Лишь горстка мгновений нужна, чтобы завершить путь к цели. Тебе осталось пройти сквозь гулкую тишину чуть больше десятка шагов, но за каждым — множество дней. Слежавшийся снежный пласт лет…
***
Далеко на равнинах осень ещё из последних сил сдерживала приход зимы, иногда балуя людей тёплыми днями, но здесь, в горах, даже долины покрылись снегом. Кто не успел запастись на зиму — будет голодать или пытаться отобрать у более запасливых. Клан Барса приготовился и к холодам, и к нападениям соседей: закрома полны, топоры и копья многочисленных воинов остры, мрачным богам, живущим на недосягаемых вершинах, принесены кровавые жертвы.
Буран бесновался за прочными стенами большого общинного дома, пугая обитателей воем, пытаясь развалить строение, сравнять его с землёй. Однако щели были надёжно законопачены, а звуки, проникавшие сквозь камень, заглушал шум внутри. Спать все расходились под собственный кров, а вот остальное время большей частью проводили вместе.
Трещало пламя в очагах. Женщины в уголке шушукались, смеялись, спрядая состриженную с баранов шерсть в нити. То громче, то тише разносились голоса старших охотников и воинов, вспоминавших былые события и строивших планы на будущее. Группка ребят вернулась с улицы, где они убирали снег, норовивший завалить двери; они устроились в углу. Наставник сел так, чтобы видеть всех, и некоторое время молчал, выжидая, когда вокруг станет тише. Постепенно все замолкли, и только двое продолжали пререкаться, споря о своей меткости в стрельбе.
— Будете болтать, как равнинники, станете такими же слабыми, — наконец заметил наставник, и разговор мгновенно погас, как задутый ураганом факел. — О чём вам сегодня рассказать?
— Ты сказал, что равнинники слабые, — подал голос тощий сероглазый мальчишка лет восьми. Его тёмные, как у всех горцев, волосы, были острижены коротко — и всё же сильно растрёпаны. — Но почему мы тогда не завоюем их?
— Хороший вопрос, Арнис, — коротко кивнул учитель. — Нам не нужно жить на равнинах, но боги были бы довольны. Равнинников много, гораздо больше, чем нас, а десяток-другой слабых трусов может победить одного сильного воина. И уж тем более не справится один клан. Многие пробовали ходить вниз за добычей, они и сейчас пробуют, но всегда приходится возвращаться, скрываясь от многочисленного войска, потому что на равнине — не спрячешься, не убежишь.
— А если много кланов? Если все пойдут?
Старший не слишком весело усмехнулся.
— Вожди слишком горды, чтобы кто-то из них подчинился другому.
Мальчик ещё что-то хотел спросить, однако его перебил другой, пониже ростом, но гораздо шире в плечах.
— Эй, Арнис, хватит! Я хочу узнать, как на горных козлов охотиться. Ты тут не один!
— А что, горные козлы — важнее вопроса, почему сильные не могут победить слабых?
Оба с явной неприязнью уставились друг на друга. Наставник некоторое время оценивал противостояние, потом вмешался:
— Успокойтесь, оба! Малор, твой вопрос?..
***
Лето. Тёмный, чуть темнее травы, силуэт скользил по земле. Слабый, чуть громче тишины, шорох выдавал, что это не тень, движимая лучами расшалившихся подмигивающих звёзд, но часовой стоял слишком далеко, чтобы услышать или заметить. Да и не с этой стороны ждал он угрозы, если вообще ждал её тёплой беззаботной ночью — и тот, кто старательно таился, миновал пост и вскоре добрался до края леса. Там Арнис поднялся и двинулся дальше, скрытый листвой, окутанный много говорившими охотнику запахами и щебетом ночных птиц, то безмятежным, то слегка тревожным.
Всё выше и выше, отталкиваясь сапогами от пружинистой почвы. И вдруг замер, не прыгнув даже, а словно передвинувшись к толстому дереву — мгновенно, неслышно. А мигом позже раздался сердитый рык, затем ещё один, уже ближе. Кусты треснули, и на поляне появился большой медведь, явно рассерженный. Не потревожь его что-то, зверь ночью бы спокойно спал. Он принюхался, но ветер дул в сторону человека, так что тот остался незамеченным — или просто у хозяина леса не было причин нападать. Туша захрустела ветками с другой стороны, и после недолгого ожидания путь вверх был продолжен.
Вскоре подъём стал круче, потом деревья исчезли, не в силах удержаться на голом камне. Повеяло прохладой и сыростью. Человек поёжился, даже приостановился, но затем продолжил движение, и вскоре оказался у Черты.
Мир чётко делился на две части. Первая вокруг, внизу, за спиной: бесплодные скалы, дремлющий в отдалении лес, осыпающиеся камешки, многослойная ткань неба. Вторая — впереди, и о ней нельзя сказать ничего, потому что мир будто срезало белой пеленой. Она не придвигалась постепенно, покачивая размытыми, колеблющимися краями. Нет, этот туман стоял стеной — плотной и непроницаемой. Вот лежит глыба, и в лунном свете видны все трещинки, неторопливо точащие ели видны до середины, а потом камень словно исчезает за гранью. Будто земля, деревья, воздух обрублены.
