Под утро Фурс опять удрал. Рик проснулся сразу же, сел, заполошно вертя головой в темноте – он всегда просыпался, если вдруг переставал ощущать в ногах привычную тёплую тяжесть. Фурс удрал, а сегодня… какой сегодня день? Сердце успело гулко ухнуть в желудок, прежде чем вспомнилось – всё в порядке, предпоследний, сегодня мир меняться ещё не будет.
Ффух…
Рик упал обратно на подушку. Ничего страшного. Можно спать дальше. Не очень, конечно, хорошо, что Фурс так полюбил убегать, но что тут поделаешь. Тёплая и безоблачная весна не так уж часто попадается, вот и ошалел бедолага. Пусть пока побегает, хоть до самой темноты. А вот потом надо будет в рюкзак посадить. На всю ночь. Или с рук не спускать, но это сложнее, Фурс отъелся прилично, да и нежностей сроду не любил, вырываться станет. Ну да не страшно, на одну-то ночь и привязать можно. Придётся украсть шлейку, вот и всё. Или даже…
Рик перевернулся на спину, чувствуя, как лицо расплывается в блаженной улыбке. Завозился, устраиваясь поудобнее.
Не украсть.
Попросить.
Если попросить ма Таисик – она не откажет. Она очень добрая ма и отличный ведомый, такие попадаются реже, чем сухая и тёплая весна, Рику на этой проходке повезло. Впрочем, ма Таисик и её Вэлу тоже повезло с ним, Риком, просто они пока об этом не знают ещё. Ничего, скоро узнают, сегодня последний день. Значит, именно сегодня всё и произойдёт, ведь не случайно же мир столкнул их на прошлом перекрёстке! Рик давно уже не маленький и знает, что никаких случайностей на самом деле не бывает. Если что-то случается – значит, оно кому-нибудь нужно. Вот так и с ма Таисик и её Вэлом – если бы не он, Рик, они бы сроду сюда не добрались через постоянно меняющиеся миры, они ведь совершенно не умеют ходить так, чтобы не бить стёкла, их бы сразу выкинуло куда подальше, может, даже и по разным автобусам разбросало бы. Рик тоже поначалу был таким неуклюжим, меняя мир по нескольку раз за день, но потом научился ходить осторожно. А ма Таисик и её Вэл всего второй месяц в дискрете, потому и не умеют ещё ничего толком. Да и не надо им, ведь сегодня последний день. Завтра Рик должен уйти, и ничего тут не поделаешь. Хорошо, что весна недождливая попалась – им будет несложно выбираться по своим следам, не заблудятся и в неприятности не влипнут.
Если быть честным, лето Рик любил больше, чем весну, даже такую тёплую. Летом полно грибов и орехов, весною же только почки. Впрочем, рыба есть всегда, даже зимой. Но зиму Рик не любил. Пока жил в городе, пытался перетерпеть, не везло наткнуться ежели, благо недолго, три недели всего. Если зима попадалась в приличном мире, с электричеством и машинами – можно было погреться в автобусах. Самых обычных, не тех, которые сами как мир. Автобусы Рик любил, это было чуть ли не единственное, что ему нравилось в городе. Когда перебрался в долину – стал зиму сворачивать по-быстрому, в первый же день. Слишком это муторно – строить жильё под снегопадом, и пытаться его обогреть, и сушить на костре вечно подмокающий спальник… нет уж. Куда проще заставить мир снова измениться и перескочить через разбитое стекло в другой автобус. И не так уж это и больно, если на то пошло…
Рик опять перевернулся – теперь на живот. Поболтал ногами, подкидывая лёгкое одеяло. Это одеяло дала ему ма Таисик, в первый же день, и при ней он даже не вытаскивал спальник из рюкзака – тот так и валялся на дне, сдутый и ужатый до размера некрупного яблока. Вытащишь – наверняка попросят объяснить, а объяснять не хотелось. Ма Таисик хорошая, лучше её не расстраивать заранее, тем более что всё равно поделать ничего нельзя.
Утро было близко – цветы пахли по-особому одуряюще, да и небо не казалось уже беспросветно чёрным, наливалось синевой, на фоне которой всё четче проступали верхушки сосен. Рику нравилось такое вот раннее предутреннее время, когда ночная контрастность чёрного неба и ярких звёзд теряет чёткость и кто-то невидимый словно бы размазывает звёзды большой мягкой кисточкой по всему небу, их яркие огонёчки становятся всё менее различимы, и постепенно совсем исчезают, а небо взамен светлеет. Как будто это именно звёзды, растворившись, отдали ему своё свечение.
Спать больше не хотелось – всё-таки последний день жалко тратить на сон. Ну а если не хочешь спать – валяться как-то глупо.
