Эфирное тело повреждено, оккультное тоже, они помочь не смогут. У человеческой оболочки — травматический шок в терминальной стадии: так это, кажется, называется, когда сознание отсутствует, лицо заострившееся, пульс нитевидный и кожа с синеватым отливом. Надо же. А казалось — забыл, более полувека прошло с той войны… Что там требуется в первую очередь при таких обстоятельствах?
Безопасность.
Хорошо, что благодать необходима далеко не на все доступные ангелам чудеса, для некоторых достаточно просто щелкнуть пальцами. Не просто так, конечно, щелкнуть, а по-особому, сверху вниз, словно выдергиваешь из воздуха невидимую нитку, словно пряжа из облака. Кроули всегда смеялся и называл это “надергать пуха из архангельских подмышек”. И был не то чтобы совсем уж не прав — вряд ли Гавриил реагировал бы острее, покусись кто в действительности на его подмышки.
Что было логично: такие чудеса совершались исключительно за счет Небес, требовали дополнительного оформления, подтверждения, предварительных деклараций о намерениях, объяснительной по поводу отсутствия этой декларации и много чего еще, оформленного по всем правилам райской канцелярии. Понятно, что наверху к ним относились неодобрительно и отчеты о них появлялись на столе Гавриила в первую очередь, причем сразу же с пометкой “обратить особое внимание и проследить за исполнение”. Но… Всевышний с ним, с Гавриилом. Ну наорет или замечание сделает. Еще раз. Велика важность!
Зато теперь книжный магазин прикрывала не просто сфера невнимания, а сфера абсолютной защиты. Это куда важнее.
Сфера невнимания заставляла людей проходить мимо, не замечать, забывать о намерении сделать покупку. Она была щадящей и даже с людьми не всегда срабатывала, что уж говорить о сущностях иного порядка.
Сфера абсолютной защиты означала, что теперь пройти внутрь без согласия Азирафаэля не сможет никто. Ни один человек, ни один демон. И ни один ангел тоже. Даже Архангел. И это успокаивало.
Не только потому, что общаться с Гавриилом в своем магазине Азирафаэлю надоело до тошноты (ну и что, за за последние более чем полтора века подобные визиты случились лишь дважды, при таких обстоятельствах и одного раза более чем достаточно), просто в последнее время Азирафаэль перестал видеть разницу между обладателями черных и белых крыльев.
Он запутался настолько, что больше не мог называть одних “нашими”, а других “врагами”, хотя подобное разделение и казалось естественным положением вещей от начала времен, таким же постоянным и незыблемым, как свет Солнца над головой или земная твердь под ногами. Так было раньше. Так больше не было.
Возможно, Армагеддон все-таки произошел, тихий и никем не замеченный, потому что прежний мир кончился и все изменилось. С этим стоит разобраться, и Азирафаэль обязательно разберется. Когда-нибудь. Когда у него будут на это силы и свободное время.
Сейчас куда более важным было другое.
Азирафаэль осторожно выпустил крылья и сплел из них вокруг Кроули надежный кокон, пропитанный остатками благодати и вибрацией ангельского крика. Отличный поддерживающий кокон, почти что гнездо, внутри такого любой ангел сразу почувствует себя в комфорте и безопасности. Даже падший. Ну а не падший — тем более, но об этом лучше подумать потом, иначе может возникнуть слишком много неуместных вопросов, разбираться с которыми сейчас у Азирафаэля нет ни времени, ни сил. Когда-нибудь потом. Возможно.
Если бы у него было достаточно сил и благодати, он бы просто залил ими кокон с Кроули под завязку, а дальше позволил бы времени взять всю работу на себя. Времени и благодати. Этого конкретного демона благодать не убивала (и не будем думать о том, почему так. лишние мысли), а все, что нас не убивает, делает только сильнее. Логично? Логично. Насчет оккультного тела Азирафаэль не был уверен, но эфирное точно потихоньку восстанавливалось бы, а человеческая оболочка пребывала в своеобразном спящем режиме до тех пор, пока Кроули не пришел бы в себя и не смог бы сам о ней позаботиться. Азирафаэлю оставалось бы просто обеспечивать ему должное количество благодатной внешней подпитки, раз уж так получилось, что этот выходец из Преисподней нуждается именно в ней.
