Вопреки многочисленным кривотолкам, Великий Рандом не был ни слепым, ни хромым, ни злым. Он всего лишь делал то, чего люди частенько избегали — принимал решения. Как бог, ответственный за причинно-следственные связи, он не мог допустить ни малейшей неопределённости даже в самом незначительном вопросе. Точнее, он и вовсе не делил решения на «важные» и «не важные», поскольку прекрасно знал, что может случиться с человеком, который в один прекрасный день выпьет утром чай, а не кофе.
Вот только однажды, за два месяца до пира по случаю юбилея Юпитера, супруга задала ему вопрос, поставивший Рандома в тупик. Ни разу за все тысячелетия своего существования не случалось ничего подобного. Рандом начал издавать в ответ на вопрос супруги какие-то нечленораздельные звуки, поскольку вымолвить фразу «я не знаю» он не мог почти физически. Наслушавшись невнятного бурчания, мычания и блеяния, Великая Фейт не на шутку разгневалась:
— Да что за мужик пошел? Элементарную вещь решить не можешь! Я уезжаю к маме, и буду жить у неё до тех пор, пока ты не соблаговолишь сделать выбор. Будешь готов — скинь Меркурия. Чао!
И она уехала, оставив своего мужа наедине со сложнейшей задачей из всех, что ему приходилось решать до сих пор.
Долго бился над решением Великий Рандом, призывая на помощь весь свой многовековой опыт. Тщетно! Прошла неделя, затем вторая, а к ответу он не приблизился ни на йоту. Он перепробовал все известные ему методики и хитрости — ничто не помогало. Отчаявшись найти ответ, Рандом без сил рухнул на свой трон и погрузился в мрачные и тяжелые думы.
— Господин, господин, — Сто Восемьдесят Четыре боязливо подергал бога за подол халата.
— Чего тебе? — Недовольно буркнул Великий Рандом. — Я в раздумья погружен, отстань!
— Простите, господин, но на Земле подходит к концу микросекунда, а вы так и не подсказали решения вот этим людям, — Сто Восемьдесят Четыре протянул ему свиток.
— Ладно, давай, — буркнул Рандом и развернул список. — «Синичкин Д.А. — Кем я буду когда вырасту?» Так, Синичкин это у нас… ага, вспомнил. Если станет космонавтом — сгорит при старте. Не пойдёт. Станет музыкантом — цирроз. Тоже ничего хорошего. А, вот — проводник поезда дальнего следования. Самый оптимальный для него вариант. Следующий, «Андрэ Дж. Дж. — Сколько ложек сахара положить в её чай, две или три?». «Она» — это у нас Джулия Н. К, за которую я в прошлом году решил сказать этому самому Андрэ «да»? Ага, она самая. Так, она любит чай с двумя ложками сахара, а если он пересластит — будет скандал и развод через полгода. Не нужно ему такое счастье, пусть кладет две ложки…
Закончив со списком, Рандом собрался было вновь вернуться к мрачным думам, но тут в его голове родилась совершенно безумная идея. Но именно такая и была нужна. Рандом соскочил со своего трона, и подошел к глобусу Земли. Это был не обычный глобус, а самый точный из всех, что когда-либо существовали. На нём, при желании и должной сноровке, можно было разглядеть буквально всё, вплоть до микроорганизмов. Но сейчас Рандома интересовали люди. Положив ладонь на Африку, он на минутку замер в нерешительности.
— А-а-а, будь что будет, отчаянные времена требуют отчаянных мер! — Воскликнул он и начал раскручивать голубой шар.
Когда скорость вращения достигла двух с половиной месяцев в секунду, Рандом ткнул пальцем в глобус, отчего тот остановился. К счастью для населения Земли, «обратной связи» с самой планетой глобус не имел.
— Эй, Девяностый, — окликнул Рандом проходившего мимо слугу, не отрывая пальца от точки в Северной Америке. — Сбегай в покои Фейт и принеси мне оттуда Щипчики Апофеоза.
***
День для Джона не задался с самого утра. Началось всё с того, что по вине испортившегося будильника он проспал. Затем, заваривая впопыхах кофе, Джон уронил на ногу турку с кипящим напитком. Выйдя из дома, он обнаружил, что у его машины спущено сразу три колеса. Дальше были: хам-водитель, окативший его грязью из лужи; скользкие ступеньки входа в метрополитен, послужившие причиной ушиба копчика; зажевавший проездную карточку турникет; захлопнувшиеся перед самым носом двери уходящего поезда; двадцатиминутное ожидание следующего состава; страдающий ожирением пассажир, усевшийся рядом с Джоном и вжавший его в боковую стенку так, что него захрустели рёбра.
Из-за тревожных мыслей о предстоящем объяснении с боссом, который не отличался особой терпеливостью в отношении опаздывающих на работу сотрудников, у Джона начала болеть голова. Будто огромные щипцы впились в его виски и сдавили череп, да так, что тот почти затрещал по швам. Затем его дёрнуло куда-то вверх, чуть не вырвав голову из плеч, и с огромной силой понесло куда-то, сквозь иссиня-черный туннель, в стенах которого то и дело вспыхивали и гасли разноцветные искры.
***
— Трепещи, о смертный! — молвил Великий Рандом, вытянув Джона в своё измерение и усадив его на ковёр. — Ибо я есть… эм-м, ну ладно-ладно, ты это… успокойся давай.
Джон сжался в комочек, трясясь от страха и затравленно озираясь по сторонам. «Наверное, тот жиробас меня раздавил», — подумал он и спросил:
— Я что, я мёртв, да? Я умер? Ты Сатана? А эти в майках с цифрами — это черти? Но я ведь был хорошим человеком! За что?
— Не-не-не, никаких смертей, никаких чертей, никакого ада! Ты жив-здоров и с тобой всё будет хорошо! Я — Великий Рандом, бессменный и всемогущий властитель непринятых решений. А эти парни, — он указал на своих слуг, — Случайные Числа, мои преданные помощники.
Тридцать Девять, Минус Сто Сорок Шесть, Число Авогадро и Мнимая Единица приветливо замахали лапками. Джон потерял сознание.
***
На то, чтобы привести человека в чувство, отпоить амброзией и убедить в реальности происходящего, Рандому понадобилось больше часа. Когда Джон более-менее свыкся с мыслью о том, что его временно выдернули из жизни и перенесли на иной уровень Мироздания, в нём проснулось любопытство:
— Так ты бог неправильных решений?
— Непринятых. Слыхал фразу «пока выбор не сделан — всё на свете возможно»?
— Не помню точно, кажется это было в каком-то фильме…
— Ну так вот: в этом есть доля правды. Каждый раз, когда кто-то задается вопросом типа «пойти мне направо или налево», возникает две вероятности. В одной он пошел направо, в другой, соответственно, налево.
— Мультивселенная?
— Не совсем. Мироздание одно, а вариантов — тьма тьмущая. Поэтому, когда решение всё-таки принято — все остальные вероятности исчезают. А если выбор так и не сделан — то и вероятности никуда не деваются. Так что приходится мне «подчищать хвосты», так сказать. Иначе никакого пространства-времени не напасёшься.
— И часто это приходится делать?
— Ну, если по Земному времени, то примерно раз в две-три миллисекунды.
— Ничего себе скорость.
— Ну так здесь, в моих владениях, одной земной миллисекунде равен час с небольшим, так что справляюсь.
— А вот такое я точно видел в кино. Там еще была планета с гигантскими волнами и прикольные роботы.
— Да-да, принцип такой же. Тебе, наверное, интересно, зачем я тебя сюда выдернул?
— Эм-м, я каким-то образом нарушаю естественный ход событий?
— Нет-нет, ничего такого. Просто мне нужна твоя помощь в одном… эм-м, личном вопросе. Это касается моей жены Фейт и… в общем, если ты согласен, то мне проще тебе показать. Для наглядности.
— Но почему я?
— Ты Избранный, — соврал Рандом.
— Вау! Ты знаешь, я всегда чувствовал в себе нечто особенное! Конечно же я согласен тебе помочь, о владыка сложных задачек! Показывай, чего у тебя там?
“Кажется с амброзией я немного переборщил”, — подумал Рандом, вслух же сказав следующее:
— Для этого нужно пройти в покои моей жены, они в другом крыле дворца, пойдём.
— В путь! — Джон уверенно вскочил на ноги, и двинулся вслед за Великим Рандомом.
0
0