Теперь фыркнули оба. Белокурый лекарь представился:
— Меня зовут Принц. Его — Пепел.
Закат назвался в ответ, помедлил, но всё-таки спросил, чем может отработать лечение.
Пепел картинно приложил руку к лицу. Принц, пожав плечами, предложил:
— Давай ты выздоровеешь и тогда разберёмся? Мы бродяги, если так хочешь помочь, работа найдётся.
Закату оставалось только согласиться. Он в самом деле был очень слаб, настолько, что вряд ли смог бы сейчас встать. Странно давило в груди, он закашлялся хрипло, задыхаясь. Сглотнул поднявшийся в горле ком. Принц поморщился, подал тряпицу.
— Лучше сплевывай. Эта пакость тебе ни в лёгких, ни в желудке не нужна.
Шевельнулся полог, за ним заржали недовольно, топнули копытом. Пепел, посмеиваясь, помог коню выпутаться из ткани. Чёрная морда ткнулась Закату в щеку, Злодей шумно вздохнул, зажевал прядь волос.
Принц, поглаживая шею удивительно добродушно настроенного коня, рассказал, как тот у них оказался:
— Он сам к повозкам выскочил — в стремени чей-то сапог, на узде стражник висит. Ну, мы человека отцепили, отряхнули. Посоветовали в следующий раз в седле кататься, а не волоком, — Закат улыбнулся, представляя, как бродяга говорит это стражнику с таким же участливым, как сейчас, выражением. — Коню воды налили чуть-чуть, дальше пошли, а он за нами. Вместе из города выбрались, а потом он как рванёт куда-то в сторону! Отскочил на обочину и заржал, словно пёс по мёртвому хозяину взвыл. Мы подошли посмотреть, а там ты лежишь.
— Так что ты не нам, ты коню жизнью обязан, — вклинился в рассказ Пепел. — Верный он у тебя.
Закат кивнул, признавая достоинства Злодея, но снова поблагодарил своих спасителей. Пепел только поморщился, Принц серьёзно попросил:
— Не надо. Доброе дело от восхвалений умаляется.
Закат извинился, вызвав очередные фырканья, и замолк, не вполне понимая, как здесь принято держаться. Спросил только, куда они идут, а услышав, что к морю, успокоился. Цитадель стояла на берегу, так что он не отклонился от нужного пути.
Его спасители оказались теми самыми бродягами, которых Светлый орден велел гнать из городов. Частично за дело — воры среди них встречались, но больше доставалось за балагурство, цветастые юбки и звонкие браслеты, нарушающие не столько законы, сколько благообразность жизни на землях света. Крестьян тоже раздражала пёстрая и горластая ватага, но если их сердца ещё можно было смягчить, то городскую стражу, а тем паче рыцарей — никак.
Закат очнулся вечером, когда караван остановился на стоянку, расцветив черный ещё луг огнями костров и красочными рисунками на повозках. Однако больному не разрешили встать, только полог откинули, закрепили, чтобы видно было огонь костра. Принц принес кружку горячего отвара с плавающими крупицами трав и хлебный мякиш, велел:
— Вымачивай его, ешь и запивай.
Первый кусок Закат проглотил, почти не жуя, отхлебнул горячий настой. Принц придержал его руку, сочувственно улыбаясь и глядя в глаза. Закат коснулся языком нёба, обожженного до мгновенно сошедшей кожи, только сейчас почувствовав боль. Постарался есть медленней, дуя на отвар. Травы дали воде терпкий горьковатый привкус, подсохший хлеб крошился, пах мятой и полынью, и всё равно казался вкусней мёда. Проглотив последние крошки, Закат чувствовал себя едва ли не более голодным, чем прежде, но Принц только головой покачал:
— Больше нельзя. Сколько дней ты с воды на воздух перебивался?
— Семь до Лесовыси, — тихо ответил Закат. Пепел, давно спрыгнувший с повозки и сидевший у огня, оглянулся.
