К девяти вечера дела, доступные с терминала, кончились. Гвен переписала и проверила все доступные отчеты, промониторила все улики, написала штук двести комментариев и уточнений там и тут. Ричард маячил где-то на фоне, на девчонок и Колина Гвен скинула архив улик — давно надо было его хорошенько разобрать. Ныла голова, одна мысль о нормальной еде вызывала тошноту, но к ночи холодильник будет разорен с особой жестокостью. Если там хоть что-то осталось из даров Тины и Линды…
Ладно, можно заказать. Гвен с трудом оторвалась от увлекательного отчета Брауна про осмотр места аварии: там столкнулись две машины на автопилоте со спящими водителями и один очень активный лось, отделавшийся помятыми ребрами и сломанной ногой. Бедолагу как раз отправляли в зоопарк на восстановление.
Стажерки читали какую-то мелкую книжку, всю изрисованную кругами.
— Можно, мы ее заберем? Дело уже закрыто, она будет уничтожена, — сказала Рипли. — Все равно списали.
— Что-то важное?
— Дневник одного из девиантов, — кивнула Эхо. — Он погиб на канадской границе, когда пытался форсировать реку во время революции. Его звали Руперт. Здесь его, хм.. как сказать?
— Экзистенциальный опыт религиозного экстаза, — объяснила Рипли. — Очень интересный!
— Забирайте, если списали по правилам. Устройте там себе музей, — Гвен пожала плечами. — Главное, заправьтесь и отдохните. Завтра вас ждет горячий день. В работе главное — не забывать про перерывы.
Это прозвучало пиздец как по-Хэнковски, Гвен аж вздрогнула. Ладно, ладно… Колина она выловила в переговорке: сидел за терминалом с недовольной рожей. Возможно, это было его постоянное выражение, как у шотландского кота, подумала Гвен и внутренне хихикнула. У нее был такой — вечно слегка обиженный и какой-то недоуменно-вредный, а под этой личиной — нормальный бодрый шкодный котяра.
Жалко, что погиб. Гвен выбросила из головы лишние мысли и стукнула в косяк.
— Да, детектив Рид?
— Во-первых, рабочий день кончился еще час назад. За овертаймы у нас не особо платят, ты учти. Во-вторых, ты что-то говорил про связь с делами Андерсона… Хэнка. Подробности будут или нет?
— Версия не оправдалась.
— И все-таки?
— Я ориентировался на эти слова, — Колин открыл терминал и включил запись допроса.
«Видите ли, офицер, Тимми, он был таким хорошим мальчиком… Просто потерял работу, расстраивался, злился. А потом была эта новая компания — знаете, не хочу наговаривать, но они были неприятные. Тимми доверчивый, эмоциональный, а они давили, давили… Стало все — деньги, деньги, андроиды плохие, дай денег… Тогда он и начал меня душить. Я так надеялась, что это просто период…»
— Результаты вскрытия показали, что покойный употреблял красный лед, — добавил Колин.
— И?
— Больше ничего. Я же сказал — версия не оправдалась.
Гвен прошлась туда-обратно, сунув руки в карманы и нахохлившись. Что-то и ее теперь царапнуло. Да, каждый первый безработный уебан употребял лед… Андроиды ему не нравились — как и каждому первому безработному уебану. И деньги тянул с тетки. Не жил с ней… Конечно, дело закрыли: показания есть, чего дальше колупаться, но, но…
— Напомни адрес, где он жил постоянно.
— Точного нет, но по описанию и расчетам с кредитки вычислили этот район, — Колин открыл карту.
Да блядь, это же Кухня! Самый сраный, грязный, опасный район Детройта! Там продавали чуть не треть всего оборота льда, там нашли аж четверых андроидов, набитых льдом, как рыба икрой! Малыш Тимми жил буквально в преступной столице региона.
На лице Колина была написана досада. Кажется, он не допирал.
— Дело уже закрыто, есть признание.
— Как закрыли, так откроем. Ты еще что-то выцепил?
— Когда сажал их на такси, миссис Уайт вспомнила про одного из знакомых. Переживала, что он может заглянуть, я дал экстренный номер.
Он включил еще одну запись:
«Офицер, у него такие глаза, как у помойной крысы. Где урвать, кого укусить! Я сама слышала, как он науськивает моего Тимми, чтобы потрепал старушку — меня то есть. Я думаю, Тимми ему задолжал, он всегда ужасно психовал, когда не мог заплатить долги»…
Гвен стиснула кулак. Надо было поставить квартиру под наблюдение! Ладно, еще не поздно.
— Уайт поехала домой?
