Ремень отстегнулся легко. Его не заклинило и не перекосило. Правда, теперь она свалилась на дверцу. И до «бардачка» не так просто дотянуться, но если она постарается и для начала распутает собственные руки и ноги…
Как заговорил бегемотик! Совсем взрослым стал.
— Сейчас ты позвонишь в службу спасения, дашь свои координаты и деактивируешь периметр, чтобы флайер спасателей мог беспрепятственно пересечь границу. Ты абсолютно уверена, что эти координаты услышит только оператор службы и только их флайер ими воспользуется?
Через три дня позвонила Кира из своего офиса на Земле и каким-то тусклым, виноватым голосом сообщила, что во время работы в архивах «DEX-company», они кое-что нашли. Кое-что, касающееся Мартина, и что ей наверное лучше на это взглянуть, чтобы решить, как поступить с обнаруженным материалом. Из штаб-квартиры холдинга за ней прислали флайер с охранником и пилотом. Мартин, после долгих уговоров и объяснений, ее отпустил.
Обнаруженные видеозаписи были обрывочны, бессистемны. Видимо, остатки того, что не успели уничтожить. Кира была непривычно молчалива и даже растеряна. Веки у нее покраснели и припухли. Когда Корделия спросила, не больна ли она, та смущенно отвела глаза и Корделия догадалась, что Кира плакала. На обнаруженных видеозаписях был ее отец, Александр Гибульский, и те эксперименты, в которых он принимал участие. В отделе секретных разработок велась запись того, что делали с изловленными, сорванными «шестерками». К счастью, это были жалкие обрезки. Потому что просмотреть такой ролик в полном объеме у человека, даже такого подготовленного как Кира, да и Корделия не из башни слоновой кости спустилась, выдержки вряд ли бы хватило. В одном таком видеофайле обнаружился Мартин.
Мартин сам открыл дверь, взял из рук торт и унес на кухню. Потом вернулся. Она так и стояла в обширной прихожей своей новомосковской квартиры. Мартин, встревоженный, приблизился, заглянул ей в лицо. Все-таки он обещал Ренди Кларку, что присмотрит за ней, не позволит в очередной раз нарушить все врачебные предписания. Корделия ответила ему робким, виноватым взглядом. Она боялась, что он каким-то образом сможет прочитать ее мысли. Что-то он все-таки понимал, что-то слышал. Ее вину… Шагнув навстречу, они обнялись, как тогда, на Короне, и долго молчали, сберегая хрупкое присутствие друг друга. Сколько прошло времени она не знала. Может быть минута, а может быть, час.
Потом Мартин сказал:
Контраст между городом и окраинами был резким и злым, словно переходишь границу и попадаешь в другой мир. Где на улицах не принято ходить с резиновой улыбкой, где между домами ползают раздолбанные флаера с такими проржавевшими бортами, что запросто могли бы сниматься в историческим боевиках без дополнительной ретуши как обычной, так и цифровой. Ларс украдкой осматривался, запоминая для себя отдельные детали: серые тоскливые многоэтажки с модулями маломерками, смурные выражения на лицах спешащих по делам людей, серые и черные куртки из дешевой ткани-непромокайки. Раньше по службе пару раз приходилось бывать в таких «серых» районах, но поездки туда были кратковременными и, скорее, ознакомительными. Прилетели, взяли предполагаемого преступника, заверили бумаги какие положено и усвистали на родимый участок. Зато теперь почти оперативная работа с полным погружением.
Нужный адрес он нашел легко, даже несмотря на то, что собственной системой навигации вообще не пользовался да и всю «начинку» держал на минимальном уровне мощности чисто ради того, чтобы, если вдруг обнаружат, моментально активировать все на полную катушку. Сдаваться живым Ларс не планировал да и укладывать своих же коллег, пусть и бывших, как-то не хотелось. Но и самоубиться только потому, что на него направили бластеры и глушилки,было глупой затеей. Скорее попробовать поторговаться, а потом… потом когда барахтаться будет совершенно бессмысленно, умереть. Хотя умирают люди, а киборги отключаются. Еще одно бесполезное слово.
Ларс пешком поднялся на двенадцатый этаж, нарочно замедляя шаг. Коснулся, сменив отпечатки, сканера домофона.
— Вы по какому вопросу?
Разумеется, открывать сразу ему не стали. Впрочем для его легенды общение через дверь не самый плохой вариант.
— Добрый день, меня зовут… — бонд представился именем, написанном на служебном жетоне и уверенно понес чушь об участившихся нападениях сорванных машин, убедительно оперируя статистикой, заправляя свой монолог фактами из документов полицейского участка, и попутно соблазняя пожилую женщину обменять старую технику на новую машинку. — И поскольку вы единственный клиент, который является владельцем девятилетнего киборга, то компания предоставляет вам эксклюзивное право обмена моделей без дополнительной оплаты. Если вы откроете дверь, то я сразу предоставлю вам каталог и помогу совершить покупку, но это возможно только после передачи мне вашего киборга.
