Вот и снова Антверпен. Уютное маленькое помещение агентства. Хью Барбер с отчетом в нетерпении ожидает назначенной встречи. «Все ли я продумал и все ли сделал верно?» — спрашивает он себя. В груди его забит осиновый кол, и ему неудобно жить с ним, так как кол сильно этому мешает. Боль не проходит, но окружающие ничего не замечают. Как и писала Юю, он знает только часть правды. И правда в том, что он никогда больше не увидит Лауру.
Ровно в девять утра Хью Барбер в кабинете встречал Юргена Баха.
— Не желаете ли кофе? — сухо осведомился детектив.
— Спасибо, нет. Предпочитаю перейти сразу к делу.
— Найти автора картины было довольно просто, это Борис Казарин, который в настоящее время живет в Мюнхене. Он является инвалидом, передвигается на коляске. Скверный, желчный и сварливый тип. Он долго не хотел рассказывать о своей картине, и потому мне пришлось прибегнуть к некоторым манипуляциям, о которых мне бы не хотелось упоминать. – Хью врал беззастенчиво.
— Продолжайте, — нетерпеливо попросил секретарь.
— Мне удалось узнать, что Борис Казарин был частым гостем в ожоговом центре клиники Антверпена в период с 1972 по 1973 год.
Брови Юргена были удивленно вскинуты, но он промолчал.
— Да, именно в этот период Борис Казарин случайно познакомился там с Юю. Борис заботился о своем друге, который попал в аварию и получил сильные ожоги, поэтому Борис часто бывал в клинике. Там художник обратил внимание на странную девочку, он рисовал Юю и общался с ней. Они даже подружились. После того, как друг Бориса, проходивший лечение в клинике, скончался, то Борис и Юю прекратили общаться. Но память об удивительном ребенке осталась, и Борис никак не мог выбросить из головы образ белокурой голубоглазой девочки. Ангела. Борис в одном из разговоров обмолвился, что его привлекла амбивалентность Юю: внешность ангела и больная душа убийцы. По свидетельству слуг, которые работали у Бориса, Борис стал приглашать к себе натурщиц, которые были как на подбор блондинки с голубыми глазами. Немки, голландки, чешки, словачки. Но они были пустыми куклами. И только одна из них – Лаура Брегерсон действительно была похожа на Юю. Она и стала прототипом для картины «Ангел». Лаура Брегерсон страдала наркоманией, и она некоторое время действительно жила у Бориса, помогала ему по дому. Он тщетно пытался вытащить ее из пучины порока, — вранье Хью становилось более цветистым и увлекательным. – Но в один из прекрасных дней, она сбежала от Бориса с его нехитрыми сбережениями. Обчистила старика и словно канула в воду.
Юрген продолжал с недоверием буравить глазами Хью.
— Борис Казарин даже попросил меня оказать ему содействие в поисках Лауры Брегерсон. Мне удалось найти ее могилу на одном из муниципальных кладбищ Мюнхена.
— Значит, вы получили также гонорар и от Казарина, — усмехнулся с пониманием дела Юрген Бах.
— Наш контракт номер сорок семь этого не запрещает, — также усмехнулся Хью Барбер.
Хью протянул секретарю папку с отчетом и фотографиями. Юрген нетерпеливо ее пролистал и немного помолчал.
— Как же так… А где же Юю? – спросил он недоверчиво.
— К сожалению, госпожу Майер я буду вынужден разочаровать. Юю мертва, найти ее живой мне не удалось.
— Разве вы искали ее тело? – спросил секретарь, повышая тон голоса.
— Нет, — успокаивающим жестом сопроводил свой ответ Хью. – Вы просили меня узнать о девушке на картине «Ангел», я узнал. Боюсь, что спустя пять лет тела утонувшей Юю не найти. Но и свидетельств того, что она жива, мне отыскать не удалось.
Бах снова пролистал отчет и посмотрел фотографии уже более внимательно. Неясный профиль блондинки на фоне деревьев городского парка, могила Лауры Брегерсон, похороненной год назад, фотографии набросков к портрету «Ангел». Всё это выглядело убедительно и неинтересно.
— Хорошо, мистер Барбер, — Юрген уже потерял интерес к беседе. – Вы отработали свой гонорар. Если будет нужно, то госпожа Майер снова обратится к вам, спасибо. Надеюсь, вам не стоит напоминать о конфиденциальности наших встреч и расследования в целом. Прошу также прекратить какие бы то ни было поиски. Не стоит встречаться со знакомыми семьи Майеров. Негативная информация распространяется слишком быстро…
С этими словами Юрген Бах покинул кабинет Хью Барбера.
Шеф Свенсон заглянул следом и спросил:
— Можно пить шампанское и делить барыши?
Хью уныло махнул рукой, что означало: «Делайте, что хотите», а сам, сославшись на усталость, пошел домой. Не хотелось никого видеть и слышать.
Дома Хью Барбер впал в запой. Впервые в жизни. Он пил уже три дня, и голова его превратилась в колокол, а живот — в пивной котел. Зато ушли все мысли кроме одной, что Хью Барбер есть суть поганый неудачник и отпетый негодяй. Мать укоризненно вздыхала, просила и уговаривала. Всё без толку.
0
0