Черта преграждала путь наверх, в какую сторону ни глянь. Барьер, который можно проломить без усилий — но не безнаказанно. Лезвие топора, разрубающее бытие на две половины — ту, где живут смертные и ту, где за погибельным туманом на вершинах обитают мрачные боги.
Человек постоял немного, собираясь с силами, а потом встряхнулся и резко, будто выброшенный из пращи камень, рванул вперёд, преодолевая оставшиеся шаги… И нос к носу столкнулся с тем, кто из тумана появился.
Это было так внезапно, что он не смог избежать столкновения и, отлетев, упал. Встречный тоже покачнулся, но удержался на ногах — он был заметно крупнее.
— Арнис? — на заросшем густой черной бородой лице вышедшего от изумления поднялись брови. — Что ты здесь делаешь?
— Го… Говорящий с духами? Я… — мальчик был растерян, его недавно собранная в кулак решимость рассыпалась от столкновения. Но старший молча ждал ответа, и в глазах вновь разгорелся упрямый огонёк, Арнис вскинул подбородок и сказал, глядя собеседнику в лицо снизу вверх: — Я хотел пройти через туман к вершинам и увидеть богов.
Нилит, говорящий с духами клана Барса, был ещё молод. Обычно ритуальный посох получали, когда голова уже начинала, если не заканчивала, седеть, но смерть рано настигла учителя, и ученику пришлось занять его место. Впрочем, он показывал себя достойным старика-предшественника.
Мужчина вновь вскинул брови, затем, совершенно без насмешки, произнёс:
— Ого..!
Молчание пролегло между ними, как клок тумана.
— Ты, конечно, знаешь, что сюда ходить и смертельно опасно, и строго запрещено.
— Знаю, но… — мальчик оборвал себя. — Знаю.
— Тогда что же для тебя так важно, что ты решил нарушить запреты, рискнуть, и увидеть самих богов?
Подросток смутился и отвернулся, но Нилит спокойно ждал и, наконец, Арнис выдавил из себя:
— Я хотел спросить, как объединить кланы и покорить равнины. Тогда меня помнили бы в веках!
И снова взрослый не позволил себе насмешки.
— Знаешь, покорить — мало. Некогда такое уже получилось у одного смелого и удачливого вождя. И что же? Ты не слышал его имени, да и я не помню, и саму легенду почти не рассказывают…
— Но почему? — упрямство и решительный порыв наконец оставили подростка, и теперь в широко открывшихся глазах и на всём скуластом лице читались любопытство и удивление. — Ведь это великий подвиг.
— Потому что мало кто хочет хранить память о позорных поражениях. Вождь одолел воинов равнин, наложил на деревни и города тяжёлую дань, и начал приносить жителей в жертвы нашим богам.
Решительный огонёк блеснул в зрачках мальчишки.
— Он имел право! Он же был победителем! Мы всегда так делаем, отец говорил, и наставник тоже.
— Победителем? Да, был. Люди терпели, пока погибали воины, надеясь откупиться и жить дальше. Но почувствовав себя в опасности, восстали все. Их женщины и дети изнежены, не то, что наши, но даже они брали в руки оружие, нападали по ночам. Равнинники, живущие возле гор, позвали на помощь соседей, и те, боясь, что подобная напасть придёт и на их земли, прислали воинов. Общая беда объединила их. Вождь сражался храбро, но… глупо драться против слишком многих врагов. Он потерял почти всех бойцов, оставив кланы, которые пошли за ним, беззащитными. Многие селения захватили соседи. Его имя предали забвению. А вниз с тех пор ходят только по одному клану, и только в набеги. Мало захватить власть, надо её ещё удержать, это куда труднее.
Горевшие в начале рассказа глаза Арниса будто подёрнулись дымкой.
— Я буду думать над твоими словами.
— А пока ты думаешь… Не ходи в туман, ты не найдешь там ответов — только смерть. Он сбивает с пути, ломает разум, а потом останавливает сердце — если заблудившийся человек раньше не найдет смерть, упав со скал.
— А говорящие же ходят, ты вот выжил и вернулся оттуда! — недоверчиво скривил губы мальчик.
— Где не помогут сила, ловкость и ум — часто выручают знания. Говорящие с духами учатся многие годы, долго готовятся, прежде чем пойти впервые… Ведь именно за Чертой мы слышим духов. Но даже для нас это очень опасно. Учитель был опытен и осторожен, и всё же я однажды нашёл его тело в расщелине, выше которой клубился туман, и в мёртвых глазах не было следов рассудка. Опасное занятие… И посвятить в это можно только преемника.
Арнис разочарованно вздохнул.
— Скажи, а ты видел богов?
— Нет, даже мы не заходим так далеко, чтобы приблизиться к вершинам.
— Я пообещаю не ходить больше к Черте, если будешь иногда рассказывать легенды, которые мало кто помнит.
Казалось, теперь он смотрит не на мир, не на собеседника, а вглубь себя.
— Ты нарушил запрет и ещё пытаешься торговаться? — теперь уголок рта говорящего с духами приподнялся немного презрительно.
Арнис удивлённо посмотрел на него:
— Я всё расскажу отцу, и он меня строго накажет. Но задуманное того стоит, и если ты не расскажешь, всё будет зря. Расскажи мне легенды, Нилит! — он на миг запнулся. — Пожалуйста!
На последних словах он не смог удержаться и скорчил умоляющую мину. Нилит усмехнулся.
— Ну, раз так…
0
0