Даже через металлопластик Ларс чувствовал как волнуется женщина за дверью. Звукоизоляция была слабой и он отчетливо слышал ее дыхание, щелканье замка сначала в одну сторону на один оборот, потом в обратную на два, и взволнованный шепот, как она с кем-то советовалась. В принципе все понятно, имея механический замок на входной двери, будешь рад любой возможности что-то получить бесплатно. Тем более нового киборга. Но с другой стороны — вот так запросто продавать друга… Ларс медленно вдохнул и выдохнул — далеко не все люди записывали свою технику в друзья.
Дверь открыла пожилая женщина, подслеповато сощурилась на фальшивый жетон, но проверить активационно не попросила — то ли привыкла доверять представителям серьезных контор, то ли боялась спугнуть недоверием нечаянную удачу.
— Вы проходите, пожалуйста, — хозяйка квартиры посторонилась, пропуская бонда в узенькую прихожую. — А выбрать сейчас можно или надо к вам ехать? Я вот совсем не готова, — и женщина как-то виновато провела рукой по большому длинному серому свитеру.
— Не беспокойтесь, — Ларс вытащил из кармана планшет — еще один прощальный подарок, — открыл сайт компании, раздел новинок. — Вот последние модели, смотрите — кто… понравится. А я вам расскажу расскажу характеристики. Или, если позволите, то могу порекомендовать вам вот этот вариант. Линейка прошлого года, усовершенствованный блок хоум-программ, индивидуальная подстройка под требования и пожелания владельца в течение первых суток после приобретения, функция «компаньон», расширенная программа медицинской помощи. При наличии необходимого оборудования даже может выполнить операции на сердце.
— Ой, да… замечательно, — пожилая женщина внимательно смотрела на экран, но судя по пустому взгляду — мыслями была где-то далеко. — А это точно без доплаты? Или потом возникнут… какие-нибудь обязательства?
— Нет, все оформляем сразу, — Ларс открыл бланк договора, — я вас оформлю владельцем, передам вам гарантийный талон, а завтра вам привезут киборга. Документы все у вас на руках будут. А с вашей стороны только необходимо подписать бланк безвозмездной передачи имущества. — Вряд ли настоящие представители компании пользовались полицейскими бланками, но других подлинных документов у него все равно не было.
— Хорошо, давайте, — наконец-то решилась женщина и ткнула пальцем в квадратик биометрической подписи. И выражение лица у нее было такое, словно она продавала душу мифическому демону.
Оформление всех документов заняло пару минут, Ларс переслал женщине все бумаги, оплатил ее покупку и даже произнес короткую поздравительную речь по случаю покупки. Покупательница равнодушно кивнула и отвернулась, вытирая набежавшие слезы.
— Вы же сейчас Ариша заберете, да? — и тихо попросила: — можно попрощаться? Я к нему так привыкла. Хотя… нет! Лучше просто заберите, я ваши права подтвердила. А я… я пойду на кухню, простите… не могу.
Если бы бонд был человеком, и у него было то, что люди называют душой и наделяют каким-то величайшим смыслом, возможно он бы и проникся и печальным взглядом будто осиротевшей женщины и ее сгорбившейся спиной, и прочей обстановкой, где столько было тоски и грусти, что впору вешаться хоть на новогодней гирлянде, если бы она спускалась с потолка. Но сейчас Ларсу было плевать на всю палитру человеческих эмоций, потому что был суровый расчет, в критерий которого никак не вписывалась трагедия пожилой женщины.
Мэрька послушно вышел на призыв нового хозяина, безразлично замер ожидая приказа и с тем же механическим равнодушием обулся в потертые кроссовки и последовал за владельцем. Только на мгновение замешкался на площадке, стараясь максимально незаметно коснулся ладонью обивки старой обшарпанной двери.
Ларс вызвал таксофлайер, назначив «стартовой» точку в двух кварталах от дома. Прикинул, что они как раз успеют дойти до прибытия транспорта. Жаль, нельзя пробежаться, чтобы удрать от всех проблем разом, а еще больше жаль, что список проблем с пополняет со скоростью одна новая в час. Теперь еще и этот киборг — жест мэрьки бонд заметил. Не то чтобы были угрызения совести — подобной опции в процессор создатели и разработчики не заложили изначально, — но одно дело укладывать бандитских киберов, у которых тоже приказ «уничтожить», и совершенно другое мирную модель без боевых навыков.
