— Слав? А Шаг — это сложно?
Нервничающий напарник старательно начищал чешую самому старшему из дракончиков. Ну а что? Нервы каждый глушит по-своему. Славка, к примеру, обязательно должен был что-то делать. Дракончик вздыхал, но терпел — заживляющая мазь, которой его обмазали местные доктора, лечила хорошо, пахла вполне терпимо, но прилипала хуже глины! Поторопишься — не отчистится, будет липнуть и пачкать. Промедлишь — она пересохнет и выцарапывай потом кусочки и получившийся порошок из всех мест.
А очищать кроме нас и некому — взрослые умотали ловить вторженцев, детей мы сами упихали в укрытие и строго-настрого запретили вылезать. Впрочем… Я присмотрелся и вздохнул. Так и есть. Трое… о нет, уже четверо. Стоят, слушают, таращатся. Вот как они вылезли опять? Ладно, пусть слушают… Во-первых, к ним уже Тари пошел, парень из «пустынников». Он хоть и скелет-скелетом, а маг, да еще и постарше нас со Славкой будет, ему уже двадцать четыре. И опыт имеется, он в своей Горькой пустыне за мелкими лет семь присматривал. Втолкует, может? Точно, втолкует, он сегодня злой. На бывших коллег у изгнанника не то что зуб, а клыки в три ряда, а в бой его не пустили, вместе со всеми изгнанниками запихали в убежище. Ну, куда им в бой? Лечиться им еще, лечиться и лечиться.
А во-вторых…
Во-вторых, в городе вроде пока тихо. После снятия барьера не было слышно ни взрывов, ни криков.
Тихо. Настороженно-тихо.
Так, что меня пробило на разговорчики. Я же говорю, каждый нервы по-своему унимает. Мне вот мало что-то руками делать, надо еще и языком.
— Славка! Эй! Я спрашиваю: Шаг — это трудно?
Славка весь был в каких-то мыслях и ответил, не отрываясь от своего занятия:
— Да нет.
Ага. Очень научный такой ответ. Умнику Славке в абсолюте не свойственный. Мальчишка из магов-ссыльных, тоже крутившийся со щеткой около драконьего бока, тихонько хихикнул, а потом очень даже звонко чихнул, и напарник спохватился. Подумал и ответил уже по-настоящему:
— То есть не особо. Нужно обладать энергией на сам перенос и достаточно точно концентрироваться.
— И все? — я навострил уши.
— Всё! Большинство упирается в пункт один. Не у всех этой энергии хватает. Знаешь ведь, с каждым поколением маги тут слабеют…
Про теорию ослабления магии вследствие уменьшения количества драконов я уже наслушался и быстренько поторопился переключить напарника, пока того не унесло в очередные научные дебри.
— Да помню я. Но это все?
— В общем, да. Ну и, конечно, надо знать место, куда Шагаешь.
Я увял. Возникшая было надежда по-быстрому телепортнуться в эту чертову столицу и раскопать там нужные для поиска моей кувшинки вещички печально испарилась. Придется все-таки двигать туда по старинке, ножками-ножками. Добраться-пробраться-надраться… то есть внедриться. Времени сколько уйдет…
— А если не знаешь, но очень надо?
Напарник вздохнул:
— Тогда все равно Шагаешь. Но рискуешь промахнуться этак на пару-тройку-сотенку километров, а заодно «собраться», то есть проявиться в каком-нибудь неподходящем месте. В озере, в море, в горах над пропастью, на спине у тигра или быка. Или вообще. В стенку вписаться или в скалу. Как повезет.
— Или не повезет… Погоди, тут ведь эти шустрые штурмовики носились наугад, как придется, и теперь…
Представил себе застрявшего в стенке мужика — почему-то лысого, жалобно размахивающего руками, а рядом тетку со сковородкой впечатляющих размеров — и фыркнул. Вполне возможная картинка. Сейчас на улицах наверняка где-то так и есть.
Славка пожал плечами:
— Кого найдем — вытащим. Что?
Тьфу. Ничего. Гуманист ты, Славка, неисправимый! Добрый слишком! Так у тебя все просто: найдем — спасем! А они потом спасителей…
И опять я недооценил напарника. Он считал мои сомнения с лету — и усмехнулся совсем не добро-всепрощающе:
— Если они еще живы и пообещают вести себя как звездочки за облаками! То есть тихо и не отсвечивать. А нет так нет. Нам и с другими хлопот хватит — с теми, кто Шаг так и не освоил.
Воображаемая тетка вдруг оказалась лицом к лицу с пятью мордами. И ни один участник этой сценки счастливым не выглядел.
— Ох, ё! А что, многие не освоили? Ну им вообще теперь п… , — я покосился на детей (уже пятерых), — ну этот, белый-пушистый-морозостойкий. С полюса.
— Не сразу. Они сейчас вообще, наверное, голову потеряют…
Может быть. Но лично я штурмовикам сочувствовать отказывался напрочь:
— А она у них вообще была? Когда лезли, они явно не ей думали! А теперь… Куды бечь, куды смываться благородным воителям? Да шли бы они на… на городские окраины, короче.
— ..и будут драться, как крысы затравленные. Так что повнимательней, Макс.
— Я?
— Ирина Архиповна не зря меня сюда послала. Что-то…
Все случилось очень быстро.
Потом, сколько ни пытался я воссоздать этот момент, а вспоминается все так, как будто на одном кадре снимка отпечаталось сразу несколько изображений.
…невозможно вздохнуть…
…дрожит и размывается воздух, почему-то ставший вдруг очень твердым…
…снег впереди, шагах в пятнадцати-двадцати, вдруг резко подлетает — я вижу это как белый фонтан с крупными брызгами…
…размытое зелено-белое пятно перемещается по снегу… кувыркается…
…чье-то перекошенное злобой лицо возникает совсем рядом…
…раскрытая в нашу сторону ладонь…
…зависший в воздухе золотой узел — Знак…
…дикие глаза…
…краснота, заливающая все… кровь?
…и падающие, все-таки падающие в эту красноту, наконец достигшие земли брызги снежного фонтана…
0
0