Как мы шли… Как божественно мы шли… Девять джампов, на каждый джамп в среднем две недели. Чуть больше четырёх месяцев — и восемьдесят два светогода… Никто из землян не летал так далеко и так быстро. Я установил прорву мировых рекордов. Пройдет полвека, прежде чем падёт последний.
Зачем-то взял листок и просчитал варианты спасательных экспедиций. Тоскливо! Нужен один корабль-спасатель и три беспилотных танкера. Причем два танкера навсегда останутся у звезд, а за последним, чтоб вернуть, придётся посылать ещё один танкер. И все это — не раньше, чем через десять лет. Потому что танкер существует пока только в проекте. Я знал, на что иду.
Хочется на берег речки. Искупаться, полежать на тёплом песке. Послушать шум леса под ветром. Может, напечатать фотообои? У меня есть коробка бумаги А3 и принтер.
Весь день дотошно анализировал варианты, когда меня вытащат. Моё направление, конечно, приоритетное, но далеко не единственное. И на пути очень много новых звёзд. А у нас правило — не больше одной новой звезды в маршруте за раз. Девиз космофлота — спешка хороша при ловле насекомых. В смысле, геройства не надо, главное — привези информацию. Свою, или чужую, с «мячиков». От того парня, который не довёз…
Не помню, говорил, или нет, но на обследование новой звезды перед прыжком уходит два месяца. Плюс по месяцу-полтора научной программы у каждой звезды. Плюс, собственно, сам полёт… В общем, рейс к третьей звезде занимает полгода. Месяца три — анализ результатов. Итого – срок беременности. Рейс к четвёртой звезде — ещё два-три месяца накинуть надо. А дальше — только с танкером. Который надо построить.
И всё это — чепуха, потому что даже с танкером дойдут только до шестой звезды. Лет за десять.
А там — будут ждать создания новых двигателей. Те, кто пойдут за мной, на семнадцать светолет прыгать не станут. Разобьют этот прыжок на два. Для них я не у девятой, а у десятой звезды.
Вывод: Если наши и америкосы объединятся в вытаскивании меня – ждать гостей надо через семнадцать лет. Если нет — все двадцать. Чем я не граф Монте-Кристо. Могу сказать, чем. Робинзон я. В графья не вышел. В общем, пятнадцать лет отдыхаю, потом начинаю волноваться. Сказочные перспективы. Всегда мечтал отоспаться…
Выхожу в коридор и рисую четвертый крестик. Достаю тубус с листами наскальной живописи, которая так не понравилась Ларисе, и начинаю реставрационные работы. Работаю до глубокой ночи… по бортовому времени.
Эх, Лариса… Застрял бы я у девятой звезды, если б не твоё предательство? Не знаю.
Наша красная палатка
Тирилимби лимби бом!
Словно красная заплатка
Тирилимби лимби бом!
Ору я во всё горло песню из кинофильма про полярников. Про неудачную экспедицию Нобиле, разбившего свой дирижабль во льдах Северного Ледовитого.
Есть в этой песенке слова: «И весь мир помочь не сможет!» Очень актуально. Почему-то ещё не осознал душой, что застрял здесь на полжизни. Разумом понял, а душой — нет. Веду себя так, будто пауза в обычном рейсе. То ли жду возвращения беспилотных зондов, то ли в инерционном полете иду. Вторая неделя пошла, а организм ещё не осознал. Парни из фильма день на льдине просидели — все прочувствовали. У меня реакция замедленная…
Хряп!
Не надо было так нервничать… У велотренажера отвалилась педаль. Ось сломалась. Запасной нет, придется варить. Отстегиваюсь и перехожу на следующий тренажёр — беговую дорожку. Не хочу ремонтом заниматься, меня реставрация живописи ждёт.
Я понял наконец-то, что совершил. Нашел своё место в истории. Почему-то сразу стало спокойнее. Понимание своего места очень важно. Я не Гагарин и не Армстронг. Они — первопроходцы. Я из иной категории.
Когда-то, на заре космонавтики два парня Соловьев и Кизим в простеньком двухместном «Союзе-Т15» прилетели на орбитальную станцию «Мир». Поработали там, разгрузили пару беспилотных грузовиков, потом сели в свой «Союз» и перелетели на другую орбитальную станцию — «Салют-7». Несколько раз вышли в открытый космос, что-то установили, что-то починили, загрузили в «Союз» три центнера научной аппаратуры и вернулись на «Мир». Отработали программу, сели в «Союз» и благополучно приземлились.