— Накинь ещё три, валяющееся тело напоить ещё можно, а вот с кормёжкой даже у Принца не вышло. У тебя в животе все кишки давно узлом завязались и напрочь забыли, что пузо создано, чтобы его едой набивать, а не чтобы к хребту липнуть.
Принц посмотрел на друга, вроде бы без всякого выражения, но тот, смущенно дёрнув плечом, вернулся к костру. Подкинул ещё дров. Погрозил пальцем двум девочкам, сунувшимся было с грибами, нанизаными на прутики:
— Рано ещё! Их над углями жарить надо, а не в пламя засовывать.
У огня собрались жители ещё двух повозок — бабка с внуками и молодая пара. Главным здесь был Пепел, указывая, что и когда делать. А Принц… Закат с интересом смотрел, как хрупкая с виду фигура мелькает то тут, то там, закрывая на миг огни, и как почтительно ведут себя с ним люди. Спрашивать ничего не пришлось — юноша, вернувшись и заметив пристальный взгляд, неловко пожал плечами:
— Ты правильно догадался. Так вышло, что я их вождь.
Как именно так вышло он уточнять не стал, а Закат не спрашивал. Видно было, что юноша старается соответствовать своему титулу, и при этом вряд ли ему рад.
Наконец костёр был признан подходящим для готовки, и грибы не только подсушили над огнём, но и сварили из них суп. Перешучивались взрослые, дети на спор тягали репу из раскалённых ещё углей. Когда вечерние сумерки сменились ночной тьмой, мужчина достал лютню, старуха — бубен, а остальные под незатейливую музыку заплясали вокруг костра. Даже Пепел, больше молчавший остаток вечера, вскочил, закружился, едва не наступая в угли. На третьем круге ухватил за руку Принца, выдернул в пляску, тот неожиданно ловко отбил частую дробь — беззвучную на влажной земле, но от того не менее зрелищную. Закат невольно начал хлопать в такт, улыбаясь.
Эти люди жили совсем иначе — и в то же время так же прекрасно, как и селяне.
Улыбка погасла. От них тоже надо было уйти как можно скорей. Не подвергать опасности, преследующей его на землях Светлого ордена.
Старуха, отложив бубен, обогнула ватагу, к которой уже подтянулись люди от соседних костров, села на борт повозки рядом с Закатом. Растрепала ему волосы, засмеялась.
— Ой-вай, серьёзный какой! Хочешь, погадаю тебе на молодицу?
— Не стоит, — тихо попросил Закат, но его уже схватили за руку.
— Не на девушку, так хоть на дорогу к ней, а? — предложила, подмигивая, старуха. — Или может всерьёз, на судьбу тебе карты разложить?
Засосало под ложечкой — судьбу узнать хотелось, но Закат с грустной улыбкой отнял у гадалки ладонь.
Он и так знал, что его ждёт.
***
— Убьёшь меня снова?
Голос Героя спокоен. Тёмный Властелин ходит вдоль стены темницы, сцепив руки за спиной, раздумывая. Оборачивается, усмехаясь.
— Нет. Мне надоело раз за разом тебя ловить. Ты будешь страдать здесь долгие годы, но твоей смерти я больше не допущу.
Он видит, как мелькает страх в глазах Героя и смеётся. Он думает, что нашел способ победить раз и навсегда.
***
На судьбу ему всё-таки погадали — неуёмная старуха разбудила с рассветом, в розовых сумерках, и прежде, чем Закат толком осознал происходящее, разложила карты прямо у него на животе поверх одеяла. Протестовать после этого стало неудобно. Толстые засаленные листы выстроились подобием меча, теперь старуха ловко переворачивала их по одному, приговаривая:
— Ох да, тяжело тебе сейчас, мальчик. Мало того, что нашлись враги там, где ты не ждал, так ты и сам хорош! Отчаялся, сделал глупость, уже не отыграть назад. Хм, посмотрим…
Две следующие карты перевернулись, под одинаковыми бордовыми рубашками обнаружились новые странные картинки. Старуха только языком цокнула.