До нужного места они добрались с шестью пересадками, не столько заметая следы, сколько прыгая из квадрата в квадрат, чтобы не попасть под перехват. Катакомбы когда-то были городской канализацией, потом территория центра расширилась и старые сооружения перестали справляться с нагрузкой. Согласно стратегическому плану их должны были засыпать и обрушить при прокладке новых путей, но что-то пошло не так — и древние бетонные трубы просто осели в глубину грунта, уступив место новым мощным трубам и отстойникам. Строители тогда почесали в затылках и отчитались о выполнении, а проверять качество скрупулезно никто и не стал — старых труб нету, новые уложены — все отлично, можно стирать данный объект из плана города.
Ларс нахмурился, припоминая, сколько же пришлось помучиться тогда их отделу, пока ловили по катакомбам маньяка. Тот по трубам бегал проворнее местных крыс, а их группа ползала со скоростью пьяной улитки, опасаясь провалиться в заплесневелый отстойник, застрять в обвалившемся канале или отравиться газами, от которых не спасали стандартные защитные шлемы: слишком сильная концентрация да и состав за столько лет изменился настолько, что даже сверхчувствительные анализаторы выдавали данные с ошибками. Вот оперативники и посылали бонда прочесывать участки и проверять трубы — через неделю такой работы он настолько сроднился с этими катакомбами, что навязчивый аромат двухсотлетней канализации казался привычным и домашним. Впрочем тогда этим запахом пропитался и сам Ларт, и все парни, и их квартиры, а мимо их служебной комнаты прочие оперативники продпочитали пробегать с приличным ускорениям и, желательно, в противогазах. Зато теперь план пригодился — лучшего места для разделки и маскировки тела не придумаешь. Да и десятки метров коммуникаций и тонны металлоконструкций способны заглушить любой сигнал.
Мэрька двигался на шаг позади, не отставая ни на сантиметр, и когда дошли до колодца-спуска, также быстро и не колеблясь спрыгнул вниз. Человек бы мог и зашибиться ненароком, но для киборга обвалившиеся вертикальные лестницы не проблема, как и ссохшаяся грязь, через которую приходилось перебираться. Впрочем и запах можно легко игнорировать, тем более что бонд выбрал самую короткую дорогу. По трубам киборги пробирались сто восемнадцать минут, а ушли далеко за шестнадцатую кольцевую города — так что тут Ларс мог даже спокойно выбраться на поверхность и уйти из-под «сетки».
— Пришли, — бонд специально произнес это вслух, а не по связи. Мэрька остановился и церемонно сложил руки, как и положено вышколенному дворецкому.
Ларс достал из карманов приготовленные инструменты. Несмотря на минимальные размеры, скальпель был настолько острый, что им без напряжения можно было разрезать даже берцовую кость. А крюк, толщиной в три миллиметра, запросто выдерживал вес в полторы тонны. Впрочем разрезать тело можно было даже тончайшей леской, которая крепилась к крюку. Длина ее была сто метров, и при этом она помещалась в коробочку от обычной жевательной резинки. Не то чтобы всех бондов укомплектовывали таким набором, просто надо было исхитриться и спереть образцы со специализированной выставки, которую их управление обязали охранять. Технологии технологиями, но ловкость рук еще никто не отменял — он, правда, тогда еще не думал, как будет использовать эксклюзивные штуки, но был уверен, что пригодятся. И оказался прав — скальпель и крюк выручали много раз, вот и теперь послужат.
— Раздевайся, — коротко голосом приказал Ларс. И отвернулся.
Мэрька команду выполнил быстро и даже свои вещи сложил так ровно, словно проглаживал каждый шов новомодным утюгом. Хотя вряд ли такой агрегат был в скромненькой квартирке его бывшей хозяйки — слишком дорогое удовольствие, раритет под старину для элиты, которой важно было какой-то там шарм и значимость. А люди попроще обычно обходились для своей одежды простым паром и автоочисткой в санузле. Бонд совершенно человеческим жестом помотал головой, прогоняя глупые мысли — нашел время думать, чем старушка свою панталоны гладит, — и развернулся к киборгу. Чуть сильнее сжал пальцами ручку скальпеля, и на внутреннем экране наметил точки, куда ударить, чтобы выключить или обездвижить мэрьку.
Домашний киборг замер, расфокусированным взглядом оценив и тонкое лезвие скальпеля, и быстрые действия бонда, который готовился к операции, а потом тихо, но четко спросил:
— А ты знаешь, почему она меня предала?
Ларс замешкался — рассуждать о мотивах людей, которых видел раз всего лишь раз, не входило в его планы. Как и объяснять парню, который за всю свою, пусть достаточно большую, кибернетическую жизнь, видел только кухонный блок и санузел, что люди могут поступать нелогично и подло. Но и оставить такой вопрос без ответа тоже было нельзя.
