Каникулы должны были стать передышкой в череде будней, и Азирафель совершенно точно помнил, что на эти дни планировалась небольшая вылазка в Лондон. Неужели Кроули забыл о ней из-за какой-то дурацкой обиды? И хотя после беседы с Дамблдором в ней сейчас не было острой необходимости, мороженым-то можно было угоститься? Почему-то такая мелочь задела сильнее остального, но Азирафель решил списать это на то, что в последнее время они непозволительно сильно сблизились с демоном, а стало быть, им нужна небольшая передышка. Не на века, как когда-то повелось, а на несколько дней. Именно так! Пары дней вполне должно хватить, чтобы привести в порядок мысли.
Азирафель обнаружил в Выручай-комнате очень интересный феномен, связанный с искажением пространства. Кажется, именно это позволяло смертным менять интерьер комнаты силой мысли. Тот, кто такое придумал, был гением, обогнавшим своё время, и теперь Азирафель ждал окончания каникул, чтобы с этим разобраться. Можно было, конечно, выпроводить Блэка погулять с Поттером, но, узнав их поближе, Азирафель от этого отказался. С грустью, разумеется. Но уж пусть лучше фонтанирующий идеями Блэк и всегда готовый к приключениям Поттер развлекаются в замкнутом пространстве. Так будет лучше для всех. Тем более что за Поттером в Выручай-комнату потянулись его друзья.
Поскольку заниматься серьёзными исследованиями не получалось, Азирафель достал из шкафа книгу сказок и решил провести день в неге. У него ещё оставалась бутылка Шатонёф-дю-Пап, а Винки обещала побаловать ореховым десертом по-королевски.
Сказки Азирафель любил за их ненавязчивую мораль, а ещё за интересную подачу информации — правда сообщалась между строк, немного гипертрофировано. А ещё, когда удавалось найти крупинку истины и сдуть с неё пыль многословного украшательства, у Азирафеля возникало чувство, как при решении ребуса — такая своеобразная лёгкая эйфория, и это было очень приятно.
Дрова в камине приятно потрескивали, придавая атмосфере ту самую нотку уюта, что Азирафель ценил больше всего. Пушистик выбрался из кармана и с удовольствием угощался десертом, позволяя увлечённому чтением хозяину почёсывать тёплое брюшко. Ничто не предвещало каких-то потрясений, поэтому Азирафель четырежды перечитал абзац, прежде чем начал немного понимать смысл написанного.
«И когда её рука коснулась белоснежной гривы единорога, злая мачеха скрыла лицо за вуалью, чтобы никто не увидал её злости. Юная волшебница была чиста и невинна. И тогда маг упал перед ней на колени и молвил…»
Получается, это такой способ проверки, обычный для этого мира? Единорога, конечно же, найти не просто, а белого и подавно… Память услужливо тасовала картинки, подбрасывая только самые яркие: вот рука Азирафеля коснулась белоснежной гривы, а вот они гладят единорога уже вместе с Кроули… это что же получается?!
Азирафель зажмурился, пытаясь отыскать логические лакуны и нестыковки. Допустим, для проверки был нужен лишь белый единорог… так он и был белый! И погладить его могли только… всё сходилось! Не то чтобы это имело какое-то большое значение, но как штрих к портрету демона — очень даже важно. В себе-то Азирафель был уверен, а стало быть, сказочное утверждение было правдой. Подумать только… с такой-то походкой! И всем остальным… и…
Почему-то больше не хотелось кутаться в плед возле камина, и Азирафель прошёлся по комнате, пытаясь привести в порядок и уложить по полочкам разбегающиеся мысли. Получалось отвратительно. И ведь он прекрасно понимал, что не произошло ничего особенного, и этот пикантный штрих не должен был его так взволновать… но ведь взволновал? В какой момент такая мелочь вдруг приобрела важность? Ерунда какая-то!
Азирафель оглядел свою ладонь, вспоминая, как под ней нервно подрагивала тонкая шкура единорога, а потом и рука Кроули. Чтобы избавиться от наваждения, Азирафель убрал книгу на полку и решил развеяться. Например, навестить Барти. Что-то он давно не появлялся, а ведь обещал рассказать об Оборотном зелье и обо всём другом. Всё рассказать! Азирафель направился сразу к Барти. В замке правила приличий были заметно упрощены, и вполне можно было обходиться без приглашений. По-простому.
— Добрый день, Аластор, я к вам по делу!
Азирафель помнил слова Кроули, что уши могут оказаться не только у стен, но даже и у уток, поэтому всегда соблюдал необходимую конспирацию. Барти шагнул в сторону, пропуская нежданного гостя:
— День не бывает добрым, Азирафель. Уж вам ли не знать.
Избавление Барти от чужого образа уже стало рутиной, как и чудесным образом запертая дверь, отсекающая комнату абсолютно от всего — и звуков извне, и возможности пробраться сюда незамеченным.
— Вы здорово наловчились считать, Азирафель. Оборотное настоялось как раз сегодня утром.
— Я могу быть отличным учеником, — улыбнулся Азирафель. — Мы с вами будем его пробовать?
Взгляд Барти стал отстранённо задумчивым.
— В такие минуты я вас совершенно не понимаю, — наконец признался он. — Совсем.
— Я могу объяснить.
— Не сомневаюсь, что вы можете, — Барти недовольно сжал губы. — Как и ваше неожиданное братание с Дамблдором.
— Братание? — как же Азирафелю не нравилось это слово!
— А чем ещё назвать ваши с ним заигрывания? И танец? И я не понимаю, какого чёрта вы тянете за собой Снейпа.
— Он слишком много знает, — снова улыбнулся Азирафель, пытаясь который раз объяснить очевидное. — А мы танцевали гавот.
— Но… с Дамблдором же!
— А кого мне ещё звать? У вас нога, у Флитвика и у Харгида рост, Кроули слишком увлечён танго, Малфой интригами… а это гавот — для джентльменов. Так что, милый Барти, никакого братания. Только танец.
— А что такого вам рассказывал Снейп? Вы смеялись, я видел.
— Если я смеялся, то это точно был анекдот!
Барти с удивлением уставился на Азирафеля:
— Снейп знает анекдот?
— И не один, — подтвердил Азирафель, резонно рассудив, что такая информация не может повредить ничьей репутации. — А вы уже продумали, в кого хотите превратиться?
Барти не сомневался ни мгновения:
— В вас.
— Тогда я — в вас.
— Договорились! — Барти разлил зелье по кубкам и, задумавшись на мгновение, вырвал из головы волос, протянув его Азирафелю. — Попробуйте.
Свой волос Азирафель срезал и, протягивая его Барти, вдруг подумал, что если Кроули… гм-м… не грешил, то у него не может быть сына. С другой стороны, в непорочное зачатие никто из смертных тоже не верил, но ведь оно было! Только вот всё равно пошатнувшаяся вера уже никак не помогала: затевая этот эксперимент, Азирафелю было любопытно узнать, сумеют ли они с Кроули обратиться друг в друга так, чтобы это не оказалось слишком фатальным. И в этом случае кровь демона, разбавленная кровью смертной женщины, давала возможность попробовать, создавая иллюзию безопасности.
Барти с удивлением разглядывал зелье, в котором без следа растворился волос Азирафеля, сделав мутную жидкость полностью прозрачной и какой-то светящейся изнутри. Наверное, это было необычно.
— Никогда не видел ничего подобного, — подтвердил догадку Барти.
Его же зелье больше походило на чернила: полностью чёрное, в глиняном кубке оно скорее напоминало смолу, чем жидкость. Чтобы рассмотреть его чуть лучше, Азирафель сделал бокал хрустальным и поднёс его к свету. Где-то в глубине зелье мерцало: то рубиново-красным, то золотистым, то синим.
— Красиво, — улыбнулся Азирафель, поднося бокал к губам. — М-м-м…
На вкус зелье было, как вино — может быть, не самое лучшее, но, несомненно, выдержанное и сочетающее больше восьми сортов винограда. Барти снова с подозрением взглянул на Азирафеля и быстро выпил свою порцию. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом что-то неуловимо изменилось — слишком легко! — и Азирафель уставился на свою копию, которая с интересом пялилась на него.
— Интересный опыт.
— Да, — согласился Барти. — Слишком интересный.
0
0