Обри Тайм была профессионалом. У нее был более чем десятилетний опыт индивидуальной и групповой терапии с особым вниманием к людям, пережившим травмы. У нее были клиенты, которые угрожали ей, орали благим матом прямо в лицо, предлагали ей заняться сексом или того похуже. Она работала с клиентами через процесс госпитализации, она сообщала о действенных угрозах насилия и самовредительства в полицию, и она слышала описания мучений, боли и потерь, худших, чем большинство других могут себе представить. Обри Тайм была профессионалом, и у нее была профессиональная подготовка и опыт работы с ужасными, запутанными и сложными клиентами.
И все же, даже имея более чем десятилетний опыт, всё еще есть способы, которыми такой профессионал, как Обри Тайм, может быть удивлен. В конце концов, в том-то и прелесть этой работы: всегда есть сюрпризы. Например, у такого профессионала, как Обри Тайм, может оказаться совершенно новый клиент, который придет в ее офис на самую первую встречу, плюхнется в кресло напротив нее и скажет, «Эдипов комплекс. Ваше мнение?» что, собственно, этот клиент, Энтони, только что и сделал.
Частью бытия профессиональным психотерапевтом является острый наблюдательный взгляд. С момента первого контакта с клиентом или потенциальным клиентом такой профессионал, как Обри Тайм, обращает внимание на каждый намек на личность клиента, его индивидуальность, проблемы и пути решения. Вот почему, когда этот клиент, Энтони, плюхнулся и сказал, «Эдипов комплекс. Ваше мнение?», она даже не заикнулась.
Как только Обри Тайм открыла дверь своего кабинета и увидела своего нового клиента Энтони, сидевшего в зоне ожидания, она осмотрела и оценила его. На первый взгляд она обратила внимание на следующее:
— его одежда была дорогой и стильной;
— у него был очень странный, но заметный одеколон;
— его отношение к месту, которое он занимал, можно было с трудом описать «сидящим»;
— он выглядел сердитым;
— он был в солнцезащитных очках.
Вот что подумала профессионал Обри Тайм, когда впервые увидела своего нового клиента: а с тобой будет весело, да?
Она пригласила его в свой кабинет. Она улыбнулась доброй улыбкой, и он не улыбнулся в ответ. Он встал, прошел мимо нее, не сказав ни слова, даже не поздоровавшись, пока не плюхнулся на её стул и не спросил её мнение о эдиповых комплексах.
Терапевт не должен был быть профессионалом с более чем десятилетним опытом работы с особо сложными случаями тяжелой травмы, чтобы знать, как на это реагировать. Терапевт, который хотя бы гроша ломаного стоит, знает, как на это реагировать. Итак, Обри Тайм уселась в кресло напротив Энтони и сказала то, что сказал бы даже стоящий гроша ломаного терапевт: «Почему Вы спрашиваете?»
Он явно не был впечатлен, но её это не пугало. Он пытался заманить её в борьбу за власть; он хотел заставить ее попытаться показать себя ему. Он всё еще был в этих солнцезащитных очках.
«В прошлый раз, когда я попробовал, — сказал он, — я часами лежал на кушетке, а мне рассказывали об эдиповых комплексах. Больше не хочу».
Она послушала. Она кивнула. То, что она услышала, было: я напуган. Не понравишься мне, и я не останусь. Это была её работа — убедить его остаться.
«Похоже, Вы встретились с довольно традиционным фрейдистским психоаналитиком».
«Ну, да. Это был Фрейд».
Ей не была понятна эта фраза. По вздутию его ноздрей и по форме его рта она увидела, что он и не ожидал, что она поймёт. Он был уверен, что он хотел раздосадовать её, потому что это позволило бы ему победить в борьбе за власть, в которой он хотел поучаствовать. Так что она раздосадованной не будет.
«Я не фрейдист. И не думаю, что когда-либо обсуждала Эдипа на прошлых сессиях». Она улыбнулась.
Тот факт, что она дала правильный ответ, не означал, что он закончил проверять её. Обри Тайм, профессионал, понимала, что Энтони — такой человек, который будет испытывать её очень долго.
«Я хотела бы начать с того, чтобы узнать немного больше о том, что привело Вас сюда», — сказала она.
«Да», — сказал он, и умолк.
Одним из первых навыков Обри Тайм, профессионального терапевта, стало умение безмолвно сидеть. Сидеть в маленькой комнате в абсолютной тишине с другим человеком может быть страшно и ошеломляюще, особенно когда этот человек — очень сердитый мужчина, который до сих пор не снял свои солнцезащитные очки. Это может вызывать беспокойство, и у большинства людей появляется непреодолимое желание наполнить каждую неудобную тишину разговорами. Но это не то, что сейчас нужно Энтони, решила она. Энтони, как она подумала, нужно прождать столько времени, сколько нужно, чтобы он сказал то, что ему нужно было сказать.
