«Не успел, — думает Эйдан, — полнолуние началось, и я не успел». Он лежит в каком-то дворе Другого Будапешта и смотрит, как над городом восходит луна. Как и всё на Той Стороне, она выглядит мучительно неправильно — как будто кто-то криво вырезал кусок бумаги и приколол на грязноватое небо. В этом городе всё неправильно и криво — это всего лишь иллюзия. Паутина, в центре которой сидит паук и ждет таких глупых мошек, как Келли.
Эйдану больно — болит вывихнутая нога, болит разбитый затылок, тянет кожу засохшая кровь, ноют синяки и ссадины. Можно бы подлечиться или хотя бы сесть, но ему уже всё равно. Пусть приходит паук — Эйдан слишком устал. Он рвался, сминая время и пространство, он спустился в Лимб и вырвал оттуда осколок души Норвуда. Он прошёл Ту Сторону. Он уговорил Безликих помочь. И все оказалось зря. Ему не хватило пары часов. Он почти добрался до последнего Ричарда, но Та Сторона оказалась сильнее — проклятый город свернулся в Уробороса и закружил Ши, как смертного.
Раздаются шаги, и из подворотни, кажущейся дурно нарисованной декорацией, выходит хозяин города. Его лица не разобрать, он низок, толст, и его голос отдается в ушах болезненным звоном. Хозяин Той Стороны наклоняется над добычей, и Келли закрывает глаза. Дань слабости — он не хочет смотреть смерти в глаза.
… Сразу три выстрела, почти сливаясь в один, отбрасывают тварь назад, и Келли поднимает голову. В арке ворот стоят сразу три Ричарда — один сияет самодовольством даже теперь, второй кривит губы, лицо третьего не выражает ничего. Выглядит это, точно одного человека отразили сразу в трёх зеркалах — и все эти зеркала кривые.
— Отойди от него. Сдавайся. Ты арестован, — говорят они одновременно, а Келли хочет то ли смеяться, то ли кричать, чтобы Ричард убрался прочь.
Хозяин Той Стороны поднимается — из трёх дыр в его теле бежит кровь. Она густая, как ртуть, и слабо светится серебристым.
— Это же Келли, — шипит тварь, — он бесит тебя, верно? Ты его презираешь и мечтаешь, чтобы он себе что-нибудь сломал! Без него твой отдел будет лучшим! Без него тебя никто не втянет в разборки этих уродов! Ты же хочешь этого?
Ричарды медлят и опускают оружие. А потом снова шагают вперёд.
— Келли, конечно, не сравниться со мной, — говорит первый.
— Он невыносим, он шумит, он выводит меня из себя, — добавляет второй.
— Он нелогичен, он безответственен и нерационален, — заканчивает третий.
— Но он! Мой! Напарник! — три выстрела гремят в унисон, три голоса сливаются в один, и мир меняется. Над Келли стоит Ричард Норвуд -настоящий, цельный, вернувшийся. И злой, как Гончая Тиндалу. Келли хочет сказать, что в Хозяина стрелять бесполезно, но это Ричард. И он знает — ещё никто не уходил от выстрела из крупнокалиберного в упор. И Хозяин не уходит. Выстрел. Выстрел. Выстрел.
Тварь, владеющая Той Стороной, бежит — она даже относительно не напоминает человека, это комок тряпок, истекающих блекло светящейся ртутью. Ричард посылает ей вслед проклятие и спешно опускается рядом с Эйданом на колени:
— Ты жив? Сможешь вывести нас отсюда?
— Смогу, — Келли улыбается, — если поможешь встать.
Ричард не отвечает — вместо этого он туго бинтует Эйдану ногу, сует ему в руки скейт, а потом осторожно поднимает незадачливого напарника на руки, и улыбка Келли становится дурной и счастливой. От Норвуда пахнет табаком, одеколоном и кофе, а вовсе не мокрым картоном. Живой, настоящий и до одури знакомый запах.
… Уже много позже, когда Шепард устаёт ругаться, все раны перевязаны, и врачи их наконец оставили в покое, Эйдан задаёт вопрос:
— Ричард, я не знаю, сможешь ли ты меня простить. Но скажи, как ты меня нашел?
Ричард смотрит в ответ — он пытается злиться, но взгляд тёплый:
— Я простил. Как только понял, что я снова… Я. Ты иногда идиот, Эйдан Келли, ты невыносим, ты никогда не приходишь вовремя. Но без тебя я умер бы со скуки или сам стал ходячим занудством, — он трёт лицо и меняет тему, — Нас… Меня позвал кто-то. Не помню его лица, то ли в капюшоне был, то ли в маске. Сказал, что ты влез в жопу, какой не бывало, и тебе нужен я. И велел идти за ним. Я почему-то поверил и пошёл. И успел как раз вовремя, как видно.
0
0