— Может быть… — Ларс быстро стал припоминать человеческие мотивы из дел, с которыми приходилось работать. Вспомнить было не сложно, а вот выбрать самые человечные оказалось затруднительно — он даже взял паузу на несколько секунд. — Может быть… она тяжело болеет и ей нужны деньги на лекарства, а тебя… ты столько не стоишь. Возможно, у нее есть дети и им надо помочь… Или вариант…
— Ты еще скажи, что она думала о своей скорой смерти и хотела меня пристроить, чтобы я не оказался у плохих хозяев, — мэрька изобразил мимикой безукоризненную улыбку, но только в ней было столько горечи, что бонд сжал зубы, чтобы не выругаться излюбленными выражениями Рэнтона. — Я не знаю, зачем ты оправдываешь людей… и мою хозяйку. Видно, тебе не делали ничего плохого, а мне… мне теперь все равно. Пожалуйста, хозяин, действуй…
Было ещё темно, когда Костя вошёл к динозавру, грузиться. Зевнув, как старый кашалот, Ворон недобро посмотрел на хозяина, всем своим видом выказав презрение, к окружающему миру вообще, и, к задуманной Костей поездке, в частности.
Несмотря на бабкины протесты, охи и причитания, парень, наметив путь и обсудив свои возможности с Марком, твёрдо решил проехаться по стране.
Конкретного маршрута не было, но осмотр нового мира пойдёт на пользу, решили мужчины.
Первая большая остановка планировалась в столице, а там, наведя справки, Костя решил отправиться в горы, или к морю, по обстоятельствам.
Через полгода блужданий намечалось возвращение домой и строительство отдельного дома. Летом волчицы высматривали подходящую партию, а богатый и красивый змей мог приглянуться молодой симпатичной вдове…
Наконец, продукты были загружены, вещи запакованы, а тираннозавр стал слегка смахивать на передвижную хозяйственно-продуктовую лавку. Таисья Сергеевна трижды перекрестила «неслуха» и, гордо развернувшись, ушла в дом. Костя глубоко вздохнул и подошёл к другу.
— Бывай, до встречи!
Марк снял с шеи знак рода и закрепил тяжёлую цепь на его шее.
— Где бы ты ни был, что бы ни случилось — её могу снять с тебя только я, — сообщил он сухо. — Клан всегда с тобой, будь уверен. Я твой вечный должник! — И Костя поклонился в ответ этому седому крепкому мужику, который стал ему наставником, другом и… отцом.
От холодного зимнего ветра заслезились глаза, и он, как-то внезапно разозлившись на себя и на эту глупую никчёмную затею с поездкой, резко впрыгнул в седло и громко, совсем по-змеиному, прошипел Ворону:
— Хватит зевать, иж, рот раззявил, поехали!
***
Обидевшийся ящер и впавший в глубокую меланхолию наездник уже к вечеру, не сделав ни одной остановки, добрались до уезда, и на исходе дня Костя спешился на главной площади, торопясь до заката в Управу. Запись оставить.
В большом оштукатуренном помещении, напомнившем ему старые церкви, переделанные при советском строе в подобные управы, было пусто. В тёмном и самом дальнем углу от входа за столом сидел худой долговязый, слегка плешивый, человек, сильно смахивавший на хорька.
— Не могу сообразить… — начал плешивый свою речь. — Не могу сообразить, милейший, что вы здесь, тааа… стоите? Вечер тааа… Он почесал кончик носа, строго посмотрел на вошедшего и, вздохнув, продолжил:
— Ну?
— Я отметку поставить, — проникся уважением к представителю закона вошедший. — Только что отмечать-то?
— Этого требует распорядок! — строго ответил хорькообразный.
— Какой?
— Значит, требует! — указал он на стул напротив. — Не могу сообразить… таа… Вы из какого клана-то?
— Волки мы! — гордо сообщил Константин.
Хорёк понимающе кивнул головой и, после трёхминутной паузы, продолжил:
— Тааа, а сами вы из каких…
— Змеи мы! — так же уверенно сообщил сидящий. — А почему такой интерес-то? Мы законы знаем, не нарушаем.
— А мы тааа и не в претензии, но бумаги требуют.
Человек шмыгнул длинным носом, и маленькие тёмные глазки впились в Константина булавками.
— Вы же добровольно к нам на запись тааа, вы с нами по уважению нашему, мы с вами. Давайте по-хорошему записывайтесь! Мы люди государственные, мы законы с пониманием. Костя вздохнул, окончательно запутавшись в хорькообразных речах, и, придвинув к себе большую амбарную книгу, оставил в разделе «Волки» запись: « Волк Константин. В настоящее время параллельно являюсь лесным зелёным змием».