— Нет, отправилась в отель. Пока не хочет возвращаться на место, где произошло убийство.
— Молодец. В следующий раз надо сразу говорить, ее запросто бы кокнули, пока мы чухаемся, и никакой номер не помог бы.
— Вейла вызвала бы меня мгновенно, я передал ей контакт. Сейчас свяжусь… — Колин мигнул серьгой в желтый. — У них все в порядке. Она также передала мне фотографию описанного мужчины, я нашел его в картотеке: Ноэль Быковски. Мелкий наркодилер, фигурировал в одном из небольших дел, связанных с войной банд. Лейтенант Андерсон позавчера отпустил его под залог.
Значит, все-таки прямая связь. В этих делах — целом кубле змеящихся, уходящих в никуда дел — были задействованы сотни мелких бандитов, дилеров и просто уебанов, но все-таки чутье говорило Гвен, что этот хвост надо срочно хватать.
Сожженные андроиды со следами красного льда, ребутнутые андроиды с начисто стертой памятью — некоторым явно удаляли и меняли блоки в кустарных условиях. Пропадающие дилеры. Шесть обезображенных трупов в реке только с начала лета. Отрезанные пальцы, непонятно кому принадлежавшие — найденные полицией Канады. Андроиды, умершие от критического недостатка тириума: кто-то сливал его подчистую, не оставалось даже для биокомпонентов. Парочку таких успели перезаполнить и откачать, но они все равно ничего не успели заметить: просто удар, темнота, реанимация для жестянок в башне Киберлайф.
Где-то у этого кубла был центральный узел, и Гвен собиралась его разрубить.
— Переоткрывай дело. Завтра поедешь со мной и Ричем, как большой, — Гвен шлепнула его по плечу, забывшись, и Колин аж отскочил.
— Детектив, андроиды не меняют размеров!
— Научишься отличать метафоры от буквального смысла — станешь совсем большим, — Гвен потерла шрам. У этого небось еще заводские настройки стоят, и мало ли, как он выглядит — он не Ричард и не Коннор.
Колин нахмурился, но не стал спорить дальше. Даже согласился отправиться на отдых. Гвен тоже бы стоило, но сначала она решила пополнить запас сигарет.
Кривая надпись «смерть в рассрочку» с дымящим черепом украшала стекло старого торгового автомата. Удивительно, как он уцелел после всех этих лет неумолимой борьбы за здоровье, но его даже иногда пополняли. В лоток выпала пачка Мальборо.
Не то чтобы Гвен много курила… так, иногда. Выбирала ментоловые, с пониженным содержанием никотина, как будто это могло спасти ее от неизбежного рака где-то там, в конце. Мама тоже курила всю жизнь.
Основная курилка была внизу, но не хотелось наткнуться на знакомых, так что Гвен забралась на крышу, подтянувшись через люк, о котором не знала пожарная охрана.
Вроде не особо высоко, но все-таки вид на город. Башня Киберлайф торчала вдали, как гвоздь. Уже пошел «золотой час», солнце почти скрылось за горизонтом, но жара еще не отползла. Ментоловый дым пощипывал глаза, Гвен жмурилась, и где-то между прищуриваниями обнаружила, что внизу хромает Хэнк. Вот же черт упрямый, трости для слабаков, что ли?
Коннор догнал его с тростью под мышкой, вручил, что-то неслышно говоря, втерся под руку, чтобы Хэнк мог опереться. Пошли вместе. Болтали, смеялись. Хэнк наклонился и чмокнул Коннора в щеку, а потом уж похромал дальше, крепко сжимая его за руку.
На ограждение рядом с Гвен опустилась ладонь. Черный рукав до запястья. Кто бы это еще мог быть. Она все курила, втягивая дым, глаза слезились все сильнее. Видно, партия паленая.
Совсем ни при чем то, как заботливо Коннор устраивает Хэнка на сидении, как помогает ему развернуться в машине, такому огромному и неуклюжему из-за раны.
Поднялся ветер. Пробрало вдруг зябким холодом — наверное, с реки принесло — и на плечи опустилась куртка. Как будто можно было насмерть замерзнуть в июне, смешно.
Гвен выпустила колечко дыма, проводив машину взглядом. Ну, к лучшему. Старый засранец хоть вынырнул со дна бутылки и вроде перестал активно себя убивать. Она все еще понятия не имела, как они там между собой объясняются, и ей было плевать. Совсем. Абсолютно.
— У меня есть зацепка на интересное дело. Можешь дотащиться со мной до дома, тогда расскажу первому. Нас ждет веселый день.
