«…С вами снова Энн Фокси, и сегодня у вас опять случится несварение желудка. Легко читать о том, как погибают люди на другом краю света, ведь за цифрами не видны искалеченные человеческие судьбы. Но, поверьте, в Багдаде жизнь и смерть ходят рука об руку каждый день.
До войны здесь жило более шести миллионов человек, а сейчас, когда в Багдад съехались беженцы, их число превысило семь, а может, и восемь миллионов. Их никто не считает, зато приходится считать покойников. С начала контратаки ИГИЛ жизнь в Багдаде пошла под откос и ежедневно в морги привозят до сотни убитых. Сотни! Это в сто раз больше, чем в Нью Йорке, где вы, возможно, читаете эту заметку. Убитые за веру, за кошелёк, за кривой взгляд. И это лишь вершина айсберга — окрестные земли полны безымянных могил.
Я не знаю, что делают наши солдаты в городе. От покатушек на джипах никакого толку…»
Резолюция редактора: Эй, а где же бравые атланты, держащие мир на плечах?! Хе-хе. Ставим в номер.
===9.===
В этот раз Папа Джон собрал нас на складе, среди всякого барахла и снующих вдоль стеллажей дронов. Мы сидим на тех же стульчиках, которые, кажется, ещё сильнее разболтались с минувшей встречи. Вокруг полно коробок с пайками и можно чем-нибудь поживиться, но меня тошнит от армейской еды. И от Папы Джона тоже тошнит.
— Что, ребятки, через восемь часов едете развлекаться?
Смотрю на часы: без четверти шесть вечера.
— Так точно.
— Молодцы. Это операция военных, и ваш лейтенант даже не потрудился ввести меня в курс дел. Но я и так всё знаю.
— Мы зачищаем Золотую мечеть. Там лечатся боевики «Аль-Хуараб», — подаёт голос Уайт.
Папа Джон отмахивается.
— Да-да. Ваша армейская разведка наконец-то высунула нос за ворота базы.
Он щёлкает пальцами, ловя ускользающую от него мысль. Нервничает, понимаю я, и нехорошие предчувствия усиливаются.
— В общем, ваше начальство влезло куда их не просили, и теперь придётся минимизировать ущерб. Вы едете в шиитскую мечеть, в которой лечатся сунниты из «Аль-Хуараб», и это почему-то никого не волнует.
За спиной Папы Джона стоит весельчак Найлз, окончательно переехавший из лазарета в цинковую коробку. Услышав о шиитах, он кивает. Значит, Джонсон не врёт?
— Вокруг этой мечети сложился интересный тактический союз местных шиитов и «Аль-Хуараб». Наша кампания идёт не слишком хорошо, местные хотят подстраховаться на случай, если мы их опять бросим. Люди устали от войны, их можно понять.
Найлз кивает.
— Дело в том, что ИГИЛ — это не только крупнейшая террористическая организация на Ближнем Востоке, но ещё и франшиза. Как МакДональдс. Любой может купить вывеску у старины Ронни и продавать бургеры. ИГИЛ строит всемирный Халифат, но каким он будет и для кого в нем найдётся место, вопрос открытый. Многие видят в этом возможность.
Найлз пожимает плечами.
— Эти интриги принесли бы США пользу. У нас большой опыт по расколам в радикальных движениях. Но ЦРУ выводят из игры аккурат перед тем, как Конгресс начнёт потеть над бюджетами на следующий год — вот так совпадение! Некому даже было вытащить наших агентов из мечети. Но теперь вы закончите их работу.
Найлз роется в коробках. Достаёт противогаз и надевает. Чёрный хрен просто издевается надо мной.
— Это несложная работёнка. Кроме раненных боевиков в мечети есть ещё кое-что.
Найлз кивает.
— Пока остальные будут гонять ахмедов по лазарету, вы подниметесь наверх, к куполам. Серьёзного сопротивления на верхних этажах быть не должно.
Найлз хмурится, но осторожно кивает.
— Там будет кабинет, вот план, оставьте себе. На обороте номер мобильного. В кабинете найдёте телефон. С него позвоните на этот номер. Ответит женщина, это важно! Если возьмёт мужик, отбивайтесь и ломайте трубку. Если женщина — скажите, что рыбалка переносится на седьмое. Повторите два раза и вешайте трубку. Уничтожьте телефон — и всё.
Найлз качает головой. Враньё.
— Звонок не отследят. Позвоните — и свободны. Или позвоню я — в военную прокуратуру.
Найлз снимает противогаз и снова мотает головой. Он чем-то обеспокоен, а я верю чуйке мёртвого друга. Вспоминаю разговор с Уиллисом, Найлза в крови, вонь горящего «хаммера». И, наконец, решаюсь. В задницу ЦРУ! Папа Джон пугает трибуналом? Пусть будет трибунал!
— Одна услуга, парни, и вы свободны.
Меня трясёт от одной мысли о военной прокуратуре, но это хотя бы понятный страх. А от Папы Джона веет чем-то таким, что лучше бы обойти его десятой дорогой. Иисус и Уайт смотрят на меня, и я решаюсь. Расслабленно откидываюсь на стульчике, разом ставшем таким удобным и большим, и набираю воздух, чтобы послать к чёрту ублюдка Джонсона…
…»Хаммер» наезжает на кочку, и все мы подпрыгиваем.
— Уайт, мать твою, смотри, куда едешь! — слышу собственный голос, и всё ещё не понимаю, где нахожусь. Зато хорошо понимаю, что облажался, и сказал Папе Джону то, что он хотел услышать. Чёрт!
— А я тебе, Кайл, так скажу: вся тема с ИГИЛ — херня, — невпопад отвечает Уайт. — Сказки про священный Халифат, Аллаха, рай — всё отговорки. Людям просто нужно оправдание, чтобы устроить резню. Особенно тем, кто за две тысячи лет не придумал ничего лучше, чем заматывать баб в простыню. Присягаешь Халифату, и получаешь лицензию на убийство! Точно говорю: дело не в ИГИЛ. Это наша говённая суть.
— Существует, не существует, какая разница? — злится Маленький Иисус. — Все ахмеды делятся на две группы: уже мёртвые и пока ещё живые. Сечёшь, Белоснежка?
— Ещё раз назовёшь меня Белоснежкой, и я…
Сейчас половина третьего утра, мы едем к Золотой мечети. Едем, чтобы накрыть подпольный госпиталь и пригласить тёлку Папы Джона на рыбалку. Один звонок, и наши проблемы закончатся. Отличная сделка, даже если мертвецы против.
Уайт крутит баранку, я сижу рядом. Маленький Иисус и мёртвый Найлз сзади; Найлз, кажется обиделся, балбес. Из магнитолы доносится знакомая песня, и уже ничего нельзя изменить.
Я не против.
0
0