Превратив себя в полноправного гражданина Княжества, хозяин ездового динозавра поспешил найти постоялый двор.
Заказав шесть бараньих ног Ворону на ужин, был немедленно прощён последним, и сам, быстро поужинав, лёг спать в маленькую, но отдельную каморку на самом верху «отеля».
***
… Большая бледная луна почти закрыла своим массивным щербатым телом холодную голубую подругу, которая, полностью прячась за неё, к середине ночи, ещё оставляла на мраморе низких подоконников огромных дворцовых окон переливающиеся светлые пятна. Ночник, украшенный смешными фигурками танцующих мартышек, уже погас, но и света небесных тел вполне хватало. Высокий мужчина осторожно вытащил руку из-под головы лежащей рядом. Её длинные непокорные волосы, цвета красного золота, разметались на ложе. Он погладил их и, откинув одеяло, тихо встал. Ему вдруг стало тяжело дышать, как будто в эту минуту в его сон ворвалось предчувствие скорой беды. Он дотронулся до головы, словно убирая сдавивший её обруч. Тот, на миг стал осязаемым, как тугая лента, как змея, свернувшая вокруг лба тяжёлый тугой жгут, который пытается уничтожить его душу.
Мужчина некоторое время постоял у окна, омываемый голубым серебром лунного света, потом взял с кресла штаны, рубаху и плащ. Ещё немного помедлил, размышляя. Наконец, видимо, приняв окончательное решение, подошёл к высоким резным дверям и вслушался в поступь стражей. Огромный анфиладный коридор резко сворачивал вдали, шаги смолкали за поворотом.
Он тихо открыл дверь, в углу на постаменте стоял мраморный дракон — дивное творение скульптора. Человек посмотрел на него и, улыбнувшись, прижал палец к губам, призывая волшебный карерский камень к молчанию. Также тихо закрыв за собой дверь, ведущую в покои, он невидимкой прошёл через часть коридора и, свернув в сторону, уже уверенно двинулся к открытой широкой площадке дворца, обрывающейся в ущелье, внизу которого шумела река.
В этот ночной час мир, погружённый в глубокий спокойный сон, был тих и прохладен. На большой террасе горела на высокой фонарной подставке лампа, увитая сияющим бронзой плющом. Такой же плющ был на ограждающем пространство парапете.
Мужчина снял плащ и поднял блестящие дымчатые глаза, постепенно меняющие зрачок на горизонтальную полосу. В тени, падающей от отвесной скалы, он увидел стоящую фигуру.
— Что тебе, Кош? — спросил он.
Фигура зашевелилась, и стал виден истощённый профиль стоящего.
— Я давно жду Вас, Владыка, — прошелестело в ответ.
— Ждёшь? Что заставило тебя выползти в ночную холодную пору? Змеи не любят стылую ночь.
— Только стремление поздравить с рождением наследника…
— Он родился месяц назад… и это мой первый вылет, после его появления на свет, Марго ещё слаба для оборота. Ты говоришь чушь, мой змеиный друг, но благодарю. Иди к себе.
Темнота, вместе с ожидавшим словно увеличилась, но на террасе уже стоял огромный серебряный дракон. Он легко оттолкнулся и упал камнем к реке, чтобы, распахнув кожистые крылья, вынырнуть почти на другой стороне ущелья.
Его Величество счастливо ловил потоки кристального воздуха долины, не обратив внимания на лёгкий укол у основания хвоста, почти не ощутимый во время оборота.
Фигура на балконе сжалась до размеров тщедушного человечка и, подобрав валяющийся плащ, прошептала:
— Лети, глупая ящерица, твоя жена также чувствительна к яду, как и ты в первый месяц после родов. Ты не выдержал положенный месяц, а я дождался…
***
Костя проснулся с невероятным ощущением потери. Будто, что-то очень важное и нужное лично ему, опять ускользнуло, не дав собрать воедино все кусочки его многосерийного сна…
«Вот, блин…», — подумал он и, спустившись в общий зал, наскоро поев и расплатившись, ни свет, ни заря, уже выехал из города на весьма недовольном транспорте, быстро сообразившем, что спятивший окончательно хозяин решил удаляться от дома…
Через два часа пути ему, до этого дремавшему, стало как-то неуютно. Повода не было, но парень оглянулся. Раз, два. И опять. И снова.
Их никто не преследовал, даже ветки не качались – а так, обычно, бывает, если кто-то торопливо прыгает за куст, или прижимается к дереву.
Мир, тишина и благодать – вот только какое-то подозрительное пыхтение становится почему-то громче. Костя даже несколько раз наклонился, рискуя упасть и сломать шею, ну, или, по меньшей мере, расшибить копчик, и изучил недовольную морду своего транспортного средства. Но тоже ничего противозаконного не нашёл – пасть закрыта, глаза сердито жмурятся – всё, как обычно. Ну не животом же динозавр пыхтит? Тоже мне, цирковой чревовещатель выискался!