Ричард кивнул и пошел рядом, не пытаясь забрать куртку, хотя она могла напрочь провонять ментоловым дымом. Гвен затушила сигарету и скользнула в открытый люк, спрыгнула на пол и поспешила к машине. Надо было убраться до прибытия ночной смены, пока не припахали.
Рич следовал за ней, такой спокойный и правильный — и наорать не за что.
***
К полуночи уже даже есть не хотелось. Гвен догрызала последний обломок данунаха, листая фейсбук. Если заходить в него раз в полгода, столько новостей сразу! Тысячу сообщений, уведомлений, приглашений и прочего устаревшего хлама Гвен уже разобрала, а теперь наконец забралась в ленту.
Вот Тина кормит кошку на столе — «ужин вдвоем с моей любимой девочкой».
Аллен уведомляет, что теперь аккаунт будет на двоих — вот стоило бы сразу тут глянуть, блин.
Армейские коллеги, коллеги с прошлого места работы, их дети, коты и собаки, домочадцы, смешные гифки… Один присоединился к «Красной крови» — в бан. Нахер его шизофренические лозунги не нужны.
Хэнк… выложил фотки со свадьбы. «Только что получили что-то не мыльное на смартфон», — дописал он. Значит, первую порцию Гвен еще и пропустила.
Да, это была профессиональная съемка и реально крутая. Хоть себе контакт добавляй — как ее там, Э. Аддамс…
В ослепительно-белом костюме Хэнк выглядел намного моложе. И пузо подобрал, и выпрямился, плечи расправил — охуенно просто. Гвен таким его видела только на одном из прошлых награждений, давным-давно, в другой эпохе. Коннор — в черном костюме, еще тощей обычного — смотрел так, что аж фотографии светились. И держал за руку. Сияющие кольца в кадре, поцелуй. Только они, фотограф и регистратор, и никого больше. Молча рванули, чтоб не сорвалось. Никому не сказали, ни андроидам, ни людям.
А теперь и кольца, и танец вместе — с фотографий слышалась музыка, любимый хэнков джаз. Пиздец как неловко было на это смотреть. Гвен съежилась на кровати, листая все быстрее. Самое нелепое на свете, все это вот заверение в вечной любви. Хуже только в воздух над покойником палить. Такие красивые. Счастливые.
Гвен долистала и отбросила смартфон, а потом пошла за пивом, запить горький привкус. Даже лайкать не стала. Какая разница, ее тоже не позвали. Да и Хэнк знает, что она думает про эти церемонии.
Все-таки она открыла страницу снова, написала коротко: «Здорово вышло», и тогда уж закрыла, не стала ждать ответа. Пиво все равно сильно горчило на языке. Она допила и прикрыла на секунду глаза.
В участке никого не было. Жаркое, гулкое пространство. Гвен обнаружила в руках пистолет, осмотрелась: пустые стойки патрульных, пустые столы, никакого хлама. Ночной смены тоже нет. Что-то было в этом странное — она не помнила, как пришла сюда. Какого черта происходит? Где все? Почему так тихо?
Нет, все-таки снаружи что-то далеко, глухо бухало так, что линолеум под ногами подрагивал. Похоже на артиллерию. Война? Но с кем?
Ни крови, ни тириума на полу. Распахнутые двери, отставленные стулья. Гвен пошла в глубину помещения, крепко сжимая пистолет — она должна была узнать, что происходит, хотя все внутри вопило «беги отсюда, дура!»
Несколько шагов — и она обнаружила себя в допросной. Серые стены, мерцающий свет. Кто-то стоял за спиной, а пистолета в руках больше не было. Одностороннее зеркало отблескивало красным. Никак не удавалось ни сдвинуться, ни закричать.
— Вы проиграли, — знакомый голос мурлыкнул со спины.
Ричард. Что он тут делает? Гвен с трудом смогла перевести взгляд и увидела наконец-то отражение. Ричард сжимал в руках иммобилайзер. А красным полыхал диод на ее виске.
По движению «отвертки» тело двинулось само: голова повернулась, прижалась щекой к стене, обе руки легли рядом. Спина прогнулась в самом непристойном жесте. Холодный ужас не давал сосредоточиться, в животе дергало странным болезненным возбуждением. Почему она — андроид? Почему эта херня действует? Что, блядь, тут происходит?!
— Вам нравится, Гвен? — голос звучал мягко и вежливо, как обычно у Ричарда. Вразрез с его сраными действиями! — Ах, я же не разрешил говорить. Ничего страшного, буду считать, что это согласие. Довольно приятно видеть вас такой покорной.
Ладонь — очень горячая — прошлась от шеи вниз. Спина, бедро, ягодица… Почти как в арсенале, но намного откровеннее. Там можно было списать на то, что он просто пытается выпрямить ей спину; сейчас — лапал.
