Элли Миллер умела во всём находить хорошее. Даже в плохой погоде и потерянной связке ключей. Да что мелочиться — даже в Алеке Харди под маской хама, брюзги и мизантропа она умудрилась разглядеть приятного человека. Наверное, потому и было так больно, когда этот навык пропал без следа. Сейчас она при всём желании не могла обнаружить в окружающей её действительности что-то такое, за что можно хотя бы зацепиться, чтобы вытянуть себя из болота, в которое превратилась её жизнь.
— Мам, я же больше не вернусь в ту школу? — Том кусал губы, стараясь скрыть слёзы.
— Конечно, нет, дорогой. Мы что-нибудь придумаем.
Школа, кстати, была ещё одной проблемой, которой стоило заняться прямо сейчас, но у Элли пока не было на это сил. Наверное, она просто была плохой матерью. Настолько же, насколько и отвратительным полицейским. Но даже такая плохая мать, как она, понимала, что идти в школу ребёнку, где его знают как сына убийцы, просто немыслимо. Им надо было уезжать из Бродчерча, и как раз это становилось самой большой проблемой. Всё упиралось в чёртову работу, без которой не только не снять жильё в приличном районе и не найти няню для Фреда, но и есть скоро будет нечего. Пока Элли была в отпуске, но она прекрасно понимала, что однажды он закончится, и вот тогда…
— Мам, а ты купишь мне компьютер?
— Не сейчас, Том.
Элли могла понять сына, изнывающего от безделья в гостиничном номере, но обещать то, в чём нет никакой уверенности, было не в её правилах. С другой стороны, эти правила сейчас как раз и не работали. Элли никак не могла поверить, что всё это происходит на самом деле. Ей хотелось проснуться и, открыв глаза, снова увидеть непокрашенные стены спальни в доме, где всё было совсем иначе. Где у неё была совсем другая жизнь, с любимой работой, благополучной семьёй и любящим, как когда-то казалось, мужем. Но муж, лёжа с ней в одной постели, мечтал о соседском мальчике, на встречу с которым помчался, едва успев вернуться из отпуска. И которого убил.
Элли стиснула зубы, напоминая себе, что должна быть сильной хотя бы ради детей, но мысли вновь и вновь возвращались к одной фразе: «Как ты могла об этом не знать?» Теперь Сьюзан Райт не казалась ей равнодушной стервой. Если уж Элли с её послужным списком ничего не поняла про чудовище, жившее с ней под одной крышей, то и Сьюзан могла ошибаться точно так же. Как там говорил Харди? Никому нельзя верить? Как же тяжело жить в его мире…
— Мам, а мы пойдём гулять?
— Да. Когда Фред проснётся.
А ещё Сьюзан Райт была готова обвинить в убийстве собственного сына только потому, что его отец был чудовищем. Элли подошла к Тому и обняла его изо всех сил. От жуткого страха она почти начала задыхаться. Её мальчик стирал сообщения убитого друга, попытался уничтожить компьютер с уликами и при этом говорил, что ничего не знает. Означало ли это что-то ужасное?..
— Мам, мне больно.
— Прости, дорогой.
Гостиничный номер был слишком мал, чтобы укрыться от пытливого взгляда сына, для которого всё произошедшее было ничуть не меньшей трагедией, чем для Элли. Смотреть в глаза сыну было по-настоящему больно. Стук в дверь оказался почти спасением.
— Харди?
— Зашёл посмотреть, как вы устроились.
— Всё хорошо, — Элли постаралась улыбнуться.
— Вижу, Миллер. Я задолжал вам кофе.
Им совершенно точно было о чём поговорить, поэтому Элли недолго думала, прежде чем попросить Тома приглядеть за братом. В конце концов, она и без того плохая мать, а у Харди наверняка были какие-то новости, не зря же он приехал? Том проводил её понимающим взглядом, но промолчал. К счастью. А может быть, он и не имел в виду ничего такого, ведь он знал Харди как злого шефа Элли, который к тому же раскрыл убийство. Как же всё непросто!
— Отвратительно выглядите, Миллер.
— Кто бы говорил. Вы уже прошли обследование?
— Не закончил, — Харди скривился. — Но я, в общем-то, к вам по делу.
Несмотря на заявление, он не спешил выкладывать детали, предпочитая разглядывать дно чашки и играя с чайным пакетиком. Кофе в этой гостинице варили отвратительный, поэтому Элли не могла отвлечься даже на это, отчего тревога лишь нарастала.
— Не тяните, Харди. Вы пришли сказать, что меня уволили?
— Нет, что вы. Дженкинсон переводит вас в отдел дорожного движения. В Девон. Волноваться не о чем.
— Но… я не просила… — Элли с подозрением уставилась на Харди: — Это вы?
— Нет. Она сама.
Ответ прозвучал слишком быстро, чтобы быть правдой. Элли обхватила ладонями чашку и, поднося её к лицу, взглянула на Харди:
— Вы ведь не умеете врать.
— Умею, — он прикусил язык и поморщился. — Вы правы. Вам будет лучше уехать отсюда. Хотя бы на время. Там вам будет неплохо.
Элли проглотила горький кофе и заговорила о том, о чём не собиралась. Никогда. И точно не с Харди.
— Я хочу уйти со службы.
— Почему?
— Какой из меня полицейский? Вы же сами всё видели — я наделала кучу ошибок и никогда бы не раскрыла это дело. Просто потому, что никогда бы не подумала… — голос предательски дрогнул. — Простите.
Харди похлопал себя по карманам и вытащил довольно чистый носовой платок с таким видом, будто ему не привыкать. Хотя, может, так оно и было? Что Элли о нём знает?
— Вы прекрасно работали, и не ваша вина…
— В том, что кто-то оказался чудовищем? — Элли так энергично вытерла нос, что он точно покраснел. — Не надо меня утешать, Харди. Я — самый худший коп Британии.
— Даже не пытайтесь украсть этот титул у меня. У прессы на этот счёт есть своё мнение. Истинное и не подлежащее сомнению.
— Издеваетесь, да?
— Немного.
— Я не хочу в Девон, Харди. Патрулировать улицы, ловить преступников… я не умею, и пора это признать.
— Вы хотите остаться здесь?
— Нет! — Элли испугалась одной этой мысли. — Конечно, нет! Нам надо уехать. Куда-нибудь подальше. Где нас никто не знает. Я попробую найти работу… секретаря, делопроизводителя… не важно. В полицию я не вернусь.