Костя даже не поленился сползти на землю, опуститься на четвереньки и приложить ухо к холодной грязи – в фильмах про древность герои, в сложных жизненных обстоятельствах, именно так и поступали: падали ниц, оттопырив зад, и слушали внимательно. Он, вот, тоже слушал – правда, ничего путного не услышал, только несколько настырных муравьев мигом набились в ушной проход – видимо, восприняв его за новый зимний тёплый домик. Исследователь странного шума в нескольких сильных и совершенно непарламентских выражениях описал свою любовь к природе и, видимо, был настолько убедительным и артистичным в этот момент, что даже собственный динозавр заслушался, открыв пасть и выпучив глаза.
А пыхтенье между тем совсем приблизилось и звучало так по-соседски, словно неведомый источник звука был за стенкой. Вот только стенки не наблюдалось, да и вообще, отсюда до родимой панельной многоэтажки дальше и дольше, чем до собственной даже не планируемой свадьбы.
Повторно прикладывать ухо к земле, на радость озверевшим муравьям, Костя не стал – тем более, что земля и так ощутимо потряхивалась под ногами. А динозавр, при этом, даже с лапы на лапу не переминался. Костя решил, что со спины динозавра обзор будет лучше, а личная безопасность выше и одним гибким кошачьим прыжком взмылся на спину – эх, видел бы его в этот момент сержант, точно бы упал в обморок от удивления. Впрочем, хочешь жить, и не так прыгать станешь. Да и убегать верхом как-то сподручнее.
С высоты спины динозавра обзор был действительно лучше – зато качество увиденного заставило Костю сомневаться в собственной адекватности. Он даже пощупал голову – может, как-то незаметно набил огромную шишку и теперь вместе с сотрясением мозга получает и такие реалистичные галлюцинации?
К нему приближалась типичная поршневая паровая машина! За рулем сидел… клоун, одетый в оранжевые штаны, зелёную куртку и высокий светло-бежевый цилиндр. Рядом с водителем, как мазок на холсте, торчала синяя яркая трость.
Участники дорожного движения поравнялись.
Нарядный господин улыбнулся и, приподняв цилиндр, сообщил:
— Доброго Вам утра! Какой у Вас необычный скакун.
— И Вам не хворать, — вежливо откликнулся Костя. — Я наблюдаю паровую машину двойного действия, если не ошибаюсь, с расширением пара…
— О, да! Вы знаток, — восхитился ряженый. — Возможно, Вы усомнились в этом, наблюдая многоступенчатую трансмиссию, это новшество.
— Да, — сообщил наездник. — И ручной тормоз…
В этот момент динозавр оглушительно чихнул. Машина подпрыгнула, и сидящий в ней, втянул голову в плечи. Между тем Ворон повторно широко раззявил пасть, показав всю глубину безразмерной глотки, и приготовился к повторному чиху.
— Я Вас перегоню, — бодро сообщили из автомобиля. И водитель, выпустив струю дыма, приступил к разгону.
— Угу, перегнал, — сообщил Костя динозавру. — Километров в пятнадцать в час! А чаду то…
Через полчаса он вновь мирно дремал.
Тиор испытал жесточайшее разочарование. Да, способность превращаться в дракона сохранилась в полной мере, но зрение так и не вернулось. Все казалось бессмысленным. Он по прежнему был слеп. А это означало, что он не сможет летать, как, впрочем, не сможет выдыхать огонь и полноценно пользоваться магией. Если быть точным, ему нельзя будет этого делать, потому что он элементарно не видит, куда и как это все применять.
Тиор издал громкий рев, полный гнева и отчаянья. И тут почувствовал легкое прикосновение к сгибу крыла, которым он опирался о землю. Он замер — кто-то был рядом с ним, и он, не видя его, мог покалечить неловким движением.
— Надо же, они мягкие на ощупь, — услышал он голос Мариды.
Тиор застыл, боясь пошевельнуться и ненароком задеть девушки или — не приведи Боги! — раздавить ее. Он осторожно изогнул шею и приблизил морду к ней. Немножко не рассчитал — ткнулся ей в бок. Марида ойкнула, засмеялась и погладила его нос. Дракон фыркнул, струя теплого воздуха взметнула ее волосы. Девушка звонко рассмеялась.
— Ну, все, потрогала и хватит, — проворчал Тиор и перекинулся обратно, неловко покачнулся, в его локоть тут же вцепились девичьи руки. — Все, нормально, не падаю, — буркнул он, высвобождаясь. Как и у большинства оборотней, при смене ипостаси все его травмы исцелились, и лишь глаза так и остались незрячими. — Покажи лучше, где ворота, а то здесь ни развернуться, ни повернуться.