Скользнул ниже, задрал юбку — Гвен вдруг поняла, что она не в обычных джинсах, а в коротком черном платье и чулках. Она же сожгла нахрен этот прикид, когда сраный бывший выложил в сеть фотки!
Но теперь платье злорадно стискивало грудь, мешая дышать, а ладонь неторопливо задирала подол.
— Тебе ведь нравится, — мурлыкал Ричард с интонациями Бена, которых она никогда не слышала раньше. — Прислушайся к себе. Я просто не хочу, чтобы ты лишала себя удовольствия.
Ладонь двинулась по боку вверх, вперед, сжала грудь. Лифчика тоже не было. Гвен кусала губы, все еще не в силах издать ни звука. Она бы орала так, что его вышвырнуло через окно!
Туфли на каблуках делали ее такой же высокой, как Ричард.
Или нет? Он все еще нависал. И говорил: что она сама не понимает, от чего отказывается, что ей понравится, что она его девочка, его замечательная девочка, которой просто нужно научиться быть чуть-чуть более послушной… Нет, это были интонации не Бена, а совсем другие. Голос, который Гвен хотела бы забыть навсегда.
Голос, который она не могла слышать с двенадцати, потому что его обладатель уже ни одной девочке не скажет «ты же от рождения шлюха, как твоя мать, хватит кобениться!»
Муть в голове прошла. Да, ее тело выгнулось сильнее, застонало, но Гвен уже понимала, что может бороться. Не делать резких движений, не показывать, что может шевелить кончиками пальцев. Больное удовольствие висело отдельно от нее.
Деперсонализация, вспомнила Гвен, как это называется. Отличная штука. Ричард повернул ее, прижал спиной к стене, и он был, конечно, человеком без диода, а она — секс-куклой модели Трейси.
А еще это был сон. Теперь Гвен отчетливо понимала, что спит — но это не помогало проснуться. Не первый ее гиперреалистичный, подробный, омерзительный сон, после которого просыпаешься с колотящимся сердцем и желанием тереть себя мочалкой, пока кожа не побагровеет.
Возбуждение усиливалось где-то там, снаружи. Ричард комментировал это — влагу на пальцах, проступившую сквозь кружевные трусы, ее короткие попытки дернуться, похожие на ответные движения.
— Вот видишь, а ты трепыхалась, — мурлыкнул он, засовывая ей в рот пальцы, мокрые от смазки. Гвен прикрыла глаза. Тело реагировало, не она.
Все происходило где-то там, далеко. Важно было только то, что иммобилайзер оказался за резинкой чулка. Хозяйские, наглые движения, пальцы внутри — все это было там, снаружи.
Гвен интересовал только чертов прибор в пяти сантиметрах от ладони, а кто в рот языком лезет, Ричард, Бен, еще какое порождение больного подсознания — насрать. Сдвинуть пальцы. Сжать их в кулак. Там, снаружи, ее просили потрогать себя — и тело подчинилось, но правой рукой. Левой она продолжала тянуться.
У нее никогда не было такой большой груди и такой тонкой талии, приходилось делать поправки на измененное тело. Тянуться через пропасть в пять сантиметров. Где-то там, снаружи, она кайфовала и всхлипывала, отвлекая от этого самого важного движения, даже потянулась вперед, возвращая поцелуй — и наконец-то пальцы сжали иммобилайзер. Стиснули — и переломили пополам. Первым же свободным движением Гвен свернула Ричарду шею, поймав последний изумленный взгляд.
И проснулась. Рот все еще сводил оскал. Пальцы тряслись, сердце отчаянно бухало в груди, невыносимое возбуждение переполняло так, что она сразу сунула руку в трусы, не тратя время на коробку под тумбочкой. Накрыло почти сразу — острая яркая вспышка, каких давно не бывало. Гвен со стоном растянулась, часто вздрагивая.
Пиздец. Она все еще слышала этот хруст шейных позвонков.
Ладно, это был просто сон. Не худший из кошмаров. Если ловишь оргазм от того, как сворачиваешь напарнику шею — это просто, блядь, ебаный сон. Прими душ и спи дальше.
***
К утру она почти забыла про эту ночную глупость. Девчонок пришлось отправить с Тиной — у той всплыли очередные трупы. В буквальном смысле всплыли. Небрезгливые андроиды были как раз кстати.
К восьми приперлись Колин и Ричард, ни один не захватил кофе. Хорошо хоть Гвен не забыла заскочить за фраппучино. Она вообще даже не зависела от всяких пластиковых жоп!
Смотреть на Ричарда было немного неловко, но он и сам держался в стороне.
— Итак, господа пластиковые детективы, определимся с планом.
Гвен махнула чашкой, открывая карту. Райончик просто пиздец. Она с утра успела наложить сетку зафиксированных преступлений, и это была просто какая-то горячая точка. Забавно, что Тимми сам-то помер в куда более тихом месте.
— Мы можем осмотреть место жительства Бергсмана, — предположил Колин. — Ордер не нужен, он же убит.
— Меня больше интересует его приятель, Ноэль Быковски, — Гвен подсветила точки на карте. — По данным информаторов, он часто посещает игорный дом в этом же квартале, в том же здании, где жил наш Тимми. И вот на него ордера нет, а я бы пообщалась. Спугнем — сольется. Идеи?
Ричард посмотрел на Колина, но тот молчал. Тогда заговорил сам Рич:
— Мы не выглядим, как полицейские. Если добавим немного маскировки и скроем светящиеся элементы, то можем пронаблюдать за зданием. С удачной легендой даже за целый день можем не привлечь особого внимания.
Гвен кивнула. Разумная мысль. Дело может занять дни, да еще не вполне очевидно, что именно они ищут. Стоило бы получить добро от Фаулера, но тот напомнит про учения и зарубит все их гениальные планы на корню. Гвен не собиралась делать резких движений: просто немного понаблюдать, нет ли там чего любопытного, а уж потом, после учений, попробовать внедрить кого-нибудь из андроидов. Саму Гвен с ее-то приметным шрамом раскроют влет, а вот парни справились бы. Может, что-нибудь ведет к темной стороне Иерихона, так что присмотр людей тоже не помешает.
Гвен вывела трансляцию с ближайшей доступной камеры. Контингент, конечно, выглядел охуенно. Колина аж перекосило.
— Я могу замаскироваться под, хм, муниципальную собственность… Там работают андроиды-садовники? Возможно, стоит начать с осмотра жилья покойного.
— Браун уже осмотрел, там ничего нет. Скорее всего, мистер Бергсман там только спал.
Гвен покивала. Да, ожидаемо. Если он не столько потребитель, сколько дилер, то все вещдоки хранит подальше и побезопасней. Этому в 38 году научились даже самые тупые поставщики льда.
— К тому же дело уже закрыто, судья не примет доказательства, полученные без ордера по закрытому делу, — добавил Ричард.
Дельно. Гвен потерла висок.
— Оно не закрыто официально, — Колин загрузил дело и показал статус. — Я же стажер, без подтверждения от супервайзера ничего не могу сделать.
Гвен щелкнула пальцами.
— Отлично. Тогда я не подтверждаю, пока не разберемся.
Но этого все равно было недостаточно. Суды в последнее время принимали только идеально собранные доказательства, а крупных дилеров защищали серьезные адвокаты. Гвен собиралась брать крупную рыбу и не допускать глупых новичковых проколов.
Она махнула своим парням и двинула на выход, вышвырнув по пути стаканчик. Ее неприметная тачка как раз подходила для такой работы. Старое ржавое корыто, почти как у Хэнка. Он и подсказал в свое время. Для начала она остановилась у ближайшего магазина.
— Колин, купи шляпы, твоя серьга тоже палевная. Чем меньше лица открыто, тем лучше.
Ричард остался и, как только хлопнула дверь, молча сделал волосы длиннее и зачесал на диод. И они все еще курчавились. Охренеть. Не пялиться, не пялиться!
Гвен сглотнула. Теперь в нем было что-то смутное из юности — певец, что ли, в которого она крашилась… память не цеплялась, оставляла только резко подлетевший пульс.
Если бы он сейчас полез, не факт, что удалось бы отбиться даже без иммобилайзера. Но Ричард не лез. Просто смотрел, смирно сложив руки на коленях. Они ведь так и не помирились официально — считай, в ссоре. Гвен нервно побарабанила по рулю.
Неловкую тишину разбил вернувшийся Колин в шикарной ковбойской шляпе, прямо из детсадовской постановки. Ричарду и Гвен он протянул черную бейсболку с абстрактной надписью RAW и бандану. Вроде доебаться не должны. Гвен забрала бейсболку и натянула ее так, чтобы слегка прикрывать тенью лицо, а повязка досталась Ричу.
Машину она все же оставила чуть в стороне, чтобы не спиздили. Собирались тучи, но прохладней не стало — только пиздец как душно. Нужное здание торчало, как гнилой зуб, на краю заброшенного парка. Гвен отметила, что другая сторона этого парка выходила прямо на Сент-Клер, а ниже по течению всплывали трупы. Людей вокруг не сновало.
