Если себя Азирафель считал неплохим теоретиком и стратегом, то Кроули, вне всякого сомнения, был практиком и отлично разбирался в тактике. Именно потому их союз имел все шансы на успех, и именно поэтому с Барти им стоило беседовать вместе. Тот, кстати, ничуть не удивился, когда Азирафель пригласил его вечером в свои комнаты на чай. Кроули немного задерживался на отработках, назначать которые он явно научился у Снейпа. Если сначала Кроули считал их наказанием для себя, то теперь вошёл во вкус. И Азирафель ничуть не удивился, узнав, что на эти отработки мечтают попасть многие.
— Добрый вечер! — Барти, как успел заметить Азирафель, отличался пунктуальностью.
— Самый добрый. Угощайтесь.
Барти уселся на диван и, немного поёрзав, вопросительно взглянул на Азирафеля. Точно! Как можно было забыть?
— Потерпите минутку, дорогой, сейчас…
Азирафель избавил бедолагу от той гадости, что тот вынужден был принимать, и в который раз умилился его сходству с Кроули.
— Может быть, хотите чего покрепче? — предложил он. — У меня есть чудесный зелёный шартрёз, будете?
Но Барти отказался. Он с таким удовольствием устраивался на диване, что становилось ясно, насколько он скучает по своему телу. Жаль, облегчить его страданий Азирафель не мог, но зато мог немного побаловать не учтённой никем благодатью. Барти, наверное, понял, что произошло, а его тихое «спасибо» лишь подтвердило правильность действий. Горячее какао и нежные блинчики привнесли в атмосферу вечера гармонию, и Азирафель позволил себе немного увлечься угощением. Барти тоже с удовольствием налегал на штрудель, но о деле не забывал:
— На всякий случай я сказал Альбусу, что хочу к вам присмотреться. Ну, чтобы не вызывать ненужных вопросов.
— Вы умница, Барти, и всё делаете правильно.
За свою жизнь Азирафель не встречал ещё человека, столь остро реагирующего на похвалу. Или, быть может, ему в голову не приходило кого-то хвалить, но результатом он остался доволен. Он ещё собирался сказать, что уважает такое упорство в достижении цели, но помешало появление Кроули.
— Это чёрт знает что такое! — возмущённо начал он. — Братья Уизли выкупили очередь на мои отработки на месяц вперёд.
— Это популярность, — развёл руками Азирафель.
— Нет, ангел, это твоё пагубное влияние на процесс воспитания. У тебя даже овцы соответствуют…
Однако, противореча его словам, нарисованные овцы построились ровной колонной и с громким блеянием начали движение, едва ли не маршируя. Азирафель с трудом сдержал улыбку:
— Хочешь какао, Кроули?
— Нет! Я буду виски. Мне надо лечить нервы.
Надо сказать, что Барти обладал очень выразительной мимикой, и прямо сейчас на него было приятно посмотреть — он откровенно восхищался Кроули, даже не замечая этого.
— Наше маленькое собрание прошу считать открытым! — Кроули стукнул ложечкой по пустой чашке, которая тут же наполнилась янтарной жидкостью. — Ангел, тебе слово.
Азирафель прочистил горло и начал:
— Итак, минувшим утром под трибунами стадиона у меня была интересная встреча…
— Ты бы ещё про яблоню рассказал, — фыркнул Кроули, перехватывая инициативу. — Итак, Барти, дело в том, что Люциус Малфой почувствовал какие-то изменения в своей Метке, которые связал с нашим появлением и сделал глубокомысленные, но ошибочные выводы.
— Он решил, что вы?..
— Что-то в этом роде, — подтвердил Кроули. — Даже не знаю, должно ли мне это польстить.
— Должно, — горячо заверил Барти. — Хотя, конечно, Малфой… очень скользкий тип.
— Мне так не показалось.
Азирафель решил заступиться за главу Попечительского совета, которого уже успел немного скомпрометировать. Исключительно по неосторожности и без всякого умысла.
— Вы его просто мало знаете, Азирафель, — Барти поморщился. — Видели бы вы, во что он превратил суд над собой!
— А его судили?
— Как и всех нас, — Барти, досадливо морщась, потёр Метку. — Только вот из зала суда он вышел сам, а всех остальных вывели. Кроме Снейпа… но тот вообще неприятный тип.
— Снейп тоже? — изумился Кроули, и Азирафель вспомнил, что так и не рассказал ему про пояснения Дамблдора о подслушанном Пророчестве.
— Да тут через одного… кто подвизался в одном Ордене, кто в другом. Это была война, — Барти скривился. — И все оказались в одинаковом дерьме, но победителей не судят, а проигравших очень даже… если ты не Малфой, конечно.
Всё-таки это была обида, и Азирафель мог его понять. Когда отец отправляет тебя в тюрьму, а кто-то — чья вина не меньше твоей! — продолжает наслаждаться свободой, это ранит душу.
— Там был настоящий ад, — продолжал Барти. — Вы даже не представляете…
— Куда уж нам, — хмыкнул Кроули. — Но про ад вы нам расскажете позже.
Бедолагу, которому было просто жизненно необходимо выплеснуть эту боль, даже стало жаль. Поэтому Азирафель решил выслушать его позже, в спокойной обстановке. Лично он не знал такой беды, которую не помогли бы пережить какао и блинчики. И доброе слово, конечно.
— Хорошо, — мгновенно согласился Барти, словно устыдившись своего порыва, — но всё же Малфою не следует доверять.
— Он говорит о сторонниках, которые ждут возрождения Лорда.
— Ждут они, — зло оскалился Барти. — В шутовских колпаках развлекаются с магглами. Серьёзная заявка на успех… видел я их на чемпионате по квиддичу. Горстка юродивых на ярмарке выглядит убедительнее.
— Не стоит недооценивать потенциал…
Кроули забылся и снял очки, собираясь протереть их стёкла. Или он это сделал специально? Барти не мог отвести взгляд от глаз Кроули — янтарно-жёлтых с вертикальным зрачком. К его чести, он не стал задавать глупых вопросов, а просто кивнул, делая вид, что не произошло ничего особенного. Всё-таки хоть Кроули и не признавал отцовства, перед Барти он откровенно рисовался, стараясь произвести впечатление. Хотя куда уж сильнее? Тогда Азирафель решил направить разговор в деловое русло:
— Малфой говорил о каком-то дневнике Лорда, отданном ему на хранение. Барти, вы не знаете, о чём речь?
— Полагаю, о неких артефактах, которые Тёмный Лорд отдал самым близким последователям. Беллатрикс очень гордилась этой честью.
Угу… а Малфой, вероятно, не очень. Иначе он вряд ли допустил бы утрату артефакта. С другой стороны, речь ведь шла о Поттере, с которым никакие законы не работали, потому что он был порождением беззакония. Кроули не стал переспрашивать, но Азирафель не сомневался, что он ещё распорядится этим знанием.
— Барти, а в чём смысл этой вашей Метки? Ну, разумеется, кроме тайного знака, чтобы никто из членов вашего Ордена не остался неопознанным, — Кроули не смог сдержать ехидную улыбку.
— Это не просто тайный знак, — Барти явно задела ирония Кроули. — Благодаря ему Лорд мог вызвать любого, где бы тот ни находился.
А вот это уже становилось интересным. Кроули подался вперёд:
— И как оно работало?
— Лорд касался Метки, желая увидеть кого-то из своих последователей, и тому только и оставалось, что аппарировать на его призыв.
— Он мог вызвать только одного?
— Одного или всех. Как пожелает.
Кроули взглянул на Азирафеля, явно озадаченный таким оригинальным способом приглашения. А что он хотел? В этом мире телефонные будки были лифтами в Министерство, а не средствами связи. Вот они и выкручивались. Как умели.
— А как ощущался этот вызов? — Кроули всегда был очень любопытным.
Барти поморщился и словно нехотя признался:
— Как боль. Сначала терпимая, но, если не поторопиться, она усиливалась до почти невыносимой.
Однако. Азирафель покрутил шеей, чувствуя, что она немного затекла. А этот Тёмный Лорд большой затейник.
0
0