— Алё-доброго-утречка-такси-вызывали?
— Да-да, спускаюсь…
— Не спешите, я только уточнить подъезд.
— Третий.
— Ок, жду.
Дабы клиент не заподозрил в давлении, тут же отключаюсь, и с облегчением откидываюсь на спинку кресла. В техзадании номер подъезда указан, но проверить: реальный вызов или нет, не помешает. Да и подсуетить пассажира тоже полезно. Хотя сейчас спешить без надобности. Напротив, сейчас мне следует всё делать предельно плавно и осторожно. Как в космосе. Никаких резких движений. Счёт идёт не в гривнах, а в часах. Главное — дотянуть до вечера. Ибо последний день. Фсё! Откатался!
Не могу сдержать самодовольную ухмылку и не сдерживаю. Меня распирает от счастья. Ещё бы: купили моё рукоделие. Только вчера на сландо разместил, а за ночь купили. И не одно изделие, — ха! — всю партию!
И задаток на карточку сбросили. Уже отправил с наложенным платежом. Завтра утром получат. Может, до вечера и деньги будут… Повезло? Или награда за бессонные ночи? А может, это мои суеверия пересекаются с реальностью?
Собственно, если бы не постоянные утренние пассажиры, которым обещано, чёрта с два я бы сегодня поехал на работу. Только пляж! Раскалённый песок и Алёнка, с которой можно далеко уплыть в море, ибо заслужил. Ну, а если уже вышел на смену, то почему не настрелять пару копеек? Напоследок? Исключительно из любви к искусству…
— Здравствуйте.
Заднюю дверь открывает симпатичная блондинка. Видит моё счастливое лицо и ещё больше светлеет.
— Доброе утро, — с максимальной приветливостью отзываюсь и завожу машину. — На Химическую?
Девушка громко хлопает дверью.
— Ой! Простите…
Трогаюсь с места и спешу её успокоить:
— Не берите в голову. Мне пассажиры дороже дверей. Пусть лучше хлопают, чем вываливаются.
Морщусь. Юмор кажется громоздким и сомнительным. Но девушка мило смеётся, а я задумываюсь о сигналах из космоса… или знаках судьбы, кому как больше нравится. В первые месяцы после дембеля, когда родной Политех кинул с трудоустройством, и я не знал, что делать, и куда податься, определял характер грядущего дня по числу красивых женщин, встреченных утром. Потом, когда всё более-менее утряслось: работа в такси, аренда не комнаты, а квартиры, — оценивал удачу по таким, вот, искромётным знакомствам. Потом заметил, что чем больше улыбок, тем удачнее день. Но только в последний год научился к женскому смеху подходить утилитарно. Теперь я этим смехом кормлю своё будущее. Непонятно? Мне тоже. Я только учусь…
— Вы всегда такой остроумный?
— Не, только рядом с красивой женщиной.
И это правда. Заводят они меня. Потому что богини. Думаете, шучу? не-а. Всё от них, от женщин: победа или смерть. Много об этом думал, знаю, о чём говорю. Потому что ведьмы. Единственный проводник желаний к небу. Прямая линия с Господом. Во как! Поэтому и вести себя с ними нужно, как с обнаруженной поутру в постели чекой от гранаты: где-то рванёт, и рванёт обязательно, но если будешь хорошо себя вести, рванёт где-то там, а не под ягодицами…
— Можете привести пример? — охотно втягивается в беседу пассажирка.
— Запросто, только уточните адрес. У меня написано «Химическая один», но дубль-ГИС даёт два места: один рядом с Пестеля, второй — конечная восьмого троллейбуса.
— Мне на конечной.
— Ок. Тогда едем к бывшему суперфосфатному. Вы с переездами дружите? Или вкруговую, через автовокзал?
— Дружу, давайте по Столбовой, — отчётливо слышу в её голосе нетерпение. — Это вы так с темы съезжаете?
— Ничуть. Просто тяну резину, чтобы припомнить что-нибудь выдающееся. Кстати, об автовокзале. Взял из эфира заказ с Крымской на Колонтаевскую. Тринадцать часов пятнадцать минут. Красивая барышня с двумя чемоданами выходит к машине и просит точно сказать, успеем мы до двух часов на автовокзал или нет. Суть сомнений: если не успеем, зачем ехать? Пытаюсь объяснить, что я — не Господь Бог, обычно дорога занимает полчаса, но бывает всякое… «Нет, — говорит женщина. — Мне нужно знать точно. Если вы не уверены, то я не поеду». «Лады, — соглашаюсь. — Ещё пятнадцать минут препирательств, и я вам точно скажу, что вы не успеете». Но она на шутки не ведётся: «успеем или нет?» Чувствую, что заходим в тупик, и решаюсь на предложение: «давайте так, если мы опоздаем, то по вашему выбору, я или догоняю автобус, или за свой счёт привожу вас сюда, на это самое место»…
— Неплохо, — хлопает в ладоши блондинка, — действительно остроумно.