— Колин, осмотрись по дальней стороне. Мы тут посмотрим, — Гвен показала на проулок. — Рассчитывай, что нам еще недели две работать самое меньшее, так что примелькивайся потихоньку. Если что, мы хотим купить грамм льда, но не знаем, у кого. Вперед.
Кивнул, отправился ковбойской походкой. Невозможно было не улыбнуться. Ричард тоже проводил брата взглядом и двинул прямиком к мусорным бакам. Гвен изучила кучу одежды, потом присела, покопалась, как будто искала, во что приодеться.
— Как думаешь, тряпки Тимми?
Ричард присел рядом, поправил длинные волосы небрежным жестом звезды. А потом подобрал что-то с земли и сунул в рот. Гвен с отчаянием поняла, что даже это не отвращает. Все, пиздец, приплыли.
Ладно, ей тоже надо было покопаться в мусоре и хорошенько запачкать руки, чтобы сойти за свою хоть ненадолго. Пара потертых курток, майки, штаны — как будто кто-то вывалил целую бельевую корзину.
— Подтверждаю, это одежда Тимоти. Следы льда тоже присутствуют. Еще он пренебрегал мылом и злоупотреблял дезодорантом, но это не особенно важно.
Гвен кивнула. Типичная картина для мелкого дилера, подсевшего на собственный товар. Она поднялась и прихватила Ричарда под руку, заметив, что с другой стороны улицы кто-то пялится.
— Покопай все странные исчезновения и смерти с привязкой по району, — мурлыкнула она, прикрывая шрам козырьком. — И Колина припаши. Может, наш домик еще где засветился.
Четыре этажа, и только два верхних — жилые. Она посмотрела наверх: никаких пожарных лестниц тут не предвиделось. Окна на первом и втором этаже были забраны прочными решетками. Ричард не прижимал руку и не дергался, просто позволял за себя держаться. Никого вокруг. Жара, середина буднего дня. Гвен думала, что народу будет больше, но люди, кажется, тусовались дальше на улицах, а не в этой жопе мира.
Ричард наклонился к ней и негромко замурлыкал прямо в ухо своим приятным голосом:
— Несколько пропавших андроидов: домашних, муниципальных и две WR400, ушедшие с клиентами. Одну я зафиксировал в Иерихоне, она в порядке, сбежала, судьба второй неясна. Вижу некоторые аналогии с тем киберборделем. Последняя пропажа зафиксирована в марте этого года, новых нет. Странных убийств тоже не фиксируется, в основном смерти от передозировки, бандитские разборки.
Шепот буквально касался уха, и Гвен ежилась и вздрагивала, стараясь не терять нить. Кайф какой, ну пиздец. И ни одного лишнего жеста, как будто его самого смутило вчерашнее.
— По людям — в феврале подано и затем отозвано два заявления о пропаже детей, в апреле не вернулась домой Патрисия Марстон-Смит, семнадцать лет. Активистка по правам фемгрупп и андроидов, предполагалось, что сбежала с любовницей. Связь с обеими потеряна.
Колин вернулся, привалился к стене рядом и заговорил, как ни в чем не бывало:
— Предполагаемая любовница впоследствии найдена в списках иммигрантов в Канаду, одна.
— Что сказала?
— Говорит, что они должны были встретиться с подругой, но та не пришла, пришлось бежать в одиночестве. Расследование продолжается, — заключил Ричард.
Негусто. Оба андроида замолчали. и Гвен углядела неяркое мерцание под шляпой Колина.
— А ну вслух пиздеть!
— Это маловероятно, — сказал Ричард.
— Я только что видел ее в подвальном окне! Марстон-Смит. Совпадение до шестидесяти двух процентов. Очень смазанный и неполный кадр, но сходство очевидно.
Гвен напряглась.
— Вероятность, что эта девчонка все это время провела тут…
Ненулевая. Здание с тех пор не обыскивали. Никаких особых ниточек к нему не вело, кроме мертвого жильца-дилера. И все же…
— Я принял во внимание все возможные изменения внешности, — Колин посмотрел на нее как на идиотку. — Иначе совпадение было бы в районе восьмидесяти шести процентов, хотя я понимаю, что вам эти тонкие вычисления недоступны.
— Это достаточно высокий процент, чтобы суд принял его во внимание, — заметил Ричард. — Вы хотите воспользоваться редакцией закона о проникновении от тридцать шестого года, верно?
— Поправка Минту, — кивнула Гвен.
Прецедент, за которым она внимательно следила. Подозрение, что в доме удерживается человек, является достаточным для проникновения в жилище без ордера — если есть убедительные свидетельства удержания.
