Ночью одна из стен моей камеры превратилась в огромный голоэкран. Мне показывали Су Джин. Она была под релаксирующим наркотиком. К ней подошли двое голых людей — мужчина и женщина — с масками на лицах. И начали насиловать. Разнообразные позы, всевозможные способы. Это продолжалось несколько часов с комментариями и подробным объяснением технических деталей.
Я мог бы не смотреть. Я мог бы отвернуться к противоположной стенке, закрыть уши руками и внушить себе, что это хитрый видеомонтаж.
Я сидел и смотрел, как они проделывают всё это с моей женщиной. На них были маски, но я всё равно пытался запомнить хоть одну отличительную деталь. Из глаз у меня катились слёзы.
* * *
Следующим посетителем была Лидия Йео. Я вошёл в допросную еле передвигая ноги. Опущенные плечи, повисшая голова, пустой взгляд остекленевших глаз. Кажется, у меня даже капли слюны застыли на подбородке. Она светилась от счастья:
— Я искренне переживаю за вашу жертву, Эрли! Вы сами вчера всё видели. Её социализация ненормальна! Поведение бедной девочки не естественно!
Я сел на стул напротив твари и посмотрел в глаза. В них не было ничего кроме торжества и морального удовлетворения.
— Над несчастной Су Джин придётся долго работать. Привлекать лучших специалистов. Вот чего вы добились!
Кувырок через стол был стремителен. Силовая система просто не успела сработать, а парализаторы опоздали на десятую долю секунды. Они выстрелили только, когда я уже перелетал через голову Лидии Йео, ухватив её за лацканы пиджака. Дротик, попавший в человека, вызывает мгновенный паралич — и это только усугубило ситуацию. Моё безвольное тело рухнуло за спину Йео, в то время как силовые наручники, сковывающие руки, вошли ей в горло. От резкого рывка сломались шейные позвонки, из разорванных артерий фонтаном брызнула кровь.
Это была лёгкая смерть. Она такой не заслужила. Но убить её другим способом я не мог.
* * *
Теперь вид Мишель Гёсснер был не столь победоносен. Она отодвинула стул как можно дальше от стола, но всё ещё пыталась диктовать условия. К ручным силовым наручникам добавились ножные магнитные браслеты, а разговор затруднял силовой экран, разделивший комнату на две части.
— Вы усугубили своё положение, Майкл. Вам теперь не удастся избежать пожизненного заключения или многолетней реабилитации!
— Это так печально, — согласился я с её выводами.
— Но мы всё ещё можем исправить!
— Вы можете воскресить Лидию Йео? — удивился я.
Она непроизвольно сглотнула. Наверное, она никогда раньше не разговаривала с убийцей, и в её задачи никогда раньше не входило установление с этим убийцей доверительных отношений.
— Вам что-то от меня нужно? — подтолкнул её я.
— Это вам нужно! Вам нужно не сгнить в тюрьме пожизненно! — вызверилась она.
Да, земная дипломатия окончательно превратилась в клуб по интересам!
— Но я же совершил ужасный поступок! — трагично ответил я. — Вот этими самыми руками я убил человека. Я до сих пор чувствую капли крови Лидии на своих браслетах. Я должен понести заслуженное наказание! Или вы считаете, что человек, совершивший убийство, должен остаться безнаказанным?
Она глубоко открыла рот, пытаясь что-то сказать, но слов не было. Это были её козыри. Я совершил убийство. Я виновен. Я должен искупить. Ну так я готов искупать свою вину! В тюрьме. Пожизненно.
И что дальше?
Её же не за этим посылали. Сейчас она лихорадочно пыталась придумать, как же ей спасти карьеру и выполнить задание, которое сначала казалось таким пустяковым.
— Вы чудовище! — выдохнула, наконец, она.
Я не стал спорить. Ей нечего было мне предложить.
* * *
— Да, дружище, наворотил ты дел! — почти искренне сочувствовал моей ситуации Лерой.
Впрочем, он сел даже на несколько сантиметров дальше от меня, чем предыдущая гостья.
— Мне так стыдно, что я убил человека! — тем же задушевным искренним тоном ответил я, глядя ему в глаза.
— Чего ты хочешь? В пределах разумного, разумеется, — перешёл к делу Демпси.
— Я хочу своими руками убить людей, изнасиловавших мою женщину.
— Это не было изнасилование! Это часть программы реабилитации, — перебил меня Демпси.
— Этих двоих людей я хочу убить. Для начала. Потом можно будет обсудить условия. Передай своему начальству, Лерой, что у вас осталось двенадцать дней до принятия окончательного решения.
— Ты с ума сошёл! — не выдержал Демпси.
— Это что-то меняет? — пожал я плечами. — Я знаю, зачем нужен именно я. И без моей доброй воли ничего не получится. Нельзя выставить моего двойника, нельзя накачать меня психотропами или закодировать. Со мной можно только договориться по-хорошему.
— Ты слишком много о себе воображаешь! — не сдержался Лерой.
Я ничего не ответил. Это тоже психологический приём. Последнее осмысленное слово должно остаться за тобой — и тогда это будет небольшой психологической победой над противником. Так нас учили. Постоянно шаг за шагом одерживать маленькие психологические победы.
Лерой ждал моего ответа минуту. Пауза затягивалась.
— Ты хоть понимаешь, что будет дальше с Су Джин?
Этому тоже учили нас всех. Давить на больное место оппонента до тех пор, пока у него не начнут лопаться глаза от гнева и не пойдёт пена изо рта от собственного бессилия.
— Двенадцать дней, Лерой, — снова пожал я плечами.
Он возмущался ещё минут пять. Потом аргументы закончились.
0
0