Знакомый парень снимал каморку у одной бабки.
Жизнь со старухой — полная жопа и компромисс.
Единственный бонус — это довольно скромные бабки,
которые ему назначила престарелая мисс.
Анна Петровна была незамужней чайлдфри без родственных связей,
до гробовой доски обрученная с зомбоящиком.
Но это намного лучше, чем с пьяницей дядей Васей
Или, того не легче, с интеллигентным ящером,
который сейчас сидел бы и зырил порево,
а после долго сопел и кряхтел в сортире.
Ещё и лекции вёл в какой-нибудь школе бы
о том, что ебаться надо в презервативе.
Пожилая дама всегда была при полном параде:
пять сантиметров пудры скрывали её лицо.
Черты Мэрлина Мэнсона проступали в её одноглазом взгляде
с черной подводкой и в шмотках, надетых заподлицо.
Приятель ходил на цырлах по одной половице,
ночами как мыш лежал, боясь двинуть рукой-ногой;
днем опасался лишний раз перед ней появиться,
встретить на кухне, в ванной, увидеть её нагой.
А вдруг старуха возьмёт и резко поднимет платье?
И вот тут-то взору предстанет нечто такое,
что убивает сразу, чего нельзя описать, и
она подойдет вплотную, зажав ему рот рукою.
Однажды она исчезла, её не было около месяца.
И вот звонит телефон (на рингтоне песня Шакиры).
И врач ему говорит, что с бабкой случилось месиво:
что ей отрезало ноги. И наповал шокировал:
— Пенсионерка Зуева бросалась в метро под поезд
на почве несчастной любви к своему квартиранту якобы. –
И тут оказалось: парень готов на моральный подвиг:
он твердо решил с калекой сочетаться законным браком.
Законным, а не фиктивным — не ради квадратных метров.
Пусть старая и без ног — он станет её мужчиной,
единственным на всю жизнь. К тому же все люди смертны:
не факт, кто умрёт вперёд и по каким причинам.
Он эту тему спокойно озвучил мне как подруге.
На все вопли, сопли, истерики он забил.
В больнице молча взял обрубок тела на руки,
отнёс домой и в фактический брачный союз вступил.
И хоть он вступил в союз с половиной тела,
с одной второю, собственно, образно говоря,
он совершил по сути благое дело:
его никчемная жизнь прожита не зря.
И пусть все вокруг корыстны, грязны, убоги,
но подвигу в жизни по-прежнему место есть:
она на алтарь любви положила ноги,
а он свою никому не нужную честь.
При том, что супруга тоже была невинной,
себя соблюдя для него на исходе дней.
Теперь он с любовью зовет её «половиной»,
немного смущаясь и нежно склоняясь к ней
0
0