Повторить такую насыщенную программу смогли лишь через несколько десятилетий. А ведь Соловьев с Кизимом ничего принципиально нового не совершили. В учебники истории не вошли. Они просто реализовали возможности. По максимуму! Как и я. Только через четыре месяца полета они вернулись на Землю. А я…
Выхожу в коридор и царапаю на стене десятый крестик.
До — ре — ми — фа — соль — ля — си! Се-ла кош-ка на так-си! Тут о-хот-ник вы-бе-га-ет, пря-мо в зай-чи-ка стре-ля-ет! — рычу я под ритмичный грохот железа. Думаете, крыша поехала? Не дождетесь! Это я на тренажёре штанги жим от груди отрабатываю. Вес штанги на пульте тренажера выставлен в сорок килограммов. Для меня это пустяк, поэтому вся железная конструкция содрогается от энергичных движений. Таких быстрых, что на сочинение хойку центрального процессора уже не хватает. А на издевательства над детскими стишками я ещё способен.
Ну вот столбик на дисплее подполз к заветной отметке. Я поднял десять тонн на один метр. Или одну тонну на десять метров — это кому как больше нравится. Зарядка окончена, можно под душ. Выхожу в коридор. Две строки крестиков по семь в каждой. Идет пятнадцатый день нового этапа моей жизни. Надо решить, чем займусь сегодня.
Если разбить грузовой трюм на три отсека, то центральную часть, где зона невесомости, лучше оставить пустой. Буду там летать. А там, где центробежка постепенно нарастает от одной десятой до половины «же», конечно, будут оранжереи. В ближней — огород, а в дальней — для души. То есть, джунгли на гидропонике.
Может, лифт сделать? А то основные перемещения в моем доме происходят по вертикали. Нет, обленюсь. Надо ноги тренировать.
Рисую на стенке двадцать второй крестик и направляюсь в трюм. Попутно объясняю вслух сам себе, какой же я идиот. Сначала надо было в трюме палубы соорудить, потом корабль раскручивать. Потому что монтажные работы в одиночку легче вести в невесомости. Только такой осел, как я, этого не понимает. Остановить вращение корабля? На это нужно рабочее тело, а его кот наплакал. Теперь придется ишачить в условиях искусственной гравитации.
Гносеологический вопрос: Может ли осел ишачить?
Показалось, или нет? Вроде, сигнал из рубки. На корабле абсолютной тишины не бывает. Легкий шум вспомогательных систем — он как шелест листвы в лесу. К нему привыкаешь, его не замечаешь. Но посторонний, даже самый тихий звук ухо выделяет сразу.
Бросаюсь в рубку. В коридоре звук отчетливо слышен. Это сигнал «Внимание». Я вывел на него все изменения окружающей обстановки. Становится тревожно: в свободном полете на таком расстоянии от звезды изменений не должно быть.
Влетаю в рубку, шарю глазами по экранам. Норма, норма, норма… Вот оно! Информация с «мячиков». Пускаю пакет на дешифровку.
В системе появился чужак! Судя по вектору скорости, пришел от той звезды, куда ушла «Незнакомка». Одно из двух: или «Незнакомка» вернулась, или это не система, а проходной двор… Сердце колотится в груди, лицо бросает в жар, в желудке, наоборот, холод. По времени — как раз могла успеть «Незнакомка». Я же SOS дал…
А с чего я взял, что всей галактике известен наш сигнал SOS?
Но после прыжка на семнадцать светолет она же подошла поинтересоваться, как я себя чувствую. Может, и сейчас — подождала недельку, я не появляюсь.
Решила выяснить, не захворал ли я часом?.. Чем не гипотеза?
Грызу ногти, проклинаю низкую скорость света и жду известий от «мячиков». Точность измерений низкая, потому что «мячики» не успели разлететься, идут плотным (по космическим меркам) облаком.
Через сутки выясняю, что корабль чужих идет на перехват облака «мячиков». То есть, туда, где был бы я, если б не последняя коррекция курса… о которой «Незнакомка» уже не знала. Здравствуй, родная моя!
Останавливать вращение, чтоб направить на «Незнакомку» главный двигатель, не хочу. Рабочего тела жалко. Даю несколько коротких импульсов в её сторону маневровыми. Через три часа «Незнакомка» ложится на новый курс — идёт на свидание со мной. Не пройдёт и пяти дней, как что-то свершится! Что-то хорошее. Мечта всего человечества, контакт с братьями по разуму!
Опять «Незнакомка» зависает в двадцати с чем-то километрах от меня. Мигает всем корпусом и передает по радио сигналы морзянки. Не сразу понимаю, что читать надо по-английски. (Ну до чего популярный язык во вселенной! Кто бы мог подумать?!)