Девушка снова взяла его за руку и повела на улицу. Остальные поспешили за ними. Выйдя со двора Тиор решительно повернул направо, туда, где в каком-то десятке метров от дома сверкали в полуденном свете воды озера Инчи. На берегу он остановился, потянул воздух чуткими ноздрями, потом попросил:
— Отойдите, чтобы я никого не задел ненароком.
— Готово, — сказал Сарналос, когда они оказались на безопасном расстоянии.
Тиор снова обернулся драконом, взмахнул крыльями раз, другой, еще и еще раз, но все, чего он добился, это тучи песка, взметнувшиеся в воздух и заставившие сопровождавших его надрывно закашляться. Он снова принял человеческое обличие, бухнулся на колени и раздраженно ударил кулаками по земле.
— Я не могу взлететь! — яростно воскликнул он.
Сарналос подошел к нему, положил ладони на плечи.
— Встань, сын. Еще не все потеряно. Ты должен быть сильным. Мы обязательно придумаем, как избавить тебя от этой напасти.
— Зрение так и не вернулось, — тихо сказал Тиор. — И я не знаю, смогу ли пользоваться магией.
— Ничего, попробуем, узнаем, что ты можешь, — постарался ободрить его отец.
— Только не здесь, — криво усмехнулся Тиор. — Иначе я все разнесу. Дома слишком близко.
— Пустыня большая, — включилась в разговор шаманка. — Вечером, когда светило умерит свой жар, выйдете из оазиса, отойдете за барханы. Там и попробуете, что да как работает. А сейчас давайте-ка все в дом. Вон как припекает! Самый зной!
Все послушно последовали за старушкой во двор. Но едва они поднялись на террасу, как в ворота постучали. Шаидэ и Марида переглянулись.
— Кто это в такой час? Да и не видно было никого на улице. Внучка, пойди-ка впусти. Нечего держать гостя на припеке.
Девушка подбежала к воротам, открыла одну створку. Во двор заглянул старец с окладистой белой бородой, облаченный в пыльной дорожной одежде и шляпе. Под уздцы он держал мула, нагруженного небольшими свертками — странник явно путешествовал налегке.
— Здравствуй, дитя! Мне сказали, что здесь живет достопочтенная Шаидэ.
— Мир вам, дедушка! Это так. Проходите в тень, а вашего мула я поставлю под навес и напою.
Марида увела животное, а старик пересек двор и поднялся по ступенькам на террасу, на которой так и стояли оба дракона, эльф и шаманка.
— Мир вам, почтеннейшие! Я прибыл издалека, чтобы познакомиться с магией и обрядами народа рэйсов. Мне сказали, что лучше достопочтенной Шаидэ никто не поведает мне об этом.
— Мир вам! Я и есть шаманка Шаидэ, — с достоинством поклонилась старуха. — Разделите мой кров с моими гостями. — И она жестом указала на дверь.
Старик вошел внутрь, за ним последовали Шаидэ и остальные.
— Присаживайтесь, почтеннейший! — предложила шаманка. — Сейчас я заварю свежий нарас.
Она направилась на террасу, а Лантирель стал помогать Тиору избавиться от глиняных повязок, фиксирующих его травмы. Странник с вежливым любопытством поглядывал на них. Но вот сын дракона повернулся, чтобы подойти к столику и сесть вместе со всеми пить нарас, и старик покачал головой, увидев его незрячие глаза. Остальные тоже расселись вокруг столика, прибежавшая Марида расставила чашки и разлила напиток.
Пока пили нарас вприкуску с маленькими печеньями, Шаидэ расспрашивала гостя, кто он, откуда прибыл. За рассказом все как-то пропустили имя старика, уж больно интересным был его рассказ о землях, в которых он побывал. Сам же он то и дело поглядывал на Тиора. В итоге не выдержал и спросил:
— Прошу меня простить, если я слишком любопытен. Но мне кажется, что у этого юноши слепота носит магический характер. Кто-то явно использовал против него запретные чары.
Сарналос, Шаидэ и Лантирель переглянулись, и дракон сказал:
— Его пытались убить. Применили заклинания Руки Смерти и Маски Пустоты.
— Я вижу, у него на руках защитные знаки Оллара, — заметил старик.
— Да, кроме них у Тиора есть шаманская тату — браслет Эйду, — добавил Сарналос. — И родовой знак.
— Столько всего перемешалось, — покачал головой старец, — Расплести не так и просто.
— Мы пытались снять эти чары, но до конца справиться не удалось, — внес свою лепту Лантирель. — Зрение вернуть так и не удалось.