— Дык, это не вся история! Через двадцать минут дама с чемоданами выходит из машины на автовокзале, и вы ни за что не угадаете её реплику!
— «Какой вы быстрый, ковбой»?
— Если бы! — в такт ухабам сокрушённо качаю головой. — Она вышла из машины и сказала: «и что я теперь здесь полчаса делать буду»?
Ух! Как же здорово она смеётся! Звонко. Заразительно. Хотя сама история — не сказал бы, что очень смешная. Смотрю в зеркало: мисс интеллигентность. Это когда высокий бюст, длинная шея и печальные голубые глаза. Жаль, не видел, как она шла к машине. Походка о многом может рассказать. И пообещать тоже может.
— Женская логика, — пожимаю плечами. — Непостижимая субстанция, продукт эфира и мужских грёз.
— Ого! Вы поэт?
— Всего лишь скромный наблюдатель женской тирании. Вот вам ещё пример. Взял девушку с Радужного до Пушкинской, а поскольку большой любитель партизанских троп и чигирей, то и поехал не по магистрали, а напрямик, посёлком: мимо светофоров с заторами. Едем себе и едем… когда минут через пять мне в спину заряд ненависти: «почему вы всё время двигаетесь?» Поверьте, в кино вы такого не услышите. Ни одна актриса не изобразит голосом столько негатива. Сперва я даже не понял, о чём речь. Растерялся. Может, в носу ковыряюсь, или тик там какой-то на нервной почве… оглядываюсь, а она расстелила полотенце на коленях: туш, тени, пудра, помада…
— Она ждала остановки, чтобы накраситься!
— Верно… ого! а переезд-то и в самом деле открыт. У вас сильная карма.
— Но это же не конец истории?
— Нет, не конец, — чувствую усталость. Очевидная перегрузка. Чересчур насыщенный смех, как бы не надорваться. — Я попытался обратить всё в шутку, разрядить обстановку. «Нету проблемы, — говорю, — сейчас приму вправо, постоим минут пять, и вы спокойно примарафетитесь».
Да. Кончился запал. Говорю без воодушевления, высматриваю, где удобнее высадить женщину.
— Ну, и? — нетерпеливо ёрзает она.
— Накричала на меня. Сказала: «вы что, не понимаете, что я опаздываю?!» Патамушта женская логика крепче бетона!
— Негодяйка, — вздохнула девушка. — Остановите здесь, пожалуйста. А можно ваш телефончик?
— Можно, конечно. Только нет смысла, — я сыто улыбаюсь. — Последний день работаю. Машину продам и начну новую жизнь.
— Вот как? — поджимает губы блондинка. — Да я не только… вот, возьмите, спасибо…
— Без сдачи? — уточняю на всякий случай, но она уже ускакала, напоследок ещё раз громко хлопнув дверью.
— Спасибо и вам, — шепчу треснутому лобовому стеклу и зачем-то оглаживаю руль. — Завтра получим денежку, и починю тебя, милая. Поменяем стекло, залечим царапины, ходовая, топливная, электрика… а потом подыщу тебе нового хозяина. Пришло время расставаться. Здорово повеселились. Спасибо тебе. «Славная была охота»…
Лирическое настроение истончается и тает от бурчания в желудке. Смотрю на часы — половина одиннадцатого. Неудивительно, что жрать охота: в шесть утра ничего в горло не лезет, а к одиннадцати в глазах темно от голода. «Завтра! — обещаю себе, — завтра всё будет по-другому. Работа дома, никаких поездок и приём пищи по расписанию. Утром — пробежка, вечером — теннис. Через день — Алёнка… или лучше каждый день? У неё такие консервативные родители! Богатые снобы и таксистов не любят…»
Заруливаю на стоянку рядом с продуктовым и бросаю взгляд на экран планшета (три скучных заказа с противоположного конца города). Открываю дверь и бросаю на асфальт шлёпанцы. Поправляю футболку под ремнём, подтягиваю шорты и, не закрыв машину, захожу в магазин.
— Еды дайте, — со скорбным лицом прошу моложавую продавщицу с огромной копной иссиня-чёрных волос.
С удовольствием наблюдаю, как у неё собираются морщинки возле губ, и бесики проблёскивают сквозь пушистые ресницы.
— Выбирай, — радушно ведёт рукой продавщица.
— Бублик и минералка, — скромно уточняю заказ и показываю рукой на одну из бутылок.
— И всё? — ресницы взлетают вверх. — Колбаса? Кофе?
Глаза тёмно-коричневые до черноты. Не глаза — бездна!
