За непрезентабельной внешностью эльфа таился настоящий мастер высокой кухни — Кроули, определённо, знал гораздо больше, чем пытался показать, и это убеждение лишь окрепло, когда демон начал отпираться. Азирафель по достоинству оценил и устрицы, и десерт, но, даже рискуя показаться неблагодарным, поинтересовался:
— Винки, а вы умеете делать суши?
Большие уши эльфа встрепенулись:
— Винки не знает, что такое «суши», но Винки обязательно научится, если господин Азирафель поможет найти рецепт.
Огромные глаза эльфа сияли фанатичной жаждой деятельности, и, успев оценить его потенциал, Азирафель принялся записывать адрес любимого ресторанчика, попутно объясняя, к работе какого повара стоит приглядеться особо. Впрочем, он быстро спохватился:
— Я не подумал о том, что будет, когда вас заметят. Простите, Винки…
Он уже скомкал листок с адресом, но уничтожить его помешал жалобный писк эльфа, глаза которого мгновенно наполнились слезами.
— Винки умеет становиться невидимой. Магглы ничего не заметят. Винки справится.
Азирафель взглянул на Кроули, но тот лишь пожал плечами и великодушно махнул рукой:
— Шанс, ангел, как раз и предполагает что-то такое. Пусть идёт.
Риск, конечно, был, но, во-первых, эти эльфы наверняка умели проделывать такие фокусы, а во-вторых, Азирафель очень любил суши. Ему в голову пришла ещё одна чудесная мысль:
— Винки, а как можно вас ангажировать на долгий срок?
— Господин Азирафель желает стать хозяином Винки?
Взгляд эльфа засветился такой надеждой, что стало не по себе, и пока Азирафель пытался сообразить, что полагается ответить в таком случае, Кроули уже распорядился:
— Конечно, Винки, но тебе стоит задуматься о своём облике. Ты выглядишь хуже, чем Хастур, а это, как ты понимаешь, недопустимо.
— Винки всё сделает. Хозяин останется доволен. Винки будет делать суши с утра до вечера. Винки…
Эльф беззвучно растаял в воздухе, продолжая пищать о своём счастье и давать самые опрометчивые обещания, как любили делать все смертные. Записка с адресом, кстати, исчезла вместе с ним. Пожалуй, к этим существам стоит отнестись с большей долей серьёзности — Азирафель не раз убеждался, как обманчива бывает внешность.
Кроули всё-таки притащил в его комнату картину, которую пристроил над камином. Это был идиллический пейзаж, изображавший берег реки, на котором паслись овечки. Азирафелю особенно понравилось, что они именно паслись, изредка поднимая головы и меланхолично пережёвывая траву. Овечки выглядели настолько невинными и беззащитными, что впору было заподозрить насмешку, но Азирафель не мог всерьёз обижаться на дарителя — просто у Кроули было такое чувство юмора. Не ангельское.
Азирафель неторопливо обживался и в библиотеке, с интересом читая учебники, чтобы разобраться, чему вообще здесь учат. Учебники были скучноваты и явно выдержали не один десяток переизданий. Сначала Азирафель собирался выучить несколько заклинаний, чтобы при случае не вызвать подозрений, но, полистав «Чары», понял, какое это скучное занятие — строго регламентированные движения палочки, правильная артикуляция, сосредоточенность. А самое главное — множество дурацких ограничений и никакой взаимозаменяемости. А что будет, если в самый нужный момент ты забудешь то самое слово? Ущербная магия, что и говорить!
Однако не все книги оказались настолько бесполезными. Азирафель заинтересовался теорией предсказаний, историей магии и зельеварением, наверное, потому, что оно было близко по духу к кулинарии. Да и вообще жидкость, наделённая волшебными свойствами, может иметь великое множество применений. Впрочем, и у трансфигурации были свои плюсы. А потом Азирафель добрался до книг Запретной секции и ненадолго выпал из жизни, запоем читая всё подряд и всё больше погружаясь в историю развития этого мира.
Оказалось, что всё здесь пошло от Мерлина. Того самого знахаря при короле Артуре. Азирафель знал его как неплохого целителя, разбирающегося в травах и отварах из них. Но у того Мерлина не было ни тени божественной искры, ни капли магии. Этот, очевидно, был более одарённым. А вот здешняя Моргана представлялась каким-то исчадием ада — может быть, потому что у неё не было приятеля Кроули.
