Хозяйка оказалась полноватой женщиной средних лет, в длинной домашней юбке из крашеного льна, в льняной же сорочке с простым узором по вороту.
Ян долго думал, что сказать, переминался с ноги на ногу… но оказалось, ничего говорить не надо. Хозяйка ахнула и посторонилась, пропуская его в прихожую.
Где-то в глубине дома умиротворенно звучала музыка, отсветы свечей ложились на предметы. На добротную мебель, полосатые коврики, скатерти и стекла буфета.
– Извините, я… просто шел по улице и…
– Ничего не говорите, сударь. Проходите, проходите в дом. Кристиан! Кристиан, поди сюда, негодник. Кристиан, это мой племянник, сударь. Он проводит вас в гостевую комнату и поможет раздеться…
Говорила она быстро и то и дело поглядывала на дверь, которую Ян прикрыл неплотно, собираясь сразу уйти.
– Вы меня, должно быть с кем-то перепутали.
Она замерла в удивлении, а потом строго спросила:
– И с кем это я вас могла перепутать?
– Ну.. не знаю… с кем-нибудь знакомым. Я только что приехал, и очень удивился…
– Чему?
– Пустоте улиц. Ведь уже день.
– Да?
– Ну… Я гулял несколько часов. Были сумерки. А сейчас наверняка уже день. Да вот, взгляните на часы.
Часы показывали половину десятого.
Она боялась чего-то. Эта женщина в старомодной синей юбке чего-то боялась так сильно, что плохо слушала и отвечала невпопад.
– Понимаете, мне даже стало немного не по себе.
Кристиан как две капли воды оказался похож на мальчика с улицы. Ян даже вздрогнул, впервые его увидев. Такой же бледный и щуплый. Да нет, просто такой же, точно близнец. Может, он и есть близнец?
– Скажи, Кристиан, а у тебя нет братьев?
– Нет у него братьев, – проворчала хозяйка. – Чего встал, горе мое? Иди, проводи… как вас зовут?
– Ян.
– Проводи господина Яна в гостевую комнату.
– Конечно, тетушка. Идемте, господин Ян. Я провожу. Не надо, не снимайте обувь. Нам наверх. Там вам будет удобно.
– Я мог бы пойти в гостиницу…
Но женщина сделала вид, что не слышит.
За окнами был мрак. Полный, глухой, ночной.
Зачем я сюда пришел? Я шел… Я шел по следам. За мальчиком.
Мальчик. Все время этот мальчик. Как его зовут? Кристиан? Зденек?
Он сжал пальцами виски и попытался поймать очень важную, но ускользающую мысль. Я здесь не просто так. Я зачем-то рвался сюда. Мне было нужно… увидеть? Нет. Узнать. Что-то узнать.
Память услужливо показала темный вонючий подъезд какой-то ночлежки. Фары автомобилей, яркая реклама на проспекте…
На проспекте. Мы шли с Ингрид и разговаривали о психологии.
Она сказала банальность о том, что нельзя долго смотреть в глаза тьме… или ночи.
У Ингрид черные глаза. Это я помню хорошо. Мы шли, она курила, хмурилась… говорила, что я псих, но как раз в тот вечер я был нормален до противного. И все-таки, причем тут мое желание вернуться домой? Я же хотел вернуться. Нет, мне просто нужно было вернуться…
Почему-то в комнате не было зеркал. Ни одного зеркала.
Ян умылся, полистал томик Диккенса, что одиноко лежал в кресле, с закладкой на странице двести двадцать семь, а потом спустился вниз.
Нужно было что-то делать. Срочно что-то делать. Даже не важно, что именно. Может, наколоть дров хозяйке, или помочь Кристиану-Зденеку выполнять школьные задания.
Что-нибудь.
Почему-то ломило виски.
– Эй, Кристиан. Извини, пожалуйста, что отвлекаю…
Мальчик тащил куда-то большой рулон бумаги.
– Ничего, господин Ян. Я не тороплюсь.
– Скажи, ведь Зденек твой брат?
– Не знаю таких. А он кто?
– Он очень похож на тебя. Там, на улице. Я встретил его в парке.
– Не стоит в сумерках гулять по парку.
– Я знаю. – Ян усмехнулся. – Но я большой и сильный. Мне не страшны никакие грабители.
Мальчик критически оглядел фигуру Яна. Не поверил. Мало кто верит, что такой невысокий и щуплый человек может постоять за себя. Аж целых метр шестьдесят восемь росту, шутка ли.
– Слушай, Кристиан… а у вас в доме можно найти зеркало?
– Зеркало? А вам зачем?
– Посмотреться в него. Зачем еще нужны зеркала?
– Кому зачем, – непонятно, но осуждающе ответил пацан и потупился. – Значит, вы не нашли зеркала? Это ничего. Можно еще смотреться в начищенный чайник. У нас есть на кухне. Проводить? Только вы в нем будете сплюснутый…
– А вы-то сами как? Без зеркал?
Кристиан пожал плечами точно так, как ими пожимал Зденек.
– Ужинать будете?
Они мало разговаривали и не садились спиной к окнам и дверям. Они упорно не желали отвечать на вопросы, но при всем том оставались радушными хозяевами.
Ночью Яну снились странные сны. В них он кому-то объяснял про глаза бездны и опасность, которая в них заключена. А потом проснулся и с ужасом понял, что ничегошеньки не помнит. Ни о причинах своего возвращения, ни о самом возвращении. Ведь была же дорога, должна была быть. Сколько-то часов, а может и дней, он провел в поезде. А до этого, наверное, был вокзал, путь из дома. А какой он, тот дом? Где? Чем он там занимался? Кто такая Ингрид? Жена?
Нет, не жена, он бы помнил.
Ингрид – единственное ясное воспоминание. Черные глаза, влажные волосы, нервные движения. Сигареты.
Надо начать все с начала. С самого начала, с горгульи под шапкой белого снега.
– Проходите в дом, не стойте на пороге!
– Ох, вы весь в снегу, заходите быстрей!
– Сударь, ну разве можно в такую погоду торчать на улице? Пойдемте, скоро ужин!
– Заходите. У меня не прибрано, но вы не стесняйтесь.
– Ух ты! Вы все-таки пришли к нам… не уходите! У нас праздник. День рождения Вандочки!
– Черт, вы вовремя. Поможете мне починить проводку! Проводка барахлит. Уже третий день…
Совершенно разные люди. Совершенно разные голоса. Разные дома. Крохотные квартирки с обшарпанными стенами. Огромные усадьбы. Уютные домики на отшибе. Числа им не было. Но одна общая черта оставалась.
Все очень радушно и настойчиво звали его в дом. Заманивали. Приглашали. Один раз настойчивый усатый дядечка даже попытался вовлечь его к себе за рукав куртки. Правда, сделал это очень робко, и сразу отступился, лишь натолкнувшись на хмурый взгляд Яна.
– Почему вы меня приглашаете? Я ведь чужой человек.
– Но как же не пригласить? На улице вон, мороз, холод…
– Вы замерзли и устали.
– Грех это, не обогреть путника в такую ночь…
– Говорю же, помощь ваша нужна. Мне.
– Так будет правильно.
Тысяча ответов – и ни один даже близко не подводит к истине.
0
0