Терне не спалось. Сон, который обычно срубал ее мгновенно, под корень, в этот раз даже не смел подкрасться к постели.
Повар с женой уложили девушку на койку для гостей – стояла она неуклюже, в коридоре, и видно было, что они часто дают кому-либо приют. Тишина давно окутала дом – сопел повар, огромными руками обнимая жену, в их спальне в кроватках тихо спали их дети.
Что говорить – весь городишко уже уснул, обмусолив, разжевав и обслюнявив события дня. Не спалось только девушке.
Она лежала, укрывшись одеялом, и невольно вслушивалась в тишину. Что-то ей чудилось там – тревожное и странное. Сперва она думала, что виноват этот день – с кровью на руках засыпается немного иначе. Но не мысли в голове, не совесть, не тревожили ее. Щекотало что-то извне.
Бывает такая тишина. Размеренная пустота перед оглушительным выстрелом, спокойный шаг перед падением в бездну, ровное дыхание, которое вот-вот прервется. Это ощущается нутром, не поддается описанию.
Не выдержав, Терна прошлась по дому. Вышла во двор. Ночь была безветренной, чистое небо куполом накрыло город. Звезды сияли как раньше – как будут сиять еще столетия вперед.
Беспокойство охватывало девушку все яростнее. Она никак не могла проглотить застрявший в горле ком.
Чье-то сбитое дыхание шелестело у нее над ухом. Чье-то сердце гулко колотилось так, как очень давно не билось ее собственное.
Аргон.
Вернувшись в дом, она легла в постель снова, и закрыла глаза, пытаясь пролезть в голову принца. Тот закрылся так плотно, как ракушка, которую шторм выволок на берег – от этого было еще тревожнее.
Терна знала – никакие события, которые были ими уже пережиты, не заставляли принца так крепко схлопывать разум. Мысли мужчины скорее свело судорогой, чем он специально их заморозил.
Даже вечерами, когда он укрывался в своих покоях с пышногрудыми красотками, Терна, при желании, могла проникнуть и наблюдать – принца это только смешило.
Что могло заставить его так закрыться сегодня?
Терна накинула одеяло на голову и насупила брови. Сейчас попытка пробраться к принцу была похоже на посещение человека, который никому не рад. Пока гостю не откроется дверь – гость не войдет, только если не залезет в окно или дымом не просочится в щель.
Она выбрала второе.
Сам Аргон так делал и не однажды. Сложно это было или нет – не попробуешь, не узнаешь. Оставить свое живое тело бездыханно-спящим, чтобы шагнуть в реальность брата по крови? Это было бы намного сложнее, но тревога придала Терне сил, а сам принц стоял не шевелясь, словно, как муха, завяз в воздухе.
Девушка ощутила себя плавающей в абсолютной темноте.
Как сильный ветер, чуть с ног ее не сбили вырвавшиеся мысли принца. Теперь понятно, почему к нему было не пробиться. Все в его голове потеряло свой привычный ход и обратилось в хаос. На Терну обрушились повторяющиеся картинки. Не словами – а звуками, всхлипами, криками и пятнами мыслил сейчас мужчина, который был уже совсем близко.
Эта мешанина застыла в его мозгу, как заевшая шестерня. Девушка задержала дыхание, слыша детский плач, чувствуя призрачную руку взрослого человека, которая поволокла маленького принца куда-то во тьму, и где-то рядом призраком мелькнувшее упавшее тело.
Воспоминания, смытые временем, запутанные и забытые, проснулись, и волнами захлестывали Аргона, не давая ему дышать. Что-то выволокло их из тьмы сознания…
Терна наконец смогла сбросить с себя чужие повторяющиеся картинки. Где-то впереди, во тьме блеснул неяркий свет, и она, собравшись, выдохнула и сделала твердый шаг туда.
Ее босая нога коснулась холодных плит, из темноты она вышла прямо в замок злого короля.
Девушка вздрогнула, чувствуя странный могильный привкус на языке от спертого, больного воздуха. Один только шаг, отделял ее от изголовья кровати, сзади которой она появилась.
В постели кто-то лежал, а перед ней, напротив Терны – как застывшая каменная статуя, стоял принц.
Если бы он не повел в ее сторону взглядом, она бы подумала, что это призрак или скульптура. Но Аргон заметил ее, а реагировать у него словно не было сил. Все его существо было приковано к лежащему в постели старику.
Они были в спальне темного короля. Черные стены давили, плотно зашторенные окна никогда не открывались, а от кровати пахло пылью. Сам принц никогда не был тут, и сейчас стоял, стараясь не прикасаться ни к чему, кроме пола.
