— Вы его упустили?!
Рык сотрясает своды, незадачливые стражники вжимают головы в плечи. Тёмный Властелин на ступенях трона — мгновение назад он вскочил с кресла в ярости от дурных вестей и теперь идёт к провинившимся слугам.
— Вы… Его… Упустили?! И вы смеете являться ко мне с пустыми руками?
Рука на оголовье меча, стоящий прямо перед ним глава стражи зажмуривается и в тот же миг падает на пол, булькая кровью в рассеченной глотке. Тёмная свита не смеет даже вздохнуть, пока их Властелин смотрит на умирающего. Вытирает клинок, резким движением вбрасывает его в ножны. Оборачивается, указывает на единственного не отшатнувшегося стражника.
— Теперь ты глава стражи. Найдешь Героя. Иначе…
Новоиспеченный начальник понятливо кивает, тут же начиная раздавать указания подчинённым. Темный Властелин возвращается на трон, безучастно глядя, как убирают труп и смывают с пола кровь.
Он думает, что убил в порыве ярости, и решает больше такого не допускать. Хотя сейчас эта вспышка была ему на руку. Новый глава стражи сделает всё, чтобы выполнить поручение господина.
***
Закат проснулся от гулкого звона била, призывавшего всех собраться перед старостиным домом. Выдохнул, изгоняя призрачный запах крови, рассеянно потер ладонь с отпечатком камня. Такого далёкого прошлого, какое явилось к нему во сне, он не помнил. И при этом отчетливо понимал — оно было. Просто минуло слишком много лет для человеческой памяти.
Но не для памяти камня? Поэтому он его берёг? Насколько далёкое прошлое хранит оникс?
И резко, ожогом — может ли он хранить воспоминания до той, самой первой, смерти?
Снова зазвучало било. Закат наконец встал с постели, оделся, стряхивая прилипшие вчера опилки. Спустился вниз, затесался среди старостиных домочадцев сбоку от крыльца, скрывая рост. Прищурился на стоящего посреди двора старика-рыцаря, начинающего речь.
— Братья и сестры мои! Возрадуйтесь, ибо закончилось время тьмы. С этого дня и до скончания времен вы переходите под длань света.
Старик замолчал, обводя глазами крестьян. Подал пример толстый рыцарь, закричав «Слава свету». Его поддержали, но жиденько, неуверенно. Впрочем, оратору хватило.
— Мы поедем дальше, за Черный замок, передать эту новость остальным деревням, жившим под пятой Тёмного Властелина. После страды мы пришлем все необходимое для строительства сторожки Ордена. До тех пор наместником света у вас остается рыцарь Светозар, надежда и опора нашего ордена!
Мальчишка с куцыми усиками воздел меч, пытаясь поймать лучи восходящего солнца. Увы, утро выдалось туманным, красивый блик на острие не получился. Толстяк снова закричал «Слава свету», Щука, стоявший за его спиной, скривился, перековеркав слова. Закат пробурчал славу вместе с остальными, дивясь прихоти судьбы. Жаль, оценить её никто, кроме него, не мог.
Славословие закончилось, уезжающие рыцари устроились в сёдлах загодя взнузданных коней. Светозар стоял рядом, держась за стремя старшего рыцаря: видимо, выслушивал последние наставления. Крестьяне потянулись по своим делам — кто в поле, кто в огород или на пастбище. Закат поймал на крыльце Медведя, напомнил, что забор починен.
— Да, отлично поработали. До сенокоса общих дел нет, сам решай, чем займешься. Или Горляну спроси, она, честно говоря, лучше меня знает, куда пристроить пару рук.
Горляна в самом деле знала, так что вскоре Закат постигал искусство починки и плетения корзин у старухи-корзинщицы, матери Горляны и Листа. На старости лет она наконец-то собралась поделиться своим мастерством, но подмастерье выбирала придирчивей, чем невеста жениха.
— Ты тоньше расщепляй-то! Эх, молодежь, никакого терпения…
Закат незаметно улыбался, послушно расщепляя выданную ветку. Старая Лужа, как звали корзинщицу, характер имела соответствующий обоим своим детям.
— Вот так, молодец, быстро учишься. А теперь мы их выварим, чтоб помягче стали…
Они вместе опустили длинные полосы древесины в огромный чан с водой, такой тяжёлый, что вместо того, чтобы поднимать над костром, дрова укладывали вокруг него. Дело разжигания огня старуха никому не доверяла, сама постучала огнивом по камню, высекая искорки на горсть сухого мха, бережно раздула. Подняла дымящееся огневое гнездышко в коричневых сморщенных ладонях, посадила в будущий костёр. Оглядела довольно.
— Вот так. Теперь ждём!
Сели ждать. Лужа, в удивительной для деревни крашеной цветастой юбке и сером захватанном переднике поверх, устроилась на крыльце, обмахнув рукавом облупившиеся доски. Закат сел на ступеньку ниже, даже не пытаясь втиснуться рядом с дородной старухой.
Через плечо протянулась рука, на подол рубахи просыпалось несколько крупных подсолнечных семечек.
— Будешь? С прошлого года немного осталось. В этом-то году я такого не сажала, кому оно, кроме меня, нужно.
Закат не понял последних слов, но за семечки поблагодарил, взял. Расщелкнул первую, забросил в рот, прикрыл глаза, пробуя на вкус. Кажется, когда-то он любил семечки. Очень давно.
Лужа вздохнула, тоже захрустела подсолнечником. Сказала вдруг:
— А Светозар-то этот как?
Закат неопределенно пожал плечами. Старуха недовольно пихнула в спину:
— Эх, мальчишки! Это ж важно. Кого нам оставили? Младшенького, ребёнка? Значит, нас не боятся. Или хорошего молодого бойца? Тогда-то совсем другой разговор будет!
