После собрания Азирафель ничуть не удивился, обнаружив Кроули на своём диване. На этот раз он воспитывал овечек с картины над камином. Иначе зачем ещё ему понадобилось пристально на них смотреть? Бедолаги жалобно блеяли, но бежать или не додумывались, или не смели.
— Значит, тот-самый-мальчик? — Кроули сдвинул очки на кончик носа и одарил Азирафеля пристальным взглядом. — Думаешь, так просто?
— Непостижимо просто.
— Но ему больше одиннадцати лет, — Кроули болезненно поморщился. — Я, конечно, помню про его встроенную защиту, но тебе не кажется, что это немного чересчур?
— А почему бы Ей не поиграть с возрастом, раз уж Она отправила нас в эту реальность?
Кроули выглядел сомневающимся, что, в общем-то, было ему совсем не свойственно.
— А вдруг это не Её игра? — он снова поморщился. — Вдруг это просто мы накосячили?
— Ты хочешь сказать, что ты накосячил?
— Мы, ангел. Мы сделали это вместе и продолжаем делать. Или не делать, — Кроули поправил очки, скрывая болезненный взгляд. — Я совсем запутался, ангел.
Азирафель редко видел Кроули в таком унынии. Особенно это казалось диким после его фееричного выступления на собрании. А что если…
— На тебя так подействовала смерть сына?
— Он мне не сын! — от демонического уныния не осталось и следа. — Сколько тебе об этом повторять? У меня вообще нет детей. Нигде! Вообще нигде, понял? И никогда не было.
Спорить с ним не хотелось. Азирафель подтвердил, что всё давно понял, и снова заговорил о мальчике:
— А ты случайно не слышал, что за Пророчество было об этом мистере Поттере?
— Случайно, нет, — Кроули почесал бровь. — Но я всегда могу поворошить воспоминания Дамблдора. Он совершенно не умеет их прятать. И я уверен, что он точно знает это Пророчество… хотя возраст мальчика меня сильно смущает.
— Можно подумать, у нас есть другие зацепки. Надо всё проверить, и уже потом делать выводы.
— Ангел, ты, конечно, привык, что время у тебя ничем не ограничено, но сейчас не тот случай. Год — это очень мало.
Год — это действительно было катастрофически мало. Азирафель никак не мог привыкнуть к конечности срока, отпущенного им на Земле. Как, впрочем, не мог представить, что с Землёй может что-то случиться. Очевидно, у Кроули воображение было развито гораздо лучше. Стал бы он иначе так дёргаться?
И словно наяву Азирафель вновь услышал слова Кроули: «Ни соли, ни яичницы тоже не будет. Ни малосольной семги под укропным соусом. Ни уютных ресторанчиков, где тебя знают в лицо. Ни кроссвордов в «Дэйли телеграф». Ни антикварных магазинчиков. Да и букинистов не останется. Никаких раритетных первоизданий. Никаких серебряных табакерок эпохи Регентства».
— С арфой в руках я буду так же счастлив, как и ты с вилами, — вздохнул Азирафель. — Я помню.
— Мы успеем, ангел!
Азирафелю бы этот оптимизм. Весь следующий день он пытался отыскать в библиотеке хоть какую-то книгу пророчеств. Раз уж в этом мире знали Агнессу, то должны быть и другие провидцы, оставившие записи. Ему хотелось понять, как эти пророчества работают в мире, отличном от привычной реальности. Азирафель был уверен, что нюансы имеют огромное значение, и, к своему огорчению, не находил ничего.
— Добрый вечер, Азирафель. Я пришёл на чай.
— Как же я рад вас видеть, Аластор! Уже спускаюсь.
Азирафель не кривил душой. Он действительно обрадовался человеку, у которого можно было бы получить ответы на некоторые вопросы, коих накопилось уже изрядно. Что может быть лучше для такого дела, если не лёгкая беседа за чашечкой чая? Азирафель почти сбежал вниз по крутой лесенке, на которой провёл почти весь день, изучая книги с самых верхних полок.