Рик аккуратно скатал спальный коврик вместе с одеялом и подушкой, запихнул получившийся рулончик в специальное гнездо над перилами. Спрыгнул с открытой веранды трейлера, на которой предпочитал ночевать, обошёл вокруг фургончика, постоял под приоткрытым окном. Конечно же, и ма Таисик, и её Вэл ещё спали – они вчера проговорили допоздна. Засыпая, Рик отчётливо слышал их голоса сквозь тонкие стенки. Слов было не разобрать, но голоса обычные, значит, ничего особенного они вчера так и не нашли. Жалко. Но ма Таисик больше не плакала, и это хорошо.
Рик её вчера сильно расстроил, и до сих пор ругал себя за это. Нет, ну мог бы немного подумать, прежде чем про свою настоящую ма рассказывать! Он ведь и сам немножко расстроился, когда понял, что они – не его настоящие и вовсе не за ним сюда пришли. Так, самую чуточку, но расстроился всё же. И это – Рик, привычный да опытный, сколько у него этих ведомых было-то? И не сосчитать!
В этот раз на перекрёстке он их первым увидел. И сразу понял, что они и есть его нынешние ведомые – на этом участке до следующей развилки. А потому не стал прятаться под деревьями и разглядывать парочку, спорящую над расстеленной на передней панели трейлера картой, просто вышел на поляну и спросил, может ли он чем-нибудь им помочь.
Они прекратили спор и уставились на Рика с недоверием и даже опаской, как на какое-то чудо. Ну, словно это с ними дерево вдруг заговорило, а вовсе не Рик. Но тут обиженный всеобщим невниманием Фурс быстро взял дело в свои лапы, мякнул недовольно, завозился, выкручиваясь из рюкзака, царапнул Рика по плечу и грузно шлёпнулся в пыль. Отряхнулся, брезгливо подёргивая кончиком хвоста, глянув на Рика укоризненно – он всегда считал именно Рика виноватым во всех своих неприятностях, – и деловито устремился метить новые приобретения в лице ничего не подозревающей парочки и их мобиля. Хорошо ещё, что людей пометил тактично, всего лишь потёрся лобастой башкой о ноги, а то с ним бывает разное.
Светловолосая женщина вроде как успокоилась и потянулась даже погладить, но Фурс ловко увернулся и быстро ушёл за мобиль, всем видом выражая недовольство и наградив Рика очередным укоризненным взглядом. Женщина посмотрела ему вслед и улыбнулась, поворачиваясь к Рику. В серых глазах её больше не было настороженности. Фурс, он такой, он сразу людей располагает.
– Мы ищем мальчика, – сказала она, глядя на Рика слишком пристально. Мужчина вздохнул и закатил глаза, но женщина повторила упрямо. – Сына. Я всё понимаю, прошло столько времени…
Нет, не то, чтобы Рик на самом деле понадеялся, но сердце пропустило удар. А потом стало очень жарко ушам, потому что женщина продолжила почти без паузы:
– Больше месяца уже прошло, я всё понимаю,, да, конечно, шансов мало, но… вот, взгляни, может быть, ты его видел?
Они искали сына, да. Но вовсе не Рика. Малыша трёх с половиною лет, носящего смешное имя Тавио.
Он потерялся во время экскурсии по Каналу Дискретного времени.
Светловолосый пухлощёкий бутуз со стереофотки был похож на Рика не больше, чем камень на дерево. Да и в Канале Рик сроду не был – все умные люди от него предпочитают держаться подальше, а Рик всё-таки не дурак. Нет, туристы, конечно, безумные деньги отваливают за подобные экскурсии, но на то они и туристы. А сам Рик туда и даром не пошёл бы, и даже приплати ему кто. Потому что всем известно – из Канала не возвращаются. А если и возвращаются – то вовсе не те, которые ушли. А уж ребёнка туда тащить – так это надо совсем умом тронуться.
Ничего этого Рик, конечно же, женщине не сказал. Она ему нравилась. Тем, что продолжала искать потерявшегося сына, когда все уже решили, что шансов нет. Рику было бы приятно, если бы и его настоящая ма вот так же искала его, Рика. Вот так же приставала бы к чужим мальчишкам и называла по имени.
Своё имя Рик любил – оно досталось ему как раз от той, настоящей. Рикки-Тикки – так она его называла, щекотала и потом сама же смеялась. Имя и тёплые руки – больше память не сохранила ничего. И зачем только он вчера рассказал об этом ма Таисик! Та, конечно же, ужасно расстроилась. У неё даже глаза стали огромные и чёрные, и губы задрожали. Она смотрела на Рика чуть ли не с ужасом, а потом убежала. И долго плакала в трейлере. И её Вэл тоже поглядывал укоризненно, не хуже Фурса, вздыхал, топтался рядом и говорил что-нибудь типа:
– Да, брат… вот оно как бывает… женщины, это понимать надо…
Рик понимал. И ругал себя.