Минту, девчонка в рабстве, свидетельствовала, что только оперативное вмешательство копов спасло ей жизнь. Достаточно убедительно.
С тех пор случилось несколько злоупотреблений, несколько срабатываний этой поправки вхолостую… и только в Детройте этот прецедент спас еще четырех человек. Возможно, сейчас получится пятую вытащить.
— Сколько людей еще в здании, можете сказать?
Колин уставился на дом так, как будто мог смотреть сквозь стены.
— Я проанализировал звук: не менее троих, исключая возможную потерпевшую. Едят, смотрят телевизор, обсуждают новости. Мы пока не привлекли внимания.
Да и прошло-то минут пятнадцать. Местные даже не заметили, что на заднем дворе кто-то шарится.
Гвен еще раз осмотрела дом. Пыльные, частично выбитые стекла, выгоревшие, когда-то синие жалюзи… Если честно, она сочла бы его на первый взгляд нежилым.
Ричард чуть сжал пальцы и опустил руку, выходя из контакта.
— Двинем к парадному входу, — шепнула Гвен. — Пора засветиться.
Она пошла вперед, запихнув руки в карманы чуть не по локти, и парни последовали за ней, как свита. За углом волосатый дед подхватил трубку и что-то туда тревожно забормотал, пялясь на Колина. Вот теперь их заметили, и Гвен собиралась использовать это по полной. Она прошла к растрескавшейся двери и пнула так, что доски затрещали. В окошке появилась рожа, похожая на лунный ландшафт с глазами.
— Хэй, дедуля, — рявкнула Гвен. — Слыхала, тут такой пацан тусил — Тимоти. Он мне типа бабла должен.
Тусил, накидывался льдом задолжавший малыш Тимми. Слышал, что по его душу уже идут. Бравировал, что ему-то бабки даются легко — вон, тетушку раскрутит, она хату продала и ему отдаст пол-миллиона влегкую. Брал в долг, не парился, как еще будет отдавать. А дальше — ужин, ссора, драка, сковородка на череп. Неожиданный финал для ебучей драмы, которую полицейские наблюдали чуть не регулярно.
— Тимми, штоль? — хрипло каркнул дед. Красные прожилки в глазах, характерный купероз носа. Не нарк, просто пьяница. — Небось дома дрыхнет! Здесь нема. Валите.
Врет. Уже знают, что он труп. Гвен оскалилась.
— А я с мальчиками осмотрю все же. Вдруг найдем говнюка.
— Дамочка, але!.. Говорю те, нет его!
Гвен толкнула его вместе с дверью, не сдвинула, так что Рич помог. Замок просто скрипнул и вывернулся из косяка. Дед сразу притих и съежился.
— Дома его тоже нет. Я искала. Теперь поищу у вас.
— Вы из этих, — шепнул он. — Смотрите, пожалуйста, но его тут нету, только девочки внизу, а Тимми нет!
Гвен прищурилась, указала Колину держать позицию у двери и пошла вниз. Пистолет был кстати. «Из этих» — это, интересно, из кого? Не то, чтобы она потеряет сон, если не узнает, но все же любопытно.
Внутри домишко был еще более рассохшимся и скрипучим. Гвен жестко печатала шаг, осматриваясь на ходу. Качок в татухах, перекачанный до рук-базук, сидел в конце коридора и очень напрягся.
— Мужчина спит в дальней комнате, нейтрализовать? — спросил Ричард еле слышно.
— Не вздумай, — прошипела Гвен в ответ.
Мимо тянулись мелкие клетушки. Не полноценный бордель, но девушки, сидящие за решетками, смотрели на них пустыми глазами. Синяки на лицах, характерная отрешенность. Обдолбаны льдом до беспамятства, чтобы не сопротивлялись.
Гвен повернулась к одной, чуть более настороженной.
— Тут должна быть Патрисия. Слышала о такой?
— Пат? Дальше по коридору.
Девчонка явно давила любую надежду, вздрагивала. Гвен отвернулась от нее и пошла дальше. Качок отложил планшет с игрушкой и пялился очень настороженно.
Ричард снова наклонился, прошептал:
— Энджел Пайкс, двадцать три года, легкая степень умственной отсталости, бездомная, не регистрировалась в приюте с ноября.
Гвен кивнула и пошла дальше. Колин оставался на дверях, отступление не блокируют, но чутье жопы намекало — они по локоть влезли в осиное гнездо. Осталось вылезти без укусов.
Бордель с удержанием уже был достаточным уловом, за который их могли порешить на месте, так что Гвен держалась с максимальной самоуверенностью. Раскопает все, до чего доберется, а там можно и операцию спецназа проводить. Аллен будет орать. Похуй. Но все-таки, что тут со льдом? Мог это быть еще более жирный приз?
Гвен дошла до качка и рявкнула так, что он дернулся:
— Где ваш ебаный товар? И я не про баб! Если сраный Тимми мне не заплатит, сам знаешь, что будет!
Мужик дернулся и аж в стенку вжался. Он пырился то на нее, то на Ричарда, то снова на нее.
— Эй, — Гвен ткнула Рича в бок. — Покажи настоящее лицо.
Скин стек, открывая белый пластик. Если они дергаются от андроидов, может сработать. Качок раскрыл обе ладони:
— Извините, мисс, я не признал. Прям как люди, прям как люди. Пойдемте, внизу. Тимми, долбоеб… Вы нам хоть немного крошки оставьте, честь-то мы знаем!
Вниз вела скрипучая кривая лестница, и вот этот выход никто уже не прикрывал, но Гвен шла вперед, сжимая пистолет. Полутьма, еще несколько клетушек — уже без окон.
Мимо бойлера в темный закуток — к небольшой лаборатории. Ну пиздец, новичкам и дуракам везет.
Горелка, реторты, несколько кастрюль и противень с подсыхающим льдом. Производство и распространение плюс бордель с траффиком, просто праздник какой-то. Честь они знают. Уебки.
— Охуенно, — Гвен взяла кристалл, лизнула, ощущая характерное покалывание. — Хватит закрыть долги Тимми с лихвой. Рич, ты все пишешь?
— Разумеется.
— Наручники с собой взял?
— Что?.. — мужик дернулся и замер под прицелом.
— Прессу, медиков — всех дергай, — сказала Гвен, глядя ему в глаза. — Полиция Детройта, вы арес…
Когда она очнулась, во рту было страшно горько. Нос не дышал, и она часто хватала воздух, как рыба. Тьма какая. Кто-то держал ее за руку. Очень крепкая теплая ладонь.
— Все хорошо, Гвен, — раздался голос Ричарда. — Скорая уже в пути. Боюсь, вы потеряли зуб, я не успел прикрыть вас от удара.
И точно, правый верхний клык пропал. Гвен приоткрыла глаз и поняла, что на лице что-то лежит, как у покойницы. Под набат в ушах она выпуталась, осмотрелась левым, не заплывшим глазом. Все мудилы уже стояли на коленях под прицелом Колина, а Рич сидел с ней, а не работал.
— Вызвал наряд?
— Они в дороге. Скоро прибудут. Фаулер говорит о премии.
— Что с девчонками?
Обидно было пропустить еще один совершенно-не-поцелуй. Стоматологию ей покрывала страховка, и в морду Гвен получала далеко не в первый раз.
— Я провел первичный осмотр, требуется работа с психотерапевтом, но физически они в норме, не считая зависимости.
— Кто с ними сидит?
Ричард покаянно опустил взгляд. Вот долбоеб, а? Гвен почувствовала, как отпускает вся эта лишняя хрень. Господи, какой же он хороший мальчик. На таких чудесных Гвен залипала ненадолго. Было, конечно, всякое, но быстро остывало, как правило. Хорошие мальчики — для взаимного уважения, для дружбы, вылазок за пиццей, буррито и пивом, разговоров по душам и всякого такого… для того же, для чего нужны подруги, отчасти. Можно даже потрахаться, если очень повезет и оба будут в настроении. А вот крашиться и влипать — у Гвен это всегда было про плохих парней.
Отпустило что-то ужасно напряженное внутри, и Гвен улыбнулась щербатой ухмылкой, поднялась. Голова немного кружилась, но вроде обошлось без серьезных последствий.
Живые девчонки за решетками еще не поняли, что произошло. Гвен, выбивая двери одну за одной, брала их под руки, выводила. Сверху спустились Эхо и Тина, помогли выводить, растерянных, щурящихся от света.
Языком Гвен все трогала и трогала лунку в ряду зубов. Будет еще один имплант. Ричард поймал ее, когда шатнуло, но убрал руки, стоило оттолкнуть. Колин, Эхо, Рипли — все возились со спасенными, паковали мудил, а Гвен ушла к машине и там сползла на сидение, чувствуя звон в ушах.
— Я напишу рапорт, — сказал Ричард.
— Только не косячь. Чтоб ни один мудак не подкопался.
Гвен прижалась лбом к рулю и выдохнула, чувствуя, как уходит тряская дрожь. Ладонь Ричарда легла на загривок, но внутри вроде ничего уже не дернулось. Хороший коп, отличный напарник и самый лучший мальчик. Такой замечательный, что не для нее.