— Завтра приедут студенты, и начнётся новый учебный год.
Азирафель настолько увлёкся чтением, что не заметил появления Дамблдора. Тот вошёл в библиотеку и принялся бродить между стеллажей, довольной улыбкой отмечая все изменения. Остановился он перед большим календарём, дата которого замерла на отметке 13 августа.
— Уже завтра? — совершенно искренне удивился Азирафель, сдвигая отметку на 31 августа.
— Да. Ваша предшественница всегда отмечала эту дату чёрным цветом.
— Почему?
— Она была столь же увлечена книгами, как и вы, и была уверена, что ученики в библиотеке настолько же уместны, как нюхлер в ювелирной лавке.
Про нюхлеров Азирафель уже успел прочитать — сочинения Ньюта Скамандера пришлись ему по душе! — поэтому, не моргнув, ответил:
— А мне кажется, нет прекраснее зрелища, чем ребёнок с книгой в руках. Нюхлеры прекрасно обучаемы.
— Мне нравится ваш настрой, — похвалил Дамблдор. — Жаль, вы пропустили последнее собрание.
— Собрание? Извините, но я… — Азирафелю было неловко признавать, что он о нём просто забыл. — Я думал, что раз я не профессор…
Дамблдор хитро улыбнулся:
— А разве ваш приятель ничего вам не рассказал?
Если Кроули и пытался что-то рассказать, то у него не было ни единого шанса — Азирафель просто его не слышал, слишком увлечённый творчеством Жига Мышъякоффа.
— Увы, — Азирафель покаянно улыбнулся. — Иногда ему бывает непросто со мной.
— Вы давно с ним знакомы?
— Целую вечность.
— И он всегда был такой?
— А что он натворил?
— Я видел, как он беседует с растениями в теплицах, — Дамблдор погладил бороду и сложил ладони на животе. — Только вы ему об этом не говорите.
— Ни за что!
Подумать только, Кроули разговаривает с растениями! Пожалуй, это удивило даже больше, чем наличие цветов в его квартире, пропажа которых — на минуточку! — заставила его страдать. Всё-таки в душе он нежный и ранимый… наверное…
— А ещё он очень эмоционально отреагировал, когда узнал, что редкий «Турнир трёх волшебников» обходится без несчастного случая, — продолжил ябедничать Дамблдор. — Мне показалось, что он очень любит детей. В глубине души.
— Конечно, любит, — поспешил заверить Азирафель и прикусил язык, поняв, что чуть было не ляпнул о возмущении Кроули гибелью детей во времена Всемирного потопа. — Он вообще очень нежный и ранимый.
— Я так и предполагал, — добродушно улыбнулся Дамблдор. — Иногда внешность бывает обманчива.
С этим утверждением Азирафель был полностью согласен, но теперь его одолели некоторые сомнения.
— Альбус, а вы не расскажете мне, что это за Турнир такой, с несчастными случаями?
— О, это традиция, освящённая веками. Три школы магии издревле соревнуются между собой за первенство в поединке с весьма суровыми правилами. В этом году Хогвартсу выпала честь принимать этот Турнир у себя.
— А… несчастные случаи?
— Я очень сильно рассчитываю, что обойдёмся без них. Мне удалось добиться смягчения условий заданий, и я очень надеюсь, что чемпион Хогвартса догадается искать решения в книгах. Конечно, подсказки в нашем случае недопустимы, это, в конце концов, просто неспортивно, — Дамблдор взглянул на Азирафеля поверх очков и с улыбкой добавил: — Но я не могу запрещать вам давать советы в выборе книг.
— Всем чемпионам?
— В Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда её получает, — улыбка Дамблдора стала лукавой. — А подробности о проведении Турнира расскажет ваш друг. Мне кажется, он даже записывал.
Не то чтобы кто-то поверил в способность Кроули что-то записывать, но поговорить с ним стоило. Во-первых, чтобы обсудить предстоящий Турнир, ну а, во-вторых, Азирафель просто соскучился.
0
0