Аластор долго устраивал свою деревянную ногу, усаживаясь на низком диванчике, чем вызвал сочувствие — это ж сколько должно пройти времени, чтобы привыкнуть к такому неудобству? Азирафель позвал Винки, чтобы попросить у неё полюбившиеся блинчики и венские вафли с сиропом. Леди-эльф расстаралась и выставила на стол ещё и вишнёвый штрудель с пломбиром. Обычно она безошибочно приносила то, что любил Азирафель, но сейчас немного не угадала: мороженое должно было оказаться вишнёвым, а штрудель — сливочным. Зато вафли и блинчики были те самые!
— Угощайтесь, дорогой Аластор, — Азирафель незаметно подвинул гостю штрудель. — Леди-эльф способна удовлетворить самый взыскательный вкус.
— Леди-эльф? — стеклянный глаз несколько раз закатился к затылку, прежде чем уставился на Азирафеля. — Вы так называете домовуху?
— А что здесь особенного? Она эльф и она леди, — улыбнулся Азирафель. — Вы будете чай?
— У меня своё питьё, — хрипло пробормотал Аластор, глотнув из своей фляжки.
— Я не настаиваю.
Чай был душистым, блинчики воздушными — что ещё нужно для хорошего вечера? Азирафель сложил ноги на крошечную банкетку, лишь в последнее мгновение вспомнив про палочку, когда собрался зажечь огонь в камине. Вот было бы неловко!
— Как вам ученики, дорогой Аластор?
— Балбесы, — криво усмехнулся он. — Но есть парочка довольно толковых. А что говорит ваш приятель?
Азирафель уже почти привык, что их с Кроули здесь считают едва ли не друзьями. В конце концов, вреда от этого никакого: начальство Верхнее и Нижнее ни о чём не догадывается, а остальное идёт лишь на пользу их общему делу.
— Его уроки неожиданно оказались весьма популярны. Мне кажется, он был к такому не готов.
— Понимаю, — после кусочка штруделя Аластор перестал держать спину и слегка развалился на диване, — все эти поурочные планы, отчёты…
Азирафель не представлял, составляет ли Кроули какие-то планы, но вот отчёты всегда были его сильной стороной. Наверняка он их настрочил уже не меньше дюжины, а то и больше.
— Вы его давно знаете? — взгляд Аластора на мгновение стал холодным.
— Сто лет, — улыбнулся Азирафель, — а может быть, ещё дольше.
— А эта метка на его виске, она у него давно?
Азирафель чуть было не ляпнул, что с Сотворения мира, но сумел быстро поправиться:
— Недавно. Лет десять.
Не то чтобы Азирафель хотел кого-то обмануть, но эта информация была столь несущественной, что вполне можно было прикрыть глаза на небольшое несоответствие истине. Или чересчур большое, как посмотреть.
— Вот как, — Аластор задумчиво облизывал ложку после мороженого. — А вы всё это время были с ним вместе?
— Что вы! Мы иногда не встречались… — Азирафель вовремя спохватился и продолжил: — десятилетиями. Но поговорить нам всегда было о чём.
— Ваш приятель очень разговорчивый, — Аластор попытался улыбнуться в ответ, но у него вышла лишь непонятная гримаса.
— Всегда таким был, — не покривил душой Азирафель.
Пауза показалась даже уютной, и можно было переходить к по-настоящему важным вещам.
— Аластор, а вот скажите, почему мистера Поттера называют «Избранным»? И что за Пророчество с ним связывают? Не поймите меня неправильно…
— Да что уж тут неправильного? — усмехнулся Аластор. — Праздный интерес, да?
— Что-то вроде того.
Аластор вновь отхлебнул из фляжки и задумчиво принялся постукивать пальцами по подлокотнику дивана, очевидно, подбирая слова.
— Скажите, а вам известно про… — он мучительно скривился: — Того-Кого-Нельзя-Называть?
Азирафель вспомнил сцену из воспоминаний Дамблдора и уточнил:
— Тёмного Лорда?
Аластор изучающе уставился на него, а потом отрывисто кивнул:
— Именно. По слухам, ему стало известно это Пророчество, и он отправился в дом Поттеров. Что там произошло, никому доподлинно не известно, но утром в доме Поттеров в живых остался только годовалый ребёнок, его родители были мертвы, а Тёмный Лорд…
Азирафель был готов услышать всё, что угодно, кроме тихого:
— Развоплотился.
Определённо, к этому ребёнку стоило внимательно присмотреться. Очень внимательно.
0
0