— И всё, — вздыхаю, и протягиваю полный кулак бумажной мелочи. — Колбасу не ем, бо коровок жалко. А кофе могу пить только в компании красивой девушки. Но вы, похоже, заняты…
Продавщица довольно улыбается, во рту сверкает золотая фикса. Настроение сразу портится.
— Девятнадцать гривней. А ещё могу позвать сменщицу.
— А я нет, — киваю на машину за окном. На крыше красноречиво отсвечивает оранжевым «хотелка» — пластиковый колпак с шашечками такси. — Один я. Без ансамбля…
Златозубка хмурится, радушная улыбка превращается в презрительно-снисходительную усмешку.
— Смотри, не подавись.
В недоумении замираю.
— От бублика ещё никто не умирал.
Смотрит в сторону. Досадует, наверное, что глупость сморозила.
— Я не про бублик, — говорит невнятно и в сторону, с трудом разбираю слова. — Я про твои эксперименты. Повезло, что смехом, а не слезами кормишься. Опасное дело. Кончай с этим.
— Что? Что вы сказали?
Но она уходит в подсобку и демонстративно задёргивает занавеску.
Качаю головой: — «что только от голода не послышится! Это же надо: «эксперименты»!
Возвращаюсь в машину, распечатываю бублик, открываю минералку… стою в тени, экран планшета хорошо виден, и по-прежнему пуст, если не считать «унылых» заказов: с низким тарифом и высоким процентом админ-отчислений. Пусть дураки едут. Умные порожняк не гонят.
Кусаю бублик и запиваю кусающей язык водой. Жизнь удалась.
Высокое знойное небо, буйная зелень, пыльные воробьи дерутся из-за каких-то лушпаек, выпавших из мусорной корзины. «Другие карлуются, а и половины не имеют», — счастливо улыбаюсь я жизни.
Три года ушло на поиски стартапа с инвестициями, сопоставимыми с моей зарплатой. Утром и днём — такси, вечером и до глубокой ночи — Интернет и гараж, в котором учился собирать поделки на коленке. Но голодный недосып в итоге разродился идеей покупать комплектующие на Али-экспресс, чтоб интеллектуальное железо продавать на Сландо. Корпуса для станков с ЧПУ, дуговые резаки-разрядники… сумма технологий. Производители сами не знают, к чему можно приложить их изделия. Если скрестить реликтовый оверхэд с экраном древнего ноута получится современный проектор, который стоит в десять раз дороже исходников. Плюс руки из плеч, разумеется. Без этого утиль так и останется олдэ шмохесом, хоть на Али, хоть на Ол-икс…
Один из заказов отвлекает от анализа состоявшегося успеха. «Нефтяников» — «Черноморск», двести тридцать! И всего десять процентов комиссии.
Рискуя опрокинуть бутылку, нажимаю указательным пальцем заказ, и тут же, не читая техзадание, подтверждаю взятие. Есть! Мой! Успел!
Внимательно перечитываю трофей: «Героев-комсомольцев, пятьдесят». Перехожу в дубль-ГИС и убеждаюсь, что адрес рядом, с моей стороны переезда. Я даже могу спокойно доесть свой бублик: в том, что успею на вызов, никаких сомнений.
«Попёрло! Вот она — светлая полоса. Прорвался. Победил. И формула удачи загадочная, но не сложная: собирать улыбки незнакомых девушек. Что-то от вампиризма, конечно, зато ненаказуемо, а в итоге любимая работа и любимая женщина… что ещё нужно самцу чтобы быть мужчиной? И что с того, что не понимаю, как эта механика работает? Разве я понимаю, как работает Солнце? Или моя голова? Главное — нужно пользоваться пока работает!»
Переключаю эфир на предварительные заказы и жадно просматриваю список в поисках обратного вызова из сектора Черноморска. Качаю головой: а вот с азартом нужно что-то делать. О работе в такси я должен вспоминать с ужасом, а не с ностальгией. Если в цеху меня будет тянуть к людям на дороге, то очень быстро всё вернётся в старую колею. Я эту магию знаю: «береги меня Боже от вчерашних успехов, дай мне силы в дорогу на новый рубеж…»
Выхожу из машины и, распугивая воробьёв, укладываю в мусорку обёртку от бублика. Минералку потом допью. Пора ехать. Всё что мне нужно — дождаться вечера, и покончить со всем этим. У меня будет сытая, обеспеченная жизнь. Интересная, творческая работа. Сменю вьетнамки на туфли, шорты на брюки… может, даже надену костюм с галстуком. Летом! Алёнка говорила, что умеет завязывать галстук… ради неё я в костюме и в тропиках готов париться!.. Кста! А тропики — это неплохая идея…
Через пять минут уже еду по Героев-комсомольцев, сверяюсь с картой: вроде бы всё верно. Поворот, ещё один, теперь на развилке левее. Как-то пустынно всё, заброшено. Местность, конечно, дивная: плотный кустарник вдоль дороги, в такой не протиснешься. Вечером здесь, наверное, жутковато. Да и сама дорога какая-то чересчур узкая: не представляю, как со встречной машиной разминуться…
Присматриваюсь к фонарным столбам, нависающим из кустов над дорогой, и нехорошее предчувствие усиливается: на каждом — видеокамера. Ого! И куда это мы едем?
Очередной поворот, и я оказываюсь возле глухой стены. Еду медленно, внимательно рассматривая колючую проволоку перед забором и на нём. «Ага, а вот и наблюдательная вышка»… Вышка не просто в полтора роста забора, она ещё и на метр выступает наружу, к дороге. «Это чтобы вахтенный мог видеть внешние стены периметра… куда это меня занесло?»
Ещё поворот, и я упираюсь в ворота. Узкие металлические ворота с облезшей зелёной краской, на которой хорошо просматриваются красные буквы: «въезд категорически запрещён».
Как-то совсем не хочется туда заезжать. Почему-то хочется сразу уехать.
Оборачиваюсь всем корпусом, чтобы оценить, где можно развернуться. Но позади только узкая дорога, стена и плотный кустарник, тут не до разворотов. «Придётся сдавать назад…»
— Вы по заказу? — спросили доброжелательно, я даже не вздрогнул. — В Черноморск?
Присмотревшись, разглядел жестяную коробку перед воротами. В коробке концентрическими кольцами расходятся два десятка небольших отверстий. «Пещерное переговорное устройство! Из какого только музея притащили?»
— Да, в Черноморск. Выходите?
— Нет-нет, лучше вы к нам. Заезжайте!
Ворота с тихим шелестом отползают в сторону. Но за ними, в метрах десяти, высится бетонная стена.
— Дык, «категорически запрещён», — несмело возражаю невидимому собеседнику.
— Не робейте, тут раньше лепрозорий был, вот и осталось. Заезжайте. Я сейчас второй портал открою.
«Портал»?
Трогаюсь с места и протискиваюсь в узкий створ. Действительно, справа от меня ползут в сторону вторые ворота. «Это чтобы грузовиком нельзя было с разгону прорваться?» Не знаю, какие грузовики тут проезжают, но мне, чтоб завернуть, приходится выкручивать руль до упора. Жалобно скрипит граната правой стойки. «Потерпи милая, — шепчу. — Завтра! Завтра мы будем отдыхать. Возможно, это наш последний клиент. Дай Бог, чтобы этот клиент был последним!»
— Сюда, пожалуйста, ближе ко входу, — меня встречает высокий улыбчивый человек в белом халате. — Больной едва двигается, и чтобы нам его не нести, лучше бы вам подъехать поближе.
Упоминание о больном неприятно резонирует с только что упомянутым лепрозорием.
— А охрана возмущаться не будет?
— Нет, не будет, — уверенно отвечает Высокий. — Здесь нет охраны. Да, вот так, замечательно. Теперь вы тут постойте несколько минут. Сейчас мы выйдем.
Он исчезает в тёмном проёме двери, а я остаюсь один на один с тишиной и своими сомнениями. Беспокойно смотрю в зеркало: ворота «въезд запрещён» по-прежнему открыты. Дверь за собой человек в белом халате не закрыл тоже.
Поднимаю голову и вижу ещё одну вышку. «Ещё одну» — потому что эта не над стеной, а выглядывает из-за крыши здания, у крыльца которого я остановил машину. Деревья и строения производят ощущение неестественной тесноты и скученности. У пейзажа начисто отсутствует перспектива. И это давит на психику.
Но ещё больше давит тишина. До звона в ушах. Воспоминания о недавней драке воробьёв кажутся оглушительными. Но вот чьи-то быстрые шаги. Кто-то, приближаясь, торопливо хрустит гравием. Я никак не могу понять, откуда идут звуки, пока из-за угла не показывается женщина в блестящем на солнце скафандре биозащиты. Я такие в кино видел. Про эпидемии и карантин.
— Вы как сюда заехали? — не сбавляя шага, кричит женщина. — Почему ворота открыты?
— Врач позвал, — отвечаю сдержанно, коротко и по-существу. — Открыл ворота и сказал по переговорному, чтобы я заезжал.
— Какой врач? — у женщины на груди раскачивается респиратор. Она крутит головой: — Где охрана?
— В белом халате, высокий, лет тридцать пять… нет охраны. Уже уезжаю, нельзя — так нельзя.
Завожу машину, и задним ходом… боюсь, что она попытается меня остановить. Но женщина бежит в здание, по всему видно, что ей не до меня.
— С ума сойти! — с чувством говорю вслух. — Это не лепрозорий, а сумасшедший дом…
— Уважаемый, вы своих психов забыли!
0
0