Когда меня вводили в камеру, внезапно на долю секунды вырубилось освещение и включились аварийные системы.
— У нас минута — прошептал мне в спину охранник. — Вы можете остановить войну?
— Да, — не колеблясь, ответил я.
Возможно, это была провокация. Скорей всего это была провокация. Только мне было всё равно.
— Что для этого нужно? — спросил охранник.
— Убить несколько десятков человек. Возможно, пару сотен.
— Это поможет избежать войны?
— Да.
Освещение снова стало нормальным. Охранник впихнул меня в камеру и закрыл дверь.
Странное дело. Я же знал, что это ещё одна попытка манипулировать мною. Заставить сделать то, что нужно кукловодам. Но у меня затеплилась надежда. Возникло дурацкое ощущение, что всё закончится хорошо. Именно так и ломают людей. Сначала дают им надежду, а потом, в момент, когда ты уверишься в своей победе, отбирают всё.
Я знал это.
Но надежда всё равно крепла.
* * *
Их привели в допросную. Парень и девушка двадцати пяти-двадцати семи лет. Ненамного старше Су Джин. Усадили напротив меня и зафиксировали магнитные браслеты, чтобы они не могли сбежать. Гёсснер дала мне пистолет:
— Здесь два патрона. Надеюсь, вы не наделаете глупостей?
Она интересовалась, не пущу ли я себе пулю в лоб. Глупость сделала она. Это была её личная инициатива. Её ставка ва-банк. Она решила, что я блефую. Что я лишь талантливый политик, а не свихнувшийся на мести психопат. Что она меня сломает этим пистолетом. Ну да, ведь каждый земной дипломат проходит в Дипакадемии совершеннейшую школу блефа. Блефа на таком уровне, чтобы даже представители рас, умеющих читать мысли, верили каждому твоему слову.
Я выстрелил в голову девушке. Это тоже навыки психологии. У нас принято считать, что половые различия между мужчиной и женщиной сегодня не существенны. У нас абсолютное равенство полов. А на самом деле женщины более выносливы психологически, легче поддаются психотренингу и в стрессовых ситуациях, как правило, стремятся действовать по внедрённому шаблону.
Мужчины ведут себя гибче.
— Это не я! Мы здесь ни при чём! Я стажёр дипкорпуса! Она тоже стажёр дипкорпуса! Это ошибка!
Я прервал истерику парня пулей в лоб и положил пистолет на стол. Мишель Гёсснер застыла в параличе.
Её план был гениален. Она приводит двух подставных людей, выдавая их за насильников Су Джин. Когда я вдоволь над ними поиздеваюсь, угрожая физической расправой, они будут ползать у меня в ногах, вымаливая прощение и жизнь. Я, видя их искреннее раскаяние, должен буду либо нажать на курок (не факт, что выстрелю в них) либо вообще выкинуть пистолет. И то и другое обязательно меня сломает. Особенно, когда Су Джин покажут кадры, как её мужчина мог убить её насильников и не убил. Может быть, это даже показывали ей в реальном времени. А если я всё-таки выстрелю в них — мне подробно объяснят, что я чудовище, убившее невиновных людей. Опять же, на глазах у моей женщины.
Хорошая психологическая ловушка.
Когда Мишель Гёсснер начала приходить в себя, я добавил ей оптимизма:
— Мне нужны двое настоящих насильников Су Джин. У вас остаётся десять дней.
* * *
Прошло два дня. Меня никто не беспокоил. Больше не было никаких попыток сломать меня психологически. Мне даже не стали показывать Су Джин. Не стали демонстрировать ей в моём присутствии, как я убиваю невиновных людей. По ночам мне не включали записи с её новыми изнасилованиями. Впрочем, возможно, новых изнасилований и не было после моих действий.
Время уходило. Осталось восемь дней до точки принятия решения, и я был уверен, что Земная Федерация обречена. У нас просто не осталось политиков, готовых пойти на уступки перед таким ничтожеством, как я.
А потом снова включилось аварийное освещение в моём блоке. В камеру вошёл охранник, спрашивавший меня о возможности остановить войну.
— У нас пять минут. В чём заключается ваш план?
Да, это была провокация. Последняя попытка меня сломать. Именно так надо было считать. Впрочем, я уже ничего не терял:
— Надо убить несколько десятков человек вместе с их прямыми генетическими потомками. Все убийства должны быть подтверждены. Причём подтверждены без всяких сомнений в том, что это монтаж и фальсификация.
Охранник глубоко выдохнул, переваривая услышанное. Секунд десять в нём шла внутренняя борьба. Потом он принял решение.
— Вы можете назвать имена?
— Мне нужно время. Несколько часов и выход в сеть.
— Ясно.
Охранник протянул свой наручный комм:
— Сделайте вид, что спите. Наберите нужную информацию под одеялом. Через четыре часа я принесу ужин. Постарайтесь вернуть его мне незаметно.
Я взял комм, лёг на койку и принялся за работу, даже не дождавшись закрытия двери камеры. В первую очередь я просмотрел новостные ленты. Все они пестрели сообщениями о чудовищно-агрессивных баритах, совершающих самые гнусные злодеяния каждый божий день. А также потоком шли ролики о благородных земных дипломатах, одиннадцать лет назад заключивших мирный договор с этими чудовищами. Ролики о выросшем агрессивном потенциале баритов. О необходимости нести им мир. И призывы к заключению нового соглашения, более справедливо отражающего реалии.
Кто-то пытался заботливо подстелить соломку под любое развитие событий. И я даже знал этих «кто-то» поимённо.
А потом я составил список, в котором были имена людей, подписавших договор с баритами, и имена людей, принимавших с нашей стороны решение о подписании договора. И возле каждого имени сделал пометку «вместе с прямыми генетическими потомками».
Хотите поиграть со мной в психологию, господа? Ещё не наигрались? Ну так играйте.
Через четыре часа я передал охраннику его комм.
Оставалось семь дней.
0
0