Государственная клиника Антверпена представляла собой гигантский комплекс зданий, соединенных в одно целое, заблудиться в хитроумных переходах которого было проще простого. Хью Барбер, одетый по своему разумению в костюм человека свободной профессии – джинсы и пестрый длинный свитер, спешил за вертлявой пухленькой медсестрой, которая периодически оглядывалась на него, указывая дорогу к кабинету врача Бреццеля. Хью изо всех сил вертел головой, разглядывая всё вокруг себя и старательно пытаясь запомнить дорогу. Доведя Хью до двери, медсестра улыбнулась ему, слегка кокетливо, и напомнила, что у господина Бреццеля всего полчаса для этого визита, так как предстоит еженедельный расширенный консилиум, который господин Бреццель имеет обыкновение возглавлять.
Барбер вошел в кабинет Бреццеля и обратил внимание на то, что его убранство резко контрастировало с обстановкой тех помещений больницы, где Хью уже довелось побывать по пути. Белые кожаные кресла, множество витиеватых рамок с дипломами и сертификатами, цветочные композиции с орхидеями и сухими ветками. Комнату украшал небольшой электрический камин с забавными фигурками докторов в белых халатах, то с огромным градусником вместо носа, то с большой клизмой в руках, то с танометром у гигантского гротескного уха. Профессор Бреццель обладал специфическим врачебным чувством юмора.
— Добрый день, господин Барбер, — улыбаясь приветствовал его Х-М Бреццель.
— Добрый день, — мнимый журналист пожал руку доктора, она оказалась на удивление теплой и приятно пахла пудрой или тальком, Хью не разобрал. Доктор пригласил собеседника присесть в мягкое кресло, его облик олицетворял вежливое внимание.
— Уважаемый профессор, я занимаюсь написанием книги о детской преступности, мой проект финансируется фондом «Чистые руки». В поле моего зрения попала история поджога с непреднамеренным убийством Якоба Майера, случившаяся в 1972 году. – предупреждая вопрос профессора, Хью Барбер сообщил, — Я встречался с госпожой Лилиан Майер, и она согласилась, чтобы я использовал информацию по данному делу без упоминания в книге имен и фамилий.
— Я могу получить подтверждение этому? – поинтересовался Х-М. Бреццель.
— Разумеется, вот телефон секретаря Лилиан Майер, — Хью Барбер протянул листок бумаги с номером Юргена Баха. Профессор кивнул детективу и просил подождать некоторое время в приемной. Хью Барбер вышел в приемную для повторного приглашения. Бреццель не заставил себя долго ждать, через десять минут, он вновь позвал Барбера войти, и теперь уже был готов отвечать на вопросы детектива.
— Что вас интересует конкретно, мистер Барбер? К сожалению, я не располагаю временем для подробных бесед, я могу лишь в общих чертах обрисовать вам ситуацию, — с неизменной улыбкой вступил в разговор Х-М. Бреццель.
«Меня интересно всё», — хотел было сказать детектив, но, следуя своей легенде, пояснил:
— Прежде всего, меня интересует состояние Юджины непосредственно после совершения преступления, ход ее лечения и причины, по которым вы сочли ее излечившейся и неопасной. И, разумеется, её отношение к содеянному. Также меня волнует, насколько обоснованными были подозрения в отношении Юджины именно с точки зрения психиатра.
— Хорошо, — психиатр наклонился немного вперед, сцепил кисти замком, и, поигрывая большими пальцами, начал свой рассказ. Его монотонный голос успокаивал и убеждал одновременно.
— Случай с Юю Майер нельзя было с первого взгляда отнести к классическим случаям детской шизофрении. Было слишком похоже на аутизм. Но учитывая такую наследственность, как у нее, я пришел к выводу о том, что передо мной ничто иное, как шизофрения. Мать Юю Майер страдала шизофренией и покончила жизнь самоубийством в 1969 г. в частной Брюссельской клинике. Ей удалось выкрасть свечу и совершить самосожжение. Типичный случай для шизофрении со слуховыми галлюцинациями. Когда голоса приказывают совершить насилие над собой или кем-то посторонним, больной не может этому противостоять. Юю Майер ничего не говорила о голосах, которые ее преследовали, но я слышал от этой юной пациентки частые повторения фразы: «Папа не умер, он говорил со мной, он приходил ко мне». Отрицание очевидных фактов – смерти, своей причастности к этой смерти – это свидетельство амбивалентности сознания. А, как вы понимаете, мнимые разговоры с умершими – это классические признаки галлюцинаций. Большое значение для развития болезни девочки имел тот факт, что Юю Майер воспитывалась в неполной семье, ей нужно было уделять пристальное внимание, отслеживать все тревожные признаки. Но, к сожалению, этим не занимался ни отец, ни бабушка. До восьми лет особенностей в ее развитии не было. В восемь лет домашние стали замечать агрессивность девочки, ее склонность причинять боль другим. Она царапалась и кусалась, щипала сверстников, не хотела играть с детьми, устраивала истерики с длительным плачем. Об этом мне сообщили ее близкие,» — профессор Бреццель печально покачал головой.
Хью Барбер делал тем временем пометки в блокноте.
— Затем состояние девочки ухудшилось, что и привело к трагедии. Я не буду вдаваться в юридические подробности, а буду лишь пояснять как психиатр, ибо не имею права судить о том, что вне пределов моей компетенции. Могу лишь сказать, что Юю в тех редких случаях, когда она была доступна контакту, отрицала свою причастность к поджогу и к убийству отца, — профессор развел руками и улыбнулся.
— Какой была Юю Майер, когда вы ее начали обследовать после трагедии, — Хью Барбер приготовился писать.
— Я выявил все составные признаки шизофрении, — самодовольно цедя слова, сообщил профессор, — Было налицо психопатологическое расстройство — расщепление сознания, схизис, — психиатр, видя удивленное лицо мнимого журналиста, продолжил, — не раздвоение личности, мой юный друг, а именно расщепление души. Амбивалентность. Чувство страха и тревоги при одновременном ступоре. Обычный человек, тревожась об опасности, прибегает к помощи родных и близких, либо сам ищет источник или причину такого чувства и пытается что-то сделать. Идя по темному переулку, он ускоряет шаги и спешит домой. Видя наводнение – ищет лодку. А шизофреник не способен к действию. Его взор полон ужаса, но он вял и апатичен. Это же было и у Юджины. Не сомневаюсь в том, что девочка, учинив пожар, просто не имела душевных сил смириться с этим поступком и одновременно позвать на помощь или пытаться скрыться. Когда она прибыла к нам в клинику, я видел, что она очень агрессивно и враждебно настроена к тем, кто пытается войти с ней в контакт – тактильный и даже зрительный. Но тех, кто не пытается с ней говорить, накормить ее и так далее, она даже не замечала. Также были налицо признаки аутизации, так как девочка не могла сконцентрировать взгляд на собеседнике, находилась в неестественной позе. Она ничего не ела и не пила, мы ее кормили насильно, преодолевая ее неожиданные приступы буйства.
Хью Барбера передернуло, он поежился, но продолжал слушать.
0
0