Терна первую минуту боялась дышать, хотя никто бы ее не увидел. У старика в постели не было сил на то, чтобы обнаружить новую гостью.
Взгляд девушки скользнул вниз. Растрепанные седые волосы, бинты, пропитанные кровью, бледнеющая морщинистая кожа лица.
Она снова подняла взор на принца, и среди хаотично мелькающих картинок наконец различила такие же, повторяющиеся слова.
«Упал на лестнице. Голова пробита. Долго не продержится. Принц, принц?»
— Я думал, ты спустишься быстрее. – сквозь кашель, пробормотал старик, глядя куда-то сквозь сына.
Терна даже хмыкнула, качая головой. Издеваться над сыном даже находясь на пороге собственной смерти? Королю явно доставляло удовольствие подобное. Она переступила с ноги на ногу, глядя на принца. Ответит?
Это было неловко – словно она подслушивала разговор. Это, конечно, было не так – ведь Аргон точно знал, что она тут. Хотел бы он, чтобы она оставалась, или просто не смог отреагировать и жестом попросить уйти?
В иное время в ее голове, как обычно, раздался бы его бесцеремонный голос. Но сейчас мысли принца были заняты другим, и Терна решила разрешить себе остаться.
— Я пришел сразу, как сообщили. – мужчина произнес пару слов, словно пережевывал стекло.
Старик снова закашлялся. Его смерть уже сидела у него на груди, сдерживаемая только слабеющими потоками магии. Все, что смог сделать могущественный маг, это только поддерживать в себе очаг жизни, чтобы передать сыну последнюю волю.
Правда, вместо нее, в голосе короля звучала насмешка.
— Значит слуги не сильно торопились известить тебя. Меня никогда не уважали. Ненавижу этих людей. Я столько мог бы сделать, если бы хоть кто-то слушал меня.
Губы принца впервые за эти минуты поджались в горькой усмешке. Тоска разрывала его изнутри, но это была не тоска в преддверии потери отца, который его никогда не любил. Аргон смотрел сквозь него, потом медленно перевел взгляд выше, сталкиваясь со взглядом Терны.
В глазах принца, как страшный сон, снова и снова, захлебнувшись кровью, на пол падала, роняя мишку из рук, молодая хрупкая женщина. Снова и снова маленькие руки принца цеплялись за подол королевы, когда слуги уносили ее прочь, и снова и снова сухой голос отца запрещал ему размазывать по щекам слезы и запирал в комнате.
Это было давно, и больше ничья смерть не тревожила принца, давая ему возможность забыть ту, единственную. Лежащий в постели старик не тронул его души, зато, плуг, вспахал закрытые, заснувшие воспоминания детства.
Аргон знал, что Терна видит все в отражении его зрачков. Он улыбнулся, не размыкая губ, так что его лицо стало еще уродливее. Девушке была знакома эта улыбка. До мурашек и кома в горле. Так улыбаются люди, истекающие кровью, и сейчас она видела, как Аргон истекает кровью внутри.
Это было поразительно страшно. Как человека с надменной улыбкой на ее глазах выворачивало от боли наружу. Аргон моргнул, и его глаза укрыла влажная пелена. Он почти не дышал, не в силах издать больше ни одного звука, чтобы сдерживать все что происходило у него в душе.
— Какое это жалкое зрелище, — проскрежетал старик, все это время смотревший на исказившееся лицо взрослого сына. – Уходит один король, и на его место придет размазня. Горе мне, но я так и не смог воспитать из тебя ничего дельного. Кхх…кх!
Аргон опустил глаза вниз, к носкам собственной обуви, и Терна тоже отвела взгляд, успокаивая собственное стучащее в висках сердце.
— Мягкое сердце самый опасный порок. – голос старика глухо растекался по густому воздуху комнаты, где пахло кровью и пылью – А все – твоя мать. Проклятая женщина. Нужно было сразу увидеть, что ее сердце отравлено.
Принц сглотнул ком, замерший в горле – любое упоминание матери приносило ему еще большую боль. Он хотел раствориться в тягучем ночном тумане, который окутывал башню его отца, и просто пропасть.
Но старик не собирался замолчать. Его жизнь сочилась из обширной раны на голове и голос слабел, но все так же раздирающе царапал старые раны.
— Нужно было избавиться от нее раньше, чем она испортила твое сознание.
Принц дернулся, как сломанная кукла.
— Что? – вырвалось у них с Терной одновременно, так что голоса слились в один шепот.
Старик в ответ засмеялся, сухо, как ворон, словно это была его лучшая шутка, которую он придумал за всю свою черную жизнь.
— Я убил твою мать. Убил.
0
0