Но в том-то и дело, что сейчас благодати у Азирафаэля не было. Почти совсем. Как и сил. Эфирно-оккультные тела Кроули пребывали в закукленном и словно бы законсервированном состоянии, стремясь сохранить сами себя насколько возможно.. А человеческая оболочка собиралась развоплотиться, если Азирафаэль не предпримет каких-нибудь экстренных ангельских мер.
Если человеческое тело Кроули умрет, он сам снова окажется в Аду. И, судя по всему, ему вряд ли бы понравится такое развитие событий. Сатане — тому да, тому это точно понравится, он, похоже, любитель грязных шуток. Но не Кроули.
А значит, тело Кроули не должно умереть.
Для пробы Азирафаэль щелкнул пальцами, но ничего не изменилось: Кроули по-прежнему оставался без сознания, эфирная сущность мерцающая, почти не просматривается, оккультный пульс нитевиден и аритмичен. Что ж, он не особо и надеялся: это благодать, любовь и силы можно заливать просто так, чтобы было, они усвоятся и сделают все как надо, а с бюрократическими верхними чудесами так не работаем, им нужна конкретика.
Если нет благодати и невозможно нащипать нужной пряжи из райских облаков, остается только лечить человеческую оболочку Кроули человеческими же методами. Ведь справляются люди как-то сами, безо всякой чудесной помощи. Во времена Эдема — и то как-то справлялись, а сейчас-то и вообще!
Устроив закутанного в кокон Кроули на диване при помощи подушек и свернутых пледов в полусидячем положении (“Никогда не оставляйте находящихся без сознания пострадавших лежать на спине, ибо в таком положении при расслабленных мышцах могут перестать работать дыхательные рефлексы…”), Азирафаэль аккуратно вытащил из-под него крылья, сбросив часть перьев. Белые, конечно, но это условность, главное, что перья. А Кроули все равно… не увидит.
Азирафаэль сглотнул. Стиснул зубы.
Глаза… глаза — это далеко не самое важное. Глазами займемся потом. Что там было в том учебнике, который он когда-то запомнил только ради того, чтобы не слишком выделяться среди профессиональных военных врачей? Тогда ему не нужны были знания, хватало и благодати, маленьких ангельских чудес, надерганных сверху конкретных ниток. Но если ты знаешь секретные слова и умеешь их правильно произносить — тебя принимают за своего и тебе намного проще проникнуть туда, где твоя помощь может оказаться действительно необходимой.
Что там из первоочередных мер еще? “Очистить полость рта и носовые проходы, зафиксировать язык при его западении…”
Азирафаэль содрогнулся и не смог удержаться от резкого почти судорожного вздоха. Проморгался. Сделал глубокий вдох. Потом выдох.
Ему не надо было заглядывать Кроули в рот, чтобы убедиться в отсутствии там языка. Он видел это и так. На верхнем плане, когда распутывал линии и выравнивал слойки. Язык был вырван под корень. Тот жалкий обрубок, что там остался, никуда не западет и дыханию точно мешать не будет. Хоть что-то хорошее. А кровавые сгустки Кроули и сам выкашлял на белый пол еще перед Той Самой Дверью Того Самого Кабинета.
Так. Не думать. Дальше что было в том учебнике для военно-полевых хирургов? Или эмчеэсников, он не помнил. Не важно. Важно другое: “Иммобилизовать и обезболить. По максимуму. Восстановить кровопотерю. Потом согреть. Обеспечить покой. И ни в коем случае не оставлять пострадавшего одного, потому что состояние может ухудшиться”.
Иммобилизация сделана, кокон надежный, кости зафиксированы. Покой и тепло тоже обеспечить несложно, но это потом. После того, как Азирафаэль разберется с аптекой.
