Попытка сразу догнать Ригальдо не увенчалась успехом. Он словно растворился в ночных сумерках, а дождь, моросящий всю ночь, смыл с горной дороги следы.
– Ищите, – твердил Исли, ожидая, пока оруженосец затянет на нем доспех. – Спустите охотничьих псов. Отправьте людей в город и на все значимые дороги. Шерстите овины, сараи, смолокурни и кузницы. Найдите его и верните, но так, чтобы волос не упал с его головы.
– Ваше величество, вы как на войну собираетесь, – озабоченно сказал Финиан, которому Исли велел следить за безопасностью замка.
Исли взглянул на него, как на слабоумного:
– Это хуже войны. Это чье-то предательство. А значит, нашим людям следует быть готовыми ко всему.
– Мальчишка взбесился от обиды… – начал Финиан. Исли резко его перебил:
– Ему помогли! – и гневно посмотрел на собравшихся воинов: – Вы что, не понимаете очевидного? Никто не мог бы одновременно устроить пожар и открыть ворота! Он с кем-то договорился, кого-то запугал или подкупил. И когда я найду этого человека, – тихо сказал Исли, – он пожалеет, что на свет родился. Я прикажу его живьем зажарить – или еще что-нибудь похуже придумаю.
Над замком занимался рассвет – тускло-серый, с редкими проплешинами розового на темном небе. Исли дал своим людям перекусить, велел набрать воды и пищи. Погоня, больше похожая на травлю, могла получиться долгой. Он не сомневался: Ригальдо будет прятаться так, чтобы его было невозможно найти.
– Не лучше ли будет дожидаться вестей в замке?.. – гудел Финиан.
«Я не могу ждать, – с отчаянием думал Исли. – Я знаю, что поступаю, как любое чудовище из сказок про украденную принцессу, но ничего не могу с собой поделать: когда принцесса сбегает, чудовище всегда бросается следом, потому что иначе просто сдохнет от тоски».
Он умылся ледяной водой, чтобы прогнать утреннюю сонливость, связал в пучок волосы. Велел разослать по всем окрестным замкам и деревням весть: любой, кто окажет беглецу помощь, будет казнен за измену, а тот, кто его выдаст, получит награду – щедрую по-королевски. «Когда я тебя поймаю, – мысленно обещал он Ригальдо, наблюдая, как седлают коня, – то обломаю связку розог о твой зад. А потом буду целовать и просить прощения. А потом снова выпорю. Прикую к себе и никуда больше не отпущу».
– Куда поедет ваш отряд?
– На болота, – твердо сказал Исли. Он понимал, что вокруг были тысячи мест, в которых мог спрятаться его обиженный мальчик: лес, горы, распадки, ущелья – но сердце подсказывало ему: Ригальдо пойдет туда, где они встретились впервые.
В болота. Бесконечные болота севера до самого горизонта.
«Давайте сбежим, – произнес у него в памяти голос Ригальдо. – Я вам не показывал одно место – хижину на болотах. Будем всю ночь пить, есть мясо, смотреть на красную луну и, может, увидим сияние…»
Исли собрал всех слуг и угрозами, плетью и уговорами кое-как вытряс из них все, что они могли знать о пустующих в округе хижинах. Ему назвали около сотни таких мест. Исли снова пришел в отчаяние.
– Ваше величество, рискну предположить, что знаю, о чем идет речь, – донесся до него знакомый голос. Брат Константин стоял, трясясь от предрассветного холода в своей серой рясе. – Судя по картам Ордена, к северо-западу есть одно место, домик на сваях, но люди туда редко ходят. Если бы я искал одиночества, то, возможно, направился бы туда.
– Почему? – нахмурился Исли.
Монах обнажил зубы в улыбке:
– Потому что это не очередной брошенный дом, а могильник. Там в земле сотни, а может, тысячи отполированных временем черепов. Древние люди устраивали там свое захоронение еще до того, как Бог-мученик победил старых богов и повелел им спать в недрах земли.
– Прекрасно! – не удержался Исли. – И почему, по-твоему, принца туда понесло?
– Зачем люди бродят по кладбищам? Там спокойно, тихо. Для скорбного юноши самое то.
Исли решился:
– Ладно. Отведи меня в эту юдоль грусти. Еще, кроме солдат, с нами поедет лекарь. Приведите Абу Али.
С лекарем неожиданно возникла загвоздка: он часто кланялся, но взбираться в седло не спешил.
– Поехали, – подгонял Исли. – Мальчишка будет сопротивляться. Возможно, кому-то понадобится помощь.
Абу Али снова наклонил голову и что-то прошептал себе под нос. Исли понимал его через два слова на третье.
– Что ты бормочешь?
– О великий король, будь милостив. Не заставляй старого Али ехать. Мне страшно. Позволь мне дожидаться твоего отряда у ворот.
– Сгною, – тихо сказал Исли. – За неповиновение. Кажется, у тебя на родине людей иногда казнят, поместив между двумя плотно законопаченными лодками и откармливая до тех пор, пока в их телах не заведутся черви?..
– Это да, – Абу Али поклонился. – У меня на родине знают толк в пытках, но для этой казни нужно много солнца и меда, сладкого, как грех. Здесь, на севере, несчастный скорее замерзнет и умрет от лихорадки, чем во всем королевстве найдется столько меда, чтобы обмазать его тело целиком. Прошу тебя, добрейший государь, не издевайся над стариком, лучше сруби мне голову, только не заставляй искать на болоте разгневанного…
Он снова произнес незнакомое слово.
Тут, как на грех, из окна высунулась служанка – с криками, что «королевская девка» попила брусничного морса и покрылась красными волдырями. Исли только вздохнул. Хорошо было быть холостым.
– Иди к девице, – приказал он лекарю. – Надеюсь, я найду ее здоровой, когда вернусь. И мы с тобой еще не закончили наш разговор.
Абу Али низко склонился.
– Долгих тебе лет, великодушный король.
Исли пришпорил коня и выехал во главе отряда в холодный рассвет.