Он стоит за моей спиной
И на маске его — рога,
И на маске его — шесть глазниц,
И клыки, что острей ножа…
Чёрная молчаливая фигура в жуткой маске следовала за Келли, наверное, всегда. Во всяком случае, для девочки она была роднее матери, а уж и тем более, отца и брата. Была ещё нянюшка, милая заботливая старушка Мэл, любящая малышку, как свою кровиночку, и та ей отвечала тем же.
Родовое поместье Сатерли, доставшееся главе семейства по наследству, находилось на окраине одного из пригордов Лондна и приносило неплохой доход. Отец был очень занятым человеком: дела, партнеры, встречи, плавно перетекавшие в пьяные загулы по злачным местам. Под утро он возвращался домой, устраивал скандал леди Сатерли, оглащая воплями огромный холл поместья.
В очередной раз Келли, разбуженная криками, сидя на ступенях широкой лестницы, наблюдала за ссорой родителей. Ссорой, в которой виновата была она, отец каждый раз указывал на это.
— Посмотри на неё! Ты! — орал он, его лицо багровело от гнева. – Это не моя дочь! С кем ты её нагуляла?! Шлюха! — Келли слышит удар, вздрагивая всем телом, и, сжимаясь в комок. Отец опять ударил маму.
— Нет! Неправда! Ты же знаешь! — всхлипывает она, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Я же люблю тебя! Мы же так долго пытались завести ребенка! Она твоя, твоя дочь…
— Она не похожа на меня. — Не унимался отец, — да она и на человека-то не похожа! Это всё эта старая ведьма виновата! Твоя мать! Её бы сжечь… Их обоих!
— Как ты можешь, Николас! — сглатывая слёзы, еле слышно произносит мама — «Если бы не она, тогда… тогда, у нас бы не было…
Ещё одна пощечина, плач навзрыд. Дом притих: слуги боялись попасть под удар хозяйского гнева.
Келли понимала своим трёхлетним сознанием, что это её, её надо сжечь, что она виновата в чём-то. И мама страдает из-за неё. В такие моменты, неизменно, тень клубилась перед девочкой, отгораживая от тягостного вида и горестных слов. Из тени вырисовывалась высокая фигура, словно одетая в чёрный балахон и белую костяную маску с шестью глазницами. Келли не боялась, как завороженная, она глядела в прорези глаз, погружаясь во мрак сладкого сна.
Наутро малышка, разбуженная нянюшкой, раздвигающей шторы, дабы впустить утреннего солнечного света в детскую, как всегда, оказывалась в своей постели. Келли не помнила, как добралась до кровати, как очутилась в своей комнате. И всё произошедшее могло бы показаться сном, если бы добродушная старушка ласково не журила её.
— Ох, маленькая леди, опять уснули на верхней ступени в холле! — в голосе сквозило лёгкое беспокойство, — и что Вас так часто туда тянет? Это же опасно! Не запирать же Вас на ночь в детской?
— Но мама… папа… они там… — большие, вечно печальные изумруды глаз на узком бледном лице смотрелись гротескно, не по-детски серьёзный взгляд кольнул нянюшкино сердце. Женщина, нежно приобняв хрупкие маленькие плечики, запричитала:
— Родители, бывает, ссорятся, так у всех… Но Вашей вины тут нет… Это их дела, они сами разберутся. — миссис Мэл любовно поглаживала девочку по плечу.
— Отец… он говорит, что я не его. Няня, он меня сожжёт. — Испуганный шёпот еле слышен.
— Что ты, милая, не говори так…
— Он приходил снова… — Келли устремляет в пол свой взгляд.
— Кто? — опешила нянюшка.
— Человек в маске и чёрной одежде… сказал, что не даст меня в обиду…
— Ну, это тебе явно приснилось, у нас тут такие странные люди в масках не ходят — резво протараторила старушка, скрывая своё волнение. Не в первой девочка рассказывает о странной темной фигуре… уже который год… были и другие необычные существа, которых малышка, якобы, видела и даже играла с ними. Но миссис Мел Ларсон ссылалась на богатую детскую фантазию, искренне считая, что всё это, рано или поздно, пройдет. Но, в отличие от остальных выдумок, маска крепко засела в сознании ребёнка. И няня сильно тревожилась по этому поводу, так как родители Келли относились к историям дочери враждебно, резко пресекая «детские бредни».
0
0