Еще одним из первых профессиональных навыков, которые приобрела Обри Тайм, было умение тайно следить за часами, несмотря ни на что. Вот как она узнала, что Энтони молчал целых тридцать секунд, прежде чем продолжить.
«Недавно кое-что случилось. Я не был в порядке с тех пор. Мне нужно, чтобы Вы это исправили».
Что касается изложений о травмах, то это было не худшее, что она когда-либо слышала на первом сеансе с клиентом. Другому клиенту она может ответить: об этом очень сложно говорить, да? Или, может быть: я очень тронута, что вы поделились этим со мной, спасибо. Или, может быть, что-то другое. Но, учитывая всё, что она узнала об Энтони до сих пор, она решила сказать это: «Что случилось?»
«Случился пожар. Я думал, что мой друг погиб».
«Это звучит очень болезненно».
«Так и было.»
«Ваш друг не погиб?»
«Нет.» — Он покачал головой. — «Он в порядке.»
«А теперь Вы не в порядке».
«Нет.»
Как зубы вырывать, подумала она. «Расскажите мне побольше», — сказала она. — «Как именно Вы не в порядке?»
Он вертелся и ёрзал, и преувеличенно закатил глаза, должно быть, чтобы она поняла, что он делает это, несмотря на солнцезащитные очки. «Он много тренировался», — подумала она. Движение позволило ей заметить татуировку на его лице. Позже ей надо будет подумать об этой татуировке.
«Я поискал», — сказал он. — «Это — воспоминания. Я вспоминаю огонь».
Она кивнула головой. Это был один из ее профессиональных кивков. Это был кивок, который говорил: это для меня имеет смысл. «Что-нибудь еще?»
«Нет.»
«Изменения в настроении?»
«Нет.»
Она сделала паузу, чтобы позволить ее профессионально обученному разуму оценить свои возможности. Энтони проверял ее, и она решила, что хочет проверить его в ответ. «Это правда? Потому что Вы выглядите очень напряженным».
«Это просто моя чудесная личность», — сказал он.
«Многие люди после травмирующего события испытывают чувство злости и раздражения. Вы уверены, что не заметили никаких изменений?»
Она смотрела, как он думает. Здесь ему было о чем подумать. Она знала, что многие люди, пережив травму, теряли связь со своими эмоциями. Он тоже мог; ему, возможно, нужно подумать, получить доступ к своим эмоциям, найти ответ на её вопрос. Она также знала, что, возможно, он все ещё проверяет её, и он хотел посмотреть, как далеко она зайдёт, прежде чем она сдастся. Или: он мог решать, хочет ли он идти в ногу с ложью. Это, решила она, был наиболее вероятный сценарий.
Энтони, как она начала понимать, был лжецом.
Обри Тайм нравилось работать с лжецами. Не всем терапевтам это нравится. Многие считают ложь ядом для терапевтической встречи, но не Обри Тайм. Обри Тайм, во всём ее опыте, находила лжецов достаточно интересными, чтобы стоить потенциальной досады. Со лжецами было весело.
«Ну ладно», — сказал он и откинулся на спинку кресла. Она заметила изменение в позе: он отстранился, поворачивая голову в сторону. Он бросил самую скудную крошку эмоциональной правды, и он компенсировал это увеличением физического расстояния. — «Мне сказали, что я раздражительный». — Он сделал сложный жест рукой. — «Более раздражительный, чем обычно».
«Ваша чудесная личность», — сказала она.
Он улыбнулся. Многообещающе, подумала она.
«Кто Вам сказал, что Вы более раздражительны в последнее время?»
«Мой друг», — сказал он и снова сменил позу на сиденье. Ее спина словно начала чувствовать беспокойство. — «Мы не будем говорить о нём».
«Это тот самый друг, который, как вы думали, погиб?»
Его рот на мгновение открылся. Он явно понял, что его поймали, и застрял. «Да. Да, он».
«Тогда нам, вероятно, придется о нем поговорить». Она сделала жест руками, словно выкладывала варианты, как будто предлагала утешение: вот, это всё, что я могу предложить.
Он издал тихий звук, что-то между ворчанием и хныканьем.
«Итак, расскажите мне о нём», — предложила она. Теперь она переместилась, скрестив ноги, и пожала плечами.
«Его зовут Эзра. Он владеет книжным магазином. Пожар случился в этом книжном магазине. Это всё, что Вам нужно знать».
Энтони нравилось решать, что она будет делать, и ей не нужно было это знать. Она отложила это наблюдение на потом; ей придется поработать, составив свой полный отчет о нём, после того, как её время с ним закончится.
«В книжном магазине Эзры случился пожар, — подытожила она. — «Вы думали, что он погиб — в пожаре? А теперь у Вас случаются воспоминания, и Вы раздражