18 марта наш отряд вылетал вечерним рейсом в Ташкент. Не знаю, кто как добирался в аэропорт. Мне в хлопотах о закупках для хозяйства отряда, которые надо было сделать здесь, в Москве, было не до того. Мои представления о республиках Средней Азии, включая Казахстан, ограничивались школьными учебниками географии и БСЭ. Благо она, почти полная, стояла дома на полке. Но там информации о том, где и какие продукты покупают для семьи в южных республиках, не было. А уж о дефиците! Самая секретная информация тех времен!
Накануне моего решающего визита в ИГЕМ, нам поставили телефон. Я сочла это хорошим знаком.
В 9 утра мы стояли в очереди у окошка во второй отдел. Народу было немного. Мы были третьи. Первый, — этот молодой мужчина с небольшой, аккуратно и красиво подстриженной бородой, вполне соответствовал моему псевдоромантическому представлению о геологах. Я, может быть слишком внимательно рассматривала профиль незнакомца, склонившегося к окошку. Это не укрылось от Павла Петровича, а от меня не укрылась его явно негативная реакция на мою невежливость. Я сочла нужным пояснить:
— Набросок сделать не могу, не успеваю и нечем, профиль черепа рассчитываю…
Захлопнула рот, поняв, как по-идиотски звучит со стороны моя фраза. Слово не воробей, вылетит не поймаешь! Ко мне тотчас повернулись головы людей, ждавших своей очереди. Послышались возгласы, разные по интонации:
— «Профиль — знакомо!», «То же считаем…», «Художники- и-и…», «Подожди, интересно».
Шиловский молчал. Не найдя у него поддержки, подумала, а почему он должен меня защищать? Я еще никто, только кандидат в отряд, до статуса члена отряда осталось два шага и их надо сделать самостоятельно. Я хорошо помнила подслушанное, если сейчас он сочтет меня психом, то … Я расправила плечи, всем широко улыбнулась и возвестила:
— Вот так и рождаются легенды о сумасшедших художниках. Мне польстило, что вы меня к ним причислили. Я только учусь, пока лишь заготовка художника. А рассчитать череп, значит найти реперные точки, по которым можно его построить и понять индивидуальную конструкции головы и лица.
Парень, который стоял перед нами, слегка наклонил темноволосую голову и произнес фразу, которая действовала на всех моих сокурсников, как красная тряпка на быка:
— Напишите мой портрет!
«Ну куда бедному хрестьянину податься?». Уйти нельзя, хамить нельзя, промолчать тоже не выход. Я включила «актрису».
(Удивление, с ноткой томности) — Вы рискуете мне позировать?
(без паузы на одном дыхании, нижний регистр) — Вдруг я абстракционист? (легато) Или настолько (глубокий вздох, с ноткой скромного сожаления, взгляд вверх с надеждой) талантлива, что сумею отразить (выделение, восхищение) всю сумеречную часть Вашего характера?
Парень захохотал, и представился:
— Володя.
Все заулыбались, в окошке торчала улыбающаяся во всю ширь ехидная физиономия КГБешника.
— Тебе еще нужны документы? Или позировать побежишь?
Не успела я облегченно вздохнуть, как услышала команду.
— НапИшите, устройте для нас показ!
— Товарищи, Елена Владимировна у нас только второй день. Мы улетаем примерно через неделю. Аркадий Андреевич, Вы просите или приказываете МОЕЙ сотруднице?
Народ намек понял. Когда нам выдали вожделенную бумагу, нас провожали улыбки и добрые пожелания всех присутствующих, кроме Аркадия Андреевича.
***
Мы сидели в кабинете МОЕГО начальника, да, все получилось! Мне выдали в блестящей картонной обложке временное удостоверение/пропуск с фотографией и надписью на развороте «Научно- исследовательский Институт Геологии Минералогии, Петрографии и Геохимии рудных месторождений АН СССР». В своей эйфории я не сразу заметила, Большой Босс ждал, моей ли реакции, или, пока еще не знакомых мне других участников экспедиции. Не знаю, сам скажет.
Павел Петрович, без преамбулы, лаконично сообщил, сколько народа в отряде, в каких регионах будем работать, кочевать на Газ-66 с местным водителем, летим самолетом, вероятно из Домодедово, билеты привезет второй геолог. Пауза. Вежливый Биг-босс спросил:
— Вопросы?
Я вытащила свой блокнот с составленным в 2-х экземплярах списком. Блокнот у меня был на пружинках, большой, годился и для зарисовок, и для записей. Лист был заполнен с двух сторон. Вопросы занимали обе страницы. Еле места хватило. Подала ему один лист и попросила:
— Ставьте галочки у вопросов, на которые знаете ответ, и минус, если не знаете. Можете озвучивать.
И начала допрос Биг-босса по каждой позиции. Он увиливал и был в почти полной несознанке. Вопрос о кухонной утвари и посуде заставил его задуматься. Я ждала, потом уточнила, чем утварь отличается от посуды. Наконец, он с легким вздохом родил информацию о хранящимся на Ташкентской базе индивидуальном ящике Шиловского с кухонными принадлежностями и комментарием, что он мало помнит его содержимое.
Мы довольно быстро закончили список: — галочек было мало, минусов втрое больше, еще и знаки вопроса появились. Прошлись по галочкам. Лаконизм — наше все! Каждый ответ рождал просьбу пояснить, рассказать, или покупать и сколько. К середине «галочек» на физиономии начальства стала собираться гроза, к концу — признаки бури. Я тут же закончила процедуру вопросом. у кого и где я могу спросить … Павел Петрович сверкнул очками:
— У Миши, нашего второго геолога. Вот телефоны — сюда прямой, на крайний случай мой и Мишин домашний. Тяжести не таскать, у нас для этого рабочий есть. Складываем здесь. — Он достал из сейфа приличную пачку денег. — Здесь сто рублей. Под отчет.
Да-а! «Верунчик, сама, сама». Ну, что же! Поймем и не заметим. И спросила, забивая последний гвоздь в разговор, не оправдавший моих надежд.
— Павел Петрович! Вы не знаете, где можно приобрести амбарную книгу?
— Зачем Вам? — удивился шеф.
— Она большая, разлинована по столбцам. Часть книги можно пустить под закупки и расход, и можно выделить часть под промежуточную инвентаризацию. При переездах меньше потеряется.
— Интересно!
Он позвонил по внутреннему телефону.
— Василий Григорьевич! Приветствую. Тебя Шиловский беспокоит. … У кого же просить, как не у тебя?
Амбарные книги, 2 штуки. …
0
0