— Ю ниид хэлп? — «Вы нуждаетесь в помощи?» в переводе на русский.
С точки зрения грамматики не совсем правильно. Должно быть: «Ду ю ниид хэлп?». Наверно, Незнакомка учила английский с голоса.
— Йес, ай ниид хэлп! — отбиваю я и переходу на родной. — Да, я нуждаюсь в помощи.
— Какая помощь тебе нужна? — морзит, спустя десять минут, уже по-русски, «Незнакомка».
— Кончилось рабочее тело для двигателей, баки опустели. Не могу вернуться домой.
— Кислород, вода, пища, энергия у тебя есть? На сколько единиц времени хватит?
— Воздуха, воды, пищи, энергии хватит на сорок лет. Системы
жизнеобеспечения работают нормально. Нет рабочего тела для возвращения домой, — отбиваю я, радуясь глубине взаимопонимания.
— Когда тебе надо вернуться домой? — интересуется «Незнакомка».
— Точный срок не установлен. Желательно в ближайшие два или три года, — отбиваю морзянкой и размышляю, не ляпнул ли глупость. Потому что «Незнакомка» не торопится с очередным вопросом.
— Я нуждаюсь в отдыхе. Следующий обмен информацией через 30 единиц времени, часов, — приходит, наконец, очередное сообщение.
— Принял. Следующий сеанс связи через 30 часов, — квитирую я.
Свершилось!!! Контакт установлен. Легко и просто! Чужаки знают о нас так много, что даже страшно становится!
А что, собственно, они о нас знают? Морзянку, два языка, меры времени, основы физиологии. Откуда? Видимо, по телевизору канал «Дискавери» смотрят. Может такое быть? Почему нет? Автоматическая станция где-то в лунных горах собирает информацию и периодически сбрасывает на проходящие корабли. Основные телевизионные каналы на Луну транслируются, технически все просто.
К черту! Завтра обдумаю, а сейчас — спать… Контакт с братьями по разуму надо устанавливать в ясном уме и твердой памяти.
Расширяем взаимопонимание. Согласуем протоколы связи компьютерных систем. БОльшую часть работы взяла на себя «Незнакомка». Моя задача — снабжение информацией.
Накропал на Фокбасе простенькую программу передачи картинки. Безо всякой упаковки — три байта на пиксел. Порылся в справочной литературе, добавил в описание длину волны света для каждого байта. Передал на «Незнакомку». Потом объяснил строение человеческого глаза, почему байты кодируют именно такие частоты. Следующим был вопрос, байты определяют яркость в линейном или логарифмическом масштабе.
Через полчаса – следующий вопрос: если у человека два глаза, то для какого глаза эта картинка? Есть ли у человека главный глаз, или они равноприоритетны? И ещё несколько вопросов подобного плана.
Как бы там ни было, а через пару часов оживленного диалога первую картинку в формате восемьсот на шестьсот пикселов на борт «Незнакомки» я передал. На ней на белом фоне был изображен красный треугольник, в который вписан зелёный круг, а в круг вписан синий квадрат.
Через час с четвертью «Незнакомка» ответила двумя картинками. На первой – фото моего корабля, освещенного солнцем с одного борта. На второй – планета Земля. После чего «Незнакомка» поинтересовалась, не ошиблась ли она с цветопередачей? Так как зрительные органы её соплеменников воспринимают свет в другом, более широком диапазоне.
Поинтересовался, много ли информации о Земле и человечестве на борту «Незнакомки». Получил ответ, что необходимый минимум. Так как контакт не входил в цель полёта. Цель полёта — доставка информации из одной системы в другую. Пролетая через нашу систему, «Незнакомка» также сняла информацию с автоматических станций. Вся информация после окончания полета будет передана в хранилище информации для анализа и использования.
Иными словами, мне встретился почтовый корабль. А за нашей системой на самом деле ведется наблюдение.
Предложил передать на борт «Незнакомки» всю информацию, имеющуюся у меня на борту. Если пришельцы пишут наше телевещание, то надо как-то разбавить этот бред. чем-то более достоверным и позитивным.
«Незнакомка» ответила положительно. И я запустил по нашему каналу передачу технической информации. Для начала — по системам передачи данных и протоколам обмена оными.
Спросил, как будем обращаться друг к другу. «Незнакомка» взяла паузу. Через полтора часа предложила обращение «кап». Спросил, что значит это слово. Оказывается, сокращение от нашего русского слова «капитан». Возможно, также от английского «кэп». «Незнакомка» не спешит раскрывать информацию о себе… А если буду задавать прямые вопросы?
0
0