Констебли покорно козырнули. Но Холмс запротестовал:
— Я бы предпочел остаться. И позвольте воспользоваться телеграфом. Разумеется, после того, как вы доложите в Скотланд-Ярд о случившемся. Нападение на участок — дело неслыханное!
Не став препираться, инспектор вздохнул и направился к аппарату. Тот тускло поблескивал латунными боками в свете газовой лампы.
Но прежде чем Лестрейд коснулся тумблера, аппарат застучал сам.
Такое бывало и прежде: начальник полиции мистер Мьюир под Рождество обстукивал участки и поздравлял сотрудников, полагая, что это их утешит.
— Инспектор Лестрейд у аппарата.
— О! Инспектор? Доброго вам Рождества! Мы уже виделись сегодня… Жаль, что наш добрый Санта погиб. Но черт с ним. Мы забудем эту неприятность, он все равно был порядочной сволочью.
«Сколько моро не корми, все равно нормально говорить не выучится. Даже руками», — подумал Лестрейд.
— Но, — выбил аппарат, — при одном условии. Выдайте нашего друга. А потом вы про нас забываете, мы про вас забываем. И всем хорошо.
— Это все? — сухо поинтересовался Лестрейд.
— Нет, не все. Санта помер, но подарки при нас. Скажем, по сто гиней на человечка, а?
Лестрейд задохнулся от такой наглости.
— А может, он и не у нас вовсе!
— У вас! — «Эльф» умудрялся лаять даже по телеграфу. — Я чую! Ну, вы там подумайте, мы попозжа стукнем. Скажем, через часок, да?
Инспектор с силой сжал выползающую из телетайпа ленту, еще чуть-чуть и порвется — либо лента, либо сухожилие.
«Не время давать волю эмоциям», — сказал он себе.
Но успокоиться не получалось.
Холмс, заметив, как изменилось лицо Лестрейда, прислушался к дробному перестуку.
— Да, вот еще, инспектор, — сказал моро. — Вы из участка не выходите, лады?
— Или?
— У меня парни нервные. Могут не понять. Посидите в тепле, ага?
Некоторое время стук был бессмысленным, словно выбивавший просто дергал рукой. Потом смысл проступил, словно Пекельная ограда из кровавого тумана:
— В общем… инспектор, не скучайте.
И аппарат замолчал.
Едва преодолев желание шарахнуть им об стену, Лестрейд взглянул на Холмса:
— Вы все слышали?
— В общих чертах, — серьезно ответил сыщик.
— И что думаете?
— У нас, похоже, проблема.
«Пуф-ф-ф» — донесся с улицы скороспелый одинокий хлопок будущего фейерверка.
— Итак, телеграф умер, — принялся перечислять Холмс, расхаживая из угла в угол. — Сигнальный огонь накануне фейерверка никто не примет всерьез; бегство в окно — вариант плохой, во многом из-за марсианина и пьяницы; поджечь участок и дождаться пожарной команды — забавно, но заведомый суицид. Ничего не упустил?
— Нет, — сердито сказала Уэллер, автор идеи с поджогом.
— Сейчас наша задача, — подытожил Лестрейд, — понять, что вообще происходит.
Все промолчали, а значит, согласились.
— Тогда, — сказал сыщик, — предлагаю осмотреть трупы. С кого начнем?
— Может, с адвоката? — спросила Уэллер.
— Давайте, — разрешил Холмс, что вызвало у Лестрейда новый приступ негодования.
Какого черта этот любитель командует?!
— Начнем с адвоката, — сказал инспектор с нажимом, — а констебли постараются укрепить дверь.
Удрученные констебли поплелись исполнять приказ, а Холмс развил кипучую деятельность. Сперва он, не спросив разрешения, вломился в кабинет Лестрейда. Обошел труп несколько раз и сказал:
— Ну, дорогой Лестрейд, что вы можете сказать об этом человеке?
— Я не Ватсон, — отозвался инспектор. — Оставьте эти фокусы для него.
— Вы правы, извините. Костюм не из дешевых, саквояж из крокодильей кожи. Этот человек неплохо зарабатывал. Но его имя, — Холмс взглянул на удостоверение, выуженное из кармана пиджака покойного, — мне незнакомо, значит, скорее всего, он служил стряпчим при состоятельной семье.
Лестрейд с выводами согласился и осторожно вытряхнул содержимое саквояжа. Зазвенели, рассыпаясь по столу, дорогие перьевые ручки, грустно звякнула бутылочка с чернилами.
— Запасливый, — буркнул Лестрейд. — И ручки, и чернильница…
Холмс в ответ кивнул, продолжая извлекать из карманов усопшего различную дребедень: портсигар, зажигалку… Лестрейд же копался в бумагах Феррета. Протоколы переговоров, всевозможные акты, рекламации и прочий мусор. По существу — ничего.
— Нашли что-нибудь? — спросил Холмс.
Лестрейд покачал головой.
— Что ж, может, тогда спустимся в подвал? — предложил сыщик. — Осмотрим вашу жертву.
— Мы закончили, сэр! — отрапортовала Уэллер, зайдя в кабинет. — Дверь забаррикадирована!
И вытянулась в струнку. Девчонке явно хотелось принять участие в расследовании, и Лестрейд смилостивился:
— Констебль, проводите нас с мистером Холмсом в подвал.
— Есть, сэр! — заулыбалась Уэллер, но неожиданно вмешался Холмс.
— Инспектор, думаю, разумнее будет оставить обоих констеблей наверху.
Вот ведь никак этот дилетант не уймется!
— Почему?
— Судя по обезьянке, мы имеем дело с серьезной угрозой, — пояснил Холмс. — Штурм может начаться в любую минуту, как только бандиты сообразят, что мы не намерены им подчиняться. Поэтому, два человека — оптимальный вариант. Пока один будет держать оборону, второй сможет предупредить нас с инспектором.
Звучало разумно. Однако в душе Лестрейда помимо раздражения появилось еще и смутное подозрение. Что за игру затеял этот шарлатан с Бейкер-Стрит? Ладно, сыграем!
— Вы правы, Холмс. Ленд, держи револьвер. Уэллер, оставайся и помоги Ленду. Если что — бегом за мной.
Оба констебля были разочарованы: Ленд — количеством патронов в барабане, Уэллер — решением. Но что поделать?
0
0