Понятно, что ма Таисик сразу же о своём Тавио подумала. О малыше, которого некому приласкать, пощекотать, обозвать ласково. О малыше, у которого нет шанса уцелеть в канале дискретного времени.
Не выжить трёхлетке без посторонней помощи поблизости от Канала, тут и взрослым трудно, а он маленький и глупый совсем. Попадёт туда, где вулканы и нечем дышать – и что? Он же не сообразит, что надо быстренько мир снова поменять и перескочить в более приятный автобус. Да и не сумеет, Рик вон далеко не сразу всё сообразил и научился, сколько раз коленки расшибал, и не только коленки! А он постарше был, чем этот, на стереофотке. Но самое неприятное – ни в одном из уже пройденных миров Рик не видел в долине ребёнка, и даже не слышал о нём ни от кого. И не могло это значить ничего утешительного для ма Таисик и её Вэла, который не хотел, чтобы Рик называл его па. Ну и ладно, и самому не больно-то…
Не найдут они никого, и даже Рик не сможет им помочь.
Надо бы их как-то утешить, что ли. Порадовать напоследок. Ма Таисик вроде бы любит жареную рыбу, она говорила вчера, сетовала, что синтезатор даёт ненастоящую, не такую вкусную, а они слишком далеко от реки, не сбегать. Вот и хорошо. Это им далеко, потому что у них Важное Дело, и некогда им на пустяки отвлекаться. А у Рика всё равно никаких других дел на сегодня не припасено.
Стараясь не шуметь, Рик отошёл от вагончика к санблоку. Умываться не стал – раз уж собрался на речку, там и умоется! – но зубы почистил с удовольствием. Он любил чистить зубы, и каждое утро начиналось именно так – сначала вспомнить, сколько осталось дней, потом почистить зубы, и только после этого заниматься прочими делами. Этот ритуал тоже достался от ма, потому и соблюдался неукоснительно. Мир мог изменяться сколько ему угодно, но утренняя чистка зубов оставалась неизменной. Единственно неизменной в жизни Рика.
Правда, не так давно в этой жизни появилась и ещё одна неизменность – Фурс. Независимый, как и все коты, он пришёл сам после очередного перекрёстка, и сам же не пожелал изменяться, когда у того мира кончился срок годности.
Одеваться Рик не стал, натянул только шорты – день будет жарким, возись потом с рубашкой, которую всё равно снять придётся! А пока согреться можно и на бегу. Подхватил потрёпанный рюкзачок и побежал по уже отчётливо различимой тропинке.
***
Когда ожил браслет, Рик валялся на прогретом солнцем песке, подставляя нежарким пока ещё лучам облупленные бока и размышляя, стоит ли окунуться сейчас – или лучше малость погодить. Вода была ледяной, и он успел накупаться до синих губ и долго не проходившей дрожи.
– Ты где? – голос ма Таисик звучал встревоженно. И было очень приятно, что она вот так волнуется. Рик непроизвольно снова заулыбался. Браслет – это тоже она дала, чтобы всегда на связи быть.
– На речке. Я рыбы наловил. Восемь штук!
– Ты с ума сошёл! В такую даль – и даже не позавтракав! Как ты обратно доберёшься!? Да ещё с рыбой! Вот что – ты нас жди, мы за тобой слетаем!
– Не надо, я уже возвращаюсь! Буду через час.
Он выключил браслет, не дослушав возражений, и засмеялся. Мир прекрасен. И впереди ещё целый день. Ну, почти целый.
Вот только пояс…
Завязывая шорты запасной шнуровкой, Рик не мог о нём не вспомнить. Без пояса было неуютно, но не полезешь же к спящим ведомым. Сначала поясом заинтересовалась ма Таисик, пришлось объяснять про узелки – их Рик завязывал после каждого планового перекрёстка. Тут вдруг загорелся и подошедший Вэл, отобрал пояс, начал что-то подсчитывать и кричать про дискретную нелинейность, спирали Боггерса и прочую чушь. Он всё дёргал пояс и пытался объяснить на его примере концепцию года, упирая на то, что Рику это должно быть интересно. Рику интересно не было и хотелось лишь получить свою вещь обратно. Он почти и не вслушивался, готовый со всем соглашаться, лишь бы пояс отдали, и тут как раз разговор как-то неловко вывернулся на имена и матерей, а Рик даже и не сразу заметил, пока не стало поздно. Ну да ничего, сегодня ма Таисик вроде как успокоилась, да и рыбка вот опять же…
Пойманные рыбёшки давно упакованы в термоконтейнер и убраны в рюкзак, снасти тоже разложены по предназначенным им кармашкам. Теперь оставалось только закинуть рюкзак на спину и снова пробежаться по знакомой тропинке – навстречу людям, которые находят время побеспокоиться о нём, хотя у них есть куда более важный повод для тревоги беспокойства.
0
0