— Я не могу ни летать, ни пользоваться магией, — тихо проговорил Тиор. — Могу, конечно, попробовать, но за последствия не ручаюсь.
— Я всего лишь знахарь, немного колдун, немного шаман, но не особо сильный маг, в отличие от вас, — вздохнул странник. — Помочь вам не смогу. Разве что расскажу вам об одном могущественном артефакте, исполняющем самые заветные, настоящие желания.
— Что это за артефакт? — насторожился Сарналос. — Может быть, я знаю о нем?
Старик погладил ладонью бороду, пристально глядя на него.
— Слышал ли ты, Повелитель драконов, о Зеркале Оллара?
Сарналос кивнул.
— Конечно, слышал. Оно находится на самом большом из островов Огненного Ожерелья — Олаоре. К нему ведет лестница в пятьсот ступеней. Оно выглядит как огромный проход в скале, затянутый туманом, но на самом деле это не так. К нему стремятся множество людей и нелюдей, стремящихся получить желаемое. Но далеко не всем удается добраться даже до острова, не говоря о самом артефакте. Воды, окружающие архипелаг Огненного Ожерелья опасны для путешественников. Там полно пиратов и морских чудовищ, что сильно сокращает возможности попасть на Олаору. В дополнение к этому остров охраняет племя огромных орлов, которые также пропускают не всех.
— Отец, ты был у Зеркала Оллара? — не удержался от вопроса Тиор.
— Нет, сын. Но я собирался туда отправиться как раз перед тем, как познакомился с твоей матерью.
— А что ты хотел просить у Зеркала, Повелитель? — спросил старик.
— Я хотел просить у Зеркала и у его хозяина, Оллара, даровать Высшим драконам возможность иметь потомство. Хотя бы одно дитя для пары, — просто ответил Сарналос. — Но началась война с кочевниками из-за Зубов Дракона. А потом я встретил твою мать. — Он улыбнулся. — И Оллар исполнил мое желание хотя бы для меня. Надеюсь, что когда-нибудь дети появятся и у других драконов.
Странник внимательно слушал его и кивал в такт словам, затем заговорил:
— Значит ты знаешь, Повелитель, что не все возвращаются с Олаоры.
Дракон кивнул.
— А знаешь ли ты, что Зеркало исполняет желания далеко не всех страждущих?
Сарналос снова кивнул.
— И что оно исполняет эти желания далеко не всегда так, как им этого хотелось бы?
— Разумеется.
— Ты знал, что нельзя пользоваться порталами и лететь туда в драконьем обличии?
— Конечно. Я постарался разузнать все, что только было возможно. Но ради будущего всего племени Высших драконов я готов был рискнуть. — Сарналос помолчал некоторое время, потом спросил, подавшись вперед и впившись пронзительным взглядом в лицо старца. — Ты предлагаешь мне рискнуть, отправиться на Олаору и просить Зеркало за сына?
Странник покачал головой.
— Я думаю, твоему сыну следует отправиться туда самому.
Повисла напряженная тишина. Все понимали, что для Тиора это было бы крайне опасно, но никто не решался нарушить молчание. Только Марида судорожно вздохнув, устремила взгляд на сына дракона, который, плотно сжав губы, ловил каждый звук.
— Ты понимаешь, старик, что это почти невозможно? Он же слепой! И не может пользоваться магией! — произнес, наконец, дракон.
— Понимаю, — Странник прищурил свои выцветшие глаза.
— Я буду сопровождать его, — решительно заявил Сарналос.
— Нет, Повелитель. Родителям не следует пытаться улаживать дела детей, — возразил старик. — И не стоит посылать с ним целый отряд. Достаточно, если с юношей в путь отправится друг. Или несколько друзей, — добавил он, глянув на навострившую ушки Мариду.
Сарналос скрипнул зубами, вскочил и забегал по комнате.
— Могу ли я сопровождать Тиора? — поднялся Лантирель.
Дракон повернулся к нему.
— Если он сам не против, — сказал он.
— Я согласен, — тихо сказал Тиор.
Он был растерян. Перспектива едва ли не одному добираться практически через весь материк, переправляться через полное опасностей море, откровенно говоря, не радовала его. Но если так он сможет вернуть зрение и возможность летать и жить полноценной жизнью, то он готов рискнуть.
— Хорошо, — Сарналос продолжал мерить шагами небольшое пространство комнаты. — Нужно сегодня же вечером проверить, что может Тиор в плане магии. Затем нужно наметить маршрут, прикинуть, что взять с собой. Старик, а сколько сопровождающих Тиор может взять с собой? — Дракон повернулся к тому месту, где сидел странник и застыл.
Старец исчез, словно его и не было. И только на столе лежал небольшой золотой медальон с изображением знака Оллара.