Мысль давала оценку, а тело птицей — легкая хромота почти не мешала — скользнуло над дорогой. Он проскочил в окно мгновений между выстрелами, обманув недостаточно расторопную турель. Куда дальше? Эд не знал. А та, другая? Ее поколению известно об умных машинах больше.
Он бесшумно скользнул туда, где видел женщину в последний раз.
Тень мелькнула впереди, пересекла наискосок огромный холл, в два счета перемахнула через обвалившуюся потолочную балку — и снова вынырнула в окно.
Эд не отставал. Азарт притупил чувство опасности, которое всегда зудело внутри, когда поблизости находился старший. На улицу, следом за ней. И снова — в развалины, грозящие рассыпаться под ногами. По лабиринтам комнат, коридоров и лестниц, ловя торопливые шаги.
Удар свалил с ног, словно стенка, из-за которой он выглянул, прянула в лицо всем своим каменным телом.
— Добегался, малыш?..
Холодные серые глаза, отливающие свинцовым блеском, и ствол излучателя — в упор.
Непроизвольная дрожь пробежала по телу: часовой в мозгу отчаянно жал на красную кнопку — чужой! Идентификация не пройдена! Стрелять!
Полжизни он давил такие порывы, в отличие от многих друзей, но сейчас поддался бы — однако при всем желании не мог. Напротив, старался не дергаться. Эд считал, что старшие не стремятся попасть в них, но глядя в эти глаза, не поставил бы на то, что их обладательница отведет оружие в сторону.
— Да, — согласился он, пристально вглядываясь в резкие черты лица — когда ещё так близко увидишь кого-то из тех. — Добегался.
Она, в свою очередь, так же пристально рассматривала его. Молча, чуть прикусив губу и наморщив лоб, словно решала в уме сложное уравнение. Эд почти видел, как палец напрягается на спусковом крючке, ослабляет нажим, снова напрягается. И каждый раз, в такт, сердце сбивалось с ритма — и снова начинало биться взахлеб.
Наконец она выдохнула с обреченным видом и опустила пушку.
— И что мне с тобой таким делать… — пробормотала в пространство, не сводя колючего взгляда и одновременно освобождая его кобуру от оружия.
Идею с попыткой бежать Эд пресёк сразу. Он уже дважды просчитался, оценивая её возможности, третий раз может оказаться последним. В голове лихорадочно щелкали мысли. Всплывали, бегло, одним взглядом оценивались — и исчезали в небытии. Хотелось убедительно доказать, что живым он полезнее.
— Мне не нравится, что какая-то машина превращает нас в марионетки, — наконец произнес он. — И вас тоже. Я ищу, что с этим сделать.
Она кивнула, будто подозревала что-то подобное — или даже знала наверняка. В конце концов, для чего ещё живому — любому из них — препарировать этот огромный каменный труп, этот полуразложившийся город.
— Пошли. Держись на шаг впереди, чтобы я тебя видела. И никаких фортелей. Попробуешь что-нибудь выкинуть… — лучевик чуть дёрнулся, безо всякого позерства, быстро и коротко, — мне же проще.
Резкие ноты прозвучали приказом о помиловании. Эд осторожно выглянул в коридор и двинулся вправо — слева он пришел. Красная кнопка внутри продолжала посылать сигнал, но он уже немного привык. Думал, как не подставиться под выстрел охранного робота, и одновременно — что слово «старики» несколько неверно. Он никак не мог назвать эту решительную подтянутую и энергичную женщину — старухой.
***
Четыре оставшихся квартала прошли на удивление легко и быстро. Надо признать, мальчишка оказался весьма полезен: он словно чуял чертовы механизмы смерти. Иногда замирал на месте, предостерегающе вскинув руку, иногда — односложно предупреждал и, к его чести, ни разу не попытался воспользоваться своим чутьём, подставив Ио под удар очередной пушки. Ио, впрочем, не отпускала циничная мысль: просто юнец не знает дороги, а значит каждый их — её — шаг приближает его к собственной цели.