Вернее, с тремя аптеками: ни в первой, ни во второй не нашлось всего необходимого. Лекарства из группы “А”, строгая отчетность, ну да, следовало бы сразу понять. В третий раз Азирафаэль, уставший и раздраженный, предпочел не мелочиться и проинспектировал склад медицинских препаратов при центральном лондонском госпитале — и это оказалось удачным решением. Правда, теперь предстояло придумать, как и чем возместить им реквизированные лекарства и медоборудование (в аптеках он просто оставлял деньги на кассе), но об этом он будет думать потом.
Азирафаэль перетащил все необходимое в одно из кресел, а само кресло придвинул к изголовью дивана*. Устроился на краешке. Осторожно взял Кроули за руку, не менее осторожно освободил ее до плеча от всего лишнего. Учебник рекомендовал одежду срезать, но тут Азирафаэль следовать ему не стал: Кроули не был человеком и, в отличие от самого Азирафаэля, никогда не покупал человеческую одежду, предпочитая ее чудесить, тратя собственную энергию и то, что там у оккультных заменяет благодать. Одежда Кроули была плотью от плоти Кроули, срезать ее означало бы еще сильнее его обессиливать. Поэтому Азирафаэль просто раздвинул ткань, словно на рукаве изначально предусматривался разрез от запястья и до плеча.
И почти не вздрогнул, когда коснулся пальцами ледяной кожи.
Это нормально, так и должно быть. Кровь это жизнь, человеческие оболочки именно так и реагируют на крупные кровопотери и травмы: стягивают ценную горячую жидкость к сердцу и прочим важным внутренним органам, перекрывают сосуды. Закон выживания. Кожа не так важна. Пальцы, даже руки — без всего этого можно прожить. Как и без языка. И без глаз… тоже.
Не думать!
Есть другое, о чем надо думать. Более важное.
Резиновый жгут бесполезен — кровотока в руках почти нет, вены плоские, схлопнутые, попробуй попади в такую. Не страшно. Все-таки быть ангелом довольно удобно: не обязательно ограничиваться слабым человеческим зрением, можно видеть сквозь кожу. И колоть строго в нужную точку и на нужные миллиметры.
Один миллилитр двухпроцентного промедола внутривенно… Именно промедол. Как бы Азирафаэлю ни хотелось прибегнуть к помощи старого доброго и надежного морфина, но сейчас не тот случай: морфин сильно снижает давление и тормозит дыхательный центр, а Кроули и так дышит с трудом и давление у него ниже его же собственной задницы, вон руки какие ледяные.
Иглу из вены Азирафаэль вынимать не стал, пристроил туда катетер капельницы, подкрутил колесико дозатора, устанавливая среднюю скорость. Сначала плазма и геополиглюкин, потом физраствор, восстанавливать потерянное. Как-то так получилось, что со стойкой справился одной рукой, второй продолжая придерживать ледяные пальцы Кроули, сплетая их со своими теплыми, сжимая, поглаживая, пытаясь отогреть.
Тепло и покой.
Азирафаэль снова расправил втянувшиеся было крылья, обернул ими Кроули, аккуратно пристроился в кресле наискосок, положив голову на боковой диванный валик. Голова была тяжелой, ее обязательно требовалось куда-нибудь положить.
Руку Кроули он так и не выпустил, хотя старался и не шевелить, помня о капельнице. Просто грел между своими ладонями, временами слегка сжимая пальцы словно для подтверждения: я здесь, я рядом, я никуда не денусь…
_______________________________
ПРИМЕЧАНИЯ
* Да, у диванов не бывает изголовьев, это не кровать. Но ведь тут уже и не совсем диван, а почти что самое настоящее гнездо.**
Примечание к примечанию
** Да, любой орнитолог вам скажет, что у гнезд тоже не бывает изголовьев, и в этом они сходны с диванами. Но это только если речь идет о птичьих гнездах, о прочих (в том числе ангельских) орнитологи не имеют ни малейшего представления.
0
0