— Давненько я такого мрачного начала не видела! Цели ты своей достигнешь, конечно, но принесёт она тебе только боль и муки. Впрочем, всё ещё может повернуться к лучшему. Ну-ка…
Со следующей карты на Заката взглянула тонко нарисованная женщина с суровым лицом.
— Ответ не там, где ты думаешь… Или в прямом смысле — твою тайну хранит женщина. Она может скорее помочь тебе, чем помешать, но ты до последнего не будешь знать, что тебя ждёт. Кто же твой враг, интересно…
Старуха потянулась к предпоследней карте, Закат накрыл её ладонь своей.
— Можно?
Она кивнула, он поднял карту. Посмотрел в перевернутое лицо золотоволосого рыцаря. Старуха поджала губы.
— Знаешь, милый, оставь-ка ты свою затею, какой бы она ни была. Твой враг сильнее тебя, он жаждет твоего унижения, если не гибели. И не уверена, что ты сможешь его пережить.
— Осталась последняя карта, — напомнил Закат. Гадалка отмахнулась.
— Совет там. Спасение. Только от такого расклада спасения не жди! У тебя на судьбу выпало сам видишь, что. Тут совет один может быть — бежать.
Закат всё-таки перевернул последнюю карту. Старуха, едва взглянув, хмыкнула:
— Опять человек… Но слуга, а не рыцарь, он младше. Такие спасать не умеют, разве что немного поможет, — пожевала губами, задумавшись. Карты в её руках то раскладывались веером, то собирались обратно, а потом вовсе исчезли, Закат не заметил, куда. Поднял голову, столкнулся с цепким взглядом. Старуха уточнила:
— Ты не свернёшь с этой дороги, так ведь? Любой бы на твоем месте сбежал, только пятки бы сверкнули, а ты упрямый… Если выживешь — выйди на дорогу, позови старую Раду. Хочу знать, что ты остался жив.
***
Бродяги вставали поздно — солнце уже светило в полную силу, когда стоянка снялась. Пепел разбросал угли костра, запрыгнул в повозку последним, кутаясь в одеяло, на котором они спали ночью. Принц занял место кучера, но как только вывел лошадь с поля на дорогу, завязал поводья на обрешетке, предоставив серой в яблоках кобыле разбираться самой. К ней тут же пристроился Злодей, затрусил сбоку, выгибая шею, явно красуясь. Они странно смотрелись рядом — рабочая лошадка с пушистыми после зимы бабками и верховой, тонконогий, едва не на полкорпуса выше. Закат следил за ними сквозь щель меж полотнищами полога, удивляясь.
— Впервые вижу Злодея таким дружелюбным.
— Еще бы, он же девицу добивается, — улыбнулся Принц, достав лютню и тихонько пощипывая струны. — Тут любой станет тихим и покорным, только бы избранница на него посмотрела.
Фыркнул Пепел, высунулся на козлы из-под полога.
— Ничего, как своего добьётся, так опять злющим станет.
Закат покачал головой, сомневаясь в словах юноши, но спорить не стал. Всё равно будущее рассудит. Принц тем временем вернулся в повозку, уступив Пеплу место на козлах. Присел возле Заката, попросив разрешения его осмотреть.
— Ты ночью почти не кашлял. Хочу убедиться, что это из-за того, что лёгкие чистые, а не я что-то с травами напутал.
Закат кивнул, Принц помог ему встать. Подождал, пока больной закрепит одеяло на бедрах, не позволяя тому сползать ниже. Закат знал, что во время лечения его раздели целиком, понимал, что это было необходимо, и все-таки чувствовал себя неловко. Бродяги подобрали совершенно чужого для них человека и потратили много сил, выхаживая его.
0
0