздался новый всплеск аплодисментов молодоженам, а потом музыка вдруг резко сменилась на что-то современное с мощным и быстрым ритмом.
Кроули заметил, что его нога рассеянно притоптывает в такт, когда Берт, стоявший у стены, приглушил свет.
Кто-то установил дискотечный шар со светомузыкой ранее, и теперь он начал пускать неоновые цветные отсветы по стенам.
Кроули почувствовал, что ангел толкнул его плечо своим, и поднял глаза. На лице Азирафеля, где играли бирюзовые блики, была хитрая ухмылка. Свет сменился лиловым, когда ангел, лукаво кивнув головой на середину зала, где раздвинули больше столов, спросил:
– Хочешь потанцевать?
Кроули не сдержался и рассмеялся.
– Потанцевать? – спросил он с недоверием. Азирафеля, казалось, не поколебал его ответ, он улыбался, а радуга пронеслась по его лицу и запуталась в волосах. – Азирафель, ты не умеешь танцевать. Единственное, что ты умеешь, это гавот.
– Это танец, – весело сказал Азирафель.
– Восемнадцатого века, – подчеркнул Кроули. – Народный танец.
– Ну, тогда я научусь чему-нибудь новенькому, – сказал Азирафель, голосом, слишком жизнерадостным, чтобы это могло привести к чему-то хорошему.
Кроули открыл рот, чтобы вернуть ангела с небес на землю, его бровь уже изогнулась для реплики, но затем он остановился. Он потихоньку глянул на танцевальную площадку, где стиль танцев содержал много дерганья головой и махания руками. Он понял, что его собственное лицо расплывается в улыбке. Такое ему хотелось бы увидеть.
– Ты хочешь потанцевать? – сказал демон, вставая и одергивая манжеты. – Идет. Давай потанцуем. Внизу все равно самые лучшие движения.
Азирафель улыбнулся и встал, в последний раз глотнув из своего бокала, поставив его обратно на стойку и закатав рукава.
Ангел начал с гавота, как и можно было опасаться. Затем он попытался выучить что-то новенькое.
Все было именно так, как надеялся Кроули.