Комплекс «Нью интеллидженс» неплохо сохранился: многоэтажные корпуса возвышались угрюмыми глыбами, обтрепанные, но не изъеденные огнем, кое-где даже поблескивали оконные стёкла. А вот двери давно снесли.
— Нам в третий корпус. Осторожно. Там может быть… всякое.
Там и правда могло быть всякое; Ио совсем не улыбалось тащить туда чужака и каждую минуту быть готовой драться на два фронта. Да и делиться найденными ответами — если ответы будут найдены — в её планы не входило. Но и оставить его здесь нельзя: уж тогда точно придется ожидать удара в спину.
За это время подчеркнутой покорности, с которой полу-пленник держался, пока решалась его судьба, явно поубавилось. Тонкая, дерзкая улыбка задержалась на лице на несколько мгновений, затем он кивнул:
— Так я сюда и не на утреннюю прогулку вышел… — откинул с лица покрытые пылью волосы. — Моё имя Эд. Короче, чем малыш, быстрей позвать.
Поколебавшись, она все же кивнула и коротко назвалась:
— Ио.
Они прошли через двор, заваленный обломками мебели, автомобильными покрышками, листами проржавевшего насквозь железа. Торопливо скользнули в зияющий чернотой вход — казалось, что под прикрытием крепких стен чувство обнаженной беззащитности должно стать слабее.
В нос ударил спёртый запах плесени, разложения и опасности. Ио достала фонарь и осветила длинный, упирающийся в лестницу коридор. Непроизвольно передернула плечами.
Пол здесь был усеян трупами крыс — почти истлевшими и совсем свежими, вперемешку. Чуть дальше она разглядела несколько человеческих скелетов, распластанных среди отвратительного серо-бурого ковра. Стараясь поменьше думать о том, что их убило, она медленно зашагала вперёд.
Перед глазами маячила спина Эда. Всем младшим присуща какая-то немного нечеловеческая пластика, а то, что он чуть припадал на правую ногу, делало манеру двигаться совсем уж странной, плохо предсказуемой. Сейчас шаг назад застал врасплох, чуть не заставив надавить на спусковой крючок.
— Что там?
Он поднял руку, выжидая, и через несколько долгих мгновений воздух озарился еле уловимой вспышкой — незаметные фотоэлементы на противоположных стенах перемигнулись.
Ио раздосадовано закусила губу, понимая, что сама заметила бы датчики слишком поздно. Вскинула пушку, легко, почти не целясь, выбила плитку, чуть выступающую из стены. Её тихое «спасибо» прозвучало почти беззвучно, сливаясь со звуком выстрела — и все-таки было услышано. Дальше шли ещё медленнее, внимательно вглядываясь в каждый клочок пола и стен, и всякий раз Эд успевал заметить опасность на секунду раньше, чем она сама.
— Четвёртый этаж. Там должен быть архив, нам удалось раздобыть старые планы почти всего города, — она смолкла, злясь на себя за эту внезапную откровенность. За то, что на миг забыла, что рядом — враг, и стоит только ослабить бдительность… — Шагай.
Покрытые пылью ступени приняли их шаги мягко, почти не давая отзвука. Хромированные перила под пальцами казались тёплыми, приветствующими касание человеческой руки — спустя многие годы одиночества. А вот дверь, хранившая архивный покой, выглядела угрюмой. Серый сверхпрочный металлопластик, неподвластный времени — по крайней мере, жалким десятилетиям.
— Есть идеи, как войти? — спросил Эд.
— Я знаю такие замки, — она взялась за выступающий цилиндр, изучая пальцами последовательность насечек, — серийное производство, половина армейских продовольственных складов была запечатана ими.
Приложила ухо к двери, продолжая краем глаза следить за младшим. Провернула раз, другой, третий, ловя тихие щелчки. Так, теперь в другую сторону.
Она превратилась в слух, выцеживая нужные звуки из череды лишних.
Есть!
0
0