Можно.
Начнём с того, что преодолеть можно всё.
Сразу скажу, что я, например, – настоящий классический интроверт. По тестам таких, как я (также прибитых на голову) – 1 к 10 000.
Это означает, что из 40 человек в моём классе – «таких», как я, просто не было. И ни одного «такого же» не было в вузовском потоке из 75 однокурсников. И из 200 тех, с кем я работаю сейчас, – тоже ни одного, похожего на меня, нет.
Про семью я молчу, семья – она не для анализа.
Мне, например, молчать вообще легче, чем говорить. Все мои друзья это знают.
Я могу не разговаривать с человеком лет 10 из-за пустяшной ссоры. Не обижаясь. Просто – не хочешь и не надо. Мне так комфортнее. Мне ведь не надо делать усилие, чтобы молчать, мне надо делать усилие, чтобы заговорить.
В молчании – я сохраняю себя.
Это и есть – интроверт. Перерыл все учебники – единственное, чем я действительно отличаюсь от экстраверта – теряю энергию при общении.
Но – из-за разного рода практик – я не просто спокойно общаюсь с самыми проблемными собеседниками, но ещё и журналистом работаю. Научился. Есть техника безопасности и для общения, она выручает.
Маятник. Медитация. Солнышко… Много есть разных техник. Если сумею дописать эту книгу, может, расскажу, как «качать маятник». А, может, и нет. Как пойдёт. Нет безопасных ментальных техник, и не факт, что о них вообще можно говорить не для одного, а для многих.
Не все идеи следует вносить в массы.
Итак, писательская лень, неписец и иже с ними.
Преодолеть можно.
Но сначала надо определиться: а оно вам нужно?
Заниматься написанием книг можно, наверное, в трёх случаях:
Если это приносит вам доход.
Если это вас развлекает, вводит в какую-то группу людей или сообщество, которое вам нравится и т.п.Если вы без этого
не можете жить
В первом случае учиться писать, наверное, не надо. Судя по тенденциям на книжных рынках и сайтах, где продаются книги, спросом пользуется, прежде всего, «модная» у определённых групп литература.
Здесь нужно, скорее, прочитать несколько популярных книг и написать что-то похожее. В этом случае вам нужно держаться в знакомых рамках того, что привыкла читать данная группа, что она, эта группа, считает интересным.
МногЫе знания здесь – многие печали.
Чем большему вы научитесь, тем, возможно, меньше вас станут покупать. (Это не 100%, но кому захочется проверять на себе?)
И жаловаться на вкусы читателей бессмысленно, вас никто не заставляет – это раз. И вам платят деньги – это два. Тут надо просто выбирать, какие читатели лучше: умные или платежеспособные? (Шутка, но она, примерно, в тему).
Не верите?
Даже если взять для примера только разные литературные сайты, внимательный наблюдатель заметит – признанные лидеры и популярные жанры на каждом сайте свои.
Присмотритесь к «розовому» Литнету, к фикбуку, к нашему АТ. В каждой этой интернет-избушке – свои побрякушки. И не каждый, даже очень популярный, автор одного из этих сайтов сможет найти себе подходящий стул на другом, вроде бы похожем сайте.
Да, это вопрос предпочтений, критериев и оценок.
С одной стороны есть весьма сложные критерии, применимые к классической литературе, с другой – масса разновидностей местечковых, очень усечённых и упрощённых критериев.
Не может каждая малая литгруппа «чистить» всех под Пушкиным.
На АТ «чистят» под портретом условного мастера ЛитРПГ и бояръаниме,
На Литнете – лыра и т.п.
Там сложились сообщества, которым в массе нравится «ЭТО».
Классическая литература сложна для восприятия, потому групповые интернет-критерии очень далеки от критериев, с которыми подходят к классической литературе.
Это как язык и речь. Есть условный тезаурус нашего языка, где прочно сидят Пушкин, Толстой, Тургенев…
И есть бурное море речи, где плавают и те книги, которые утонут через месяц или год, и те, которых прибьёт к классикам, и они сами станут классикой.
Пока же это – единый первичный бульон, в котором возникает жизнь. Там она питается, кушает друг друга, зарабатывает деньги.
Я не вижу ничего плохого в зарабатывании денег. Жить как-то надо.
Писателю просто желательно понимать, что именно он делает.
Если он чётко понимает, что создаёт некие симулякры литературы для заработка, славы (боллитра – она же большая литература, она же… забыл, да и ну её) – то у него и на душе всё будет нормально.
Да, скорее всего, его тексты не войдут в условный «золотой фонд» мировой литературы, не позволят проникнуть в глубины своей или чужой психики и т.п., но так ли это важно?
У каждой книги – свои задачи. Книги для «почитать и расслабиться» были, есть и будут всегда. Кстати, со временем некоторые из них могут обнаруживать неожиданные достоинства и тоже оставаться в веках. Получается у этих макаронин выбраться из первичного бульона и вырастить лапки. Это жизнь, она такая.
Во втором случае всё ещё проще – раз это игра, то играть нужно «в охотку», а не играется – займитесь чем-то ещё.
Думаю, к игре относится и создание фанфиков, когда привычных по другим произведениям, чужих «героев», присваивают и творят с ними всякое непотребство. Это может вылиться в полноценное произведение, но, скорее, как исключение, нежели, как правило.
С третьим случаем «всё плохо». Когда ты «не можешь без писательства»,то, скорее всего, это не только психологическая, но и биологическая проблема.
Я предполагаю, что люди, которые «не могут не писать», «не могут не рисовать», «не сочинять музыку» и так далее и тому подобное, уже самой природой награждены (ну или наказаны) очень развитой нервной системой. И мозг их устроен так, что он во многом буквально «сам» устанавливает кучу всяких забавных связей между явлениями, предметами, объектами.
Случается у такого человека какое-то случайное впечатление, его нейроны тут же устанавливают кучу связей, «вспоминая» похожие впечатления… и понесла-ась душа в рай…
Плюс чувствительность.
Я когда начал заниматься медитативными практиками, с удивлением слушал рассказы всяческих гуру о том, как тру-удно представить себе, например, некое абстрактное понятие. Что они, бедняги, годами тренируются…
Ну, например. Не буду называть имени… Это был наш, алтайский шаман. Он рассказывал, как долго и мучительно добивался эффекта «замедления времени». Было у вас такое – вдруг видите что-то, как будто в замедленной съемке?
И вот он сидел как-то, пил кофе и уронил чашку. И вдруг увидел, как чашка медленно-медленно опускается на кафельный пол. И он успевает ее поймать. И ловит… Ап!
Для постороннего зрителя – это, как фокус.
Я его слушал и вспоминал, сколько за свою недлинную жизнь (он был раза в два меня старше) ловил вот так предметы… И даже мужика один раз поймал, выпавшего из автобуса.
Была утренняя толкотня. Он спускался со ступенек следом за мной. Оступился и упал бы сверху. Я успел повернуться, оценить, что могу уклониться от падающего на меня тела или поймать, пожалел – поймал. Мужик ничего и не понял.
Было? Узнаёте?
А гуру годами мучаются)
Или ещё один случай. Про время.
Вы можете себе представить, как выглядит время?
Легко же, да?
Я его даже пощупать могу. Ощутить.
Как-то я ввёл этим в ступор своего преподавателя. И даже описал, как это всё у меня в воображении выглядит.
Вот это такая писательская беда: чувства обострены до предела. Представляется почти всё, что угодно. И очень сильно представляется. Раны можно себе представить так, что доиграешься до стигматов.
И как объяснить это тем же «критикам»? Как?
Вот как будто нервы у тебя голые, а у других они в шубе. И ты бегаешь вокруг этих, в «шубах», ну просто как голый на морозе. А они не понимают, чего ты бегаешь. И не поймут.
А тебе бывает больно даже от случайного услышанного на улице слова. Случайной тени в чьих-то глазах.
Эта чувствительность – и твоя сила, и твоя слабость. Она позволяет тебе описывать то, что другие ни разу не удосуживались развернуть, покатать в пальцах.
Чувствительность посылает невиданные образы.
И с нею же в быту бывает просто жутко.
Ведь каждый божий день с одной стороны – ты, с другой – сотни ничего не понимающих, не видящих, не чувствующих собратьев…
Больно. А что делать?
Живём дальше.
И пишем себе.
Вот я и написал всё, что не могу сказать вслух. А кто такое поймёт?
Это ещё не всё про «лень», завтра дорасскажу.
0
0