Закат кивнул, соглашаясь. Задумался. Сказал медленно:
— Он либо глуп и не наблюдателен, либо очень хитёр.
Совпадение ли, что после встречи у колодца вся троица рыцарей остановила Заката у забора? Оникс просто так подарили селянке или проследили, кому она его отдаст?
На макушку легла мягкая ладонь, чуть толкнула, отвлекая от мыслей.
— В каждой тени-то врага не надо видеть. Ну подумай — мальчишка, молоденький совсем. У светлых, которые соглядатаями никогда не промышляли. Он или хороший боец, или плохой, а думать, что он следить за нами должен — это уже глупость.
Закат покачал головой.
— Я не уверен, что глупость.
Лужа фыркнула, дернула за отросшую прядь.
— Щуки наслушался, что ли? Он у нас известный нелюбитель света. Да и не диво — разбойником был, шайку рыцари разогнали. Он один считай и выжил, прибился к нам. Защищает тебя теперь, э? Ты ж прям как он, пришел неведомо откуда — и рыцари следом.
Закат мотнул головой, высвобождая волосы. Обернулся, присмотрелся к старухе внимательней. Она рассмеялась заливисто, как девчонка, ухватилась за резные перильца, чтобы не опрокинуться. Отдышавшись, кивнула.
— Угадал! Я этого бандита прятала ещё до того, как мы его в Зорьки пристроили. Он молодец, что тебе помог, а всё-таки меньше его слушай. Ты ж не разбойник, чтобы каждой тени бояться.
Закат опустил голову. Не разбойник… Хуже. И искать его будут старательней. За спиной встала Лужа, отряхнула подол от подсолнечной шелухи.
— Ладно, хватит болтать. Видишь, парит уже, пора нашу будущую корзину из кипятка вылавливать.
***
Домой Закат вернулся нагруженный тремя собственноручно сплетенными корзинами — пока маленькими и довольно кривыми, но Лужа осталась довольна, даже велела приходить ещё. Горляна встретила его на кухне, обрадовалась — наконец-то к ужину не опоздал. Пришел Медведь с поля, принес ведерко с рыбой Пай, отправленный в помощь Щуке. Тихонько проскользнули в комнату пара девчушек-приёмышей. Закат уже знал, что детей год назад нашел в лесу Медведь, а что с ними случилось, никто выяснять не стал. Решили, что захотят — расскажут, а так нечего раны бередить. Девочки до сих пор больше молчали, даже имена им пришлось придумывать. На новые они, впрочем, отзывались охотно, и подходили они им очень — что худенькой пугливой Щепке, что кругленькой упрямой Шишке.
Когда все уже сидели за столом, и Закат, дождавшись своей очереди после хозяев, наконец-то заполучил горшок каши, стукнула входная дверь. Он догадался сразу, окаменел, понимая — уйти не успеет. Продолжил накладывать себе еду, только голову опустил ниже. Горляна глянула беспокойно, заметив заминку, тут же вскочила, улыбаясь и шумно приветствуя гостя.
— Я теперь, получается, сосед, а не гость. Да и жить мне негде, пока сторожку Ордена не поставим.
Голос у рыцарёнка был высокий, звонкий. Мальчишка, вдруг подумал Закат со странной горечью. Сказал бы «не старше Пая», да только Паю давно не девятнадцать. А что судьбе угодно, чтобы шут выглядел вечным подростком, это уже другой вопрос.
Раньше свита была у него, а не у Героя. Герою полагался только оруженосец. Такой вот мальчишка.
Светозар сел за стол напротив Заката, в обычаях светлых отказался встревать в очередь к горшку с кашей, принял его только после Пая и девочек, почти пустым. Рассказывал какие-то рыцарские байки, Горляна смеялась и в ответ рассказывала байки деревенские, так что девочки с Паем слушали, разинув рты. Медведь сосредоточенно поглощал кашу, Закат брал с него пример, но всё равно против воли вслушивался в разговор. Особенно заинтересовал его вопрос, что будут делать рыцари теперь, когда враг побежден.
— Враг — это не только Темный Властелин. Это любое зло, бесчестье, беззаконие, которое творится в мире. Вы добрые селяне, но не все живут так, как вы, по законам света.
Высокопарный тон рыцарёнка раздражал. Закат мельком коснулся груди, где под рубашкой висел оникс, аккуратно прожевал последнюю ложку каши. Спросил, подняв голову:
— А что включают в себя законы света?
И понял, что правы были и Лужа, и Щука. Мальчик не был соглядатаем — он даже сейчас не узнавал сидящего перед ним врага. Но законы света за прошедшие годы действительно сильно изменились.
Не устраивать гульбищ без должного повода. Не варить пиво. Не выращивать колдовские травы. Не носить обереги. Не гадать на золе от костра конца года. Не есть рыбу в четвертый день первой недели каждой луны. Не жениться без благословения света. Не…
— Ох, посмотрите, стемнело совсем! Девочки, помогите убрать со стола. Пай, как проснешься, сбегай к Крошке, она обещала яиц дать. Закат, ты завтра опять к Луже?
Закат с усилием оторвал взгляд от лица рыцаренка.
Он не был похож на Героя. Волосы не золотые, а серо-русые, глаза не голубые, а ореховые…
Это злило сильнее всего. Они им не были. Никто из рыцарей не был Героем, они были только отдаленно похожи — издали, если не приглядываться. И эти законы были так же похожи на законы справедливого света. Издали. Если не приглядываться.
— Да. Похоже, я прошел испытание на место подмастерья корзинщицы.
Горляна рассмеялась натянутой шутке, только глаза смотрели слишком внимательно, и Закат поспешил уйти спать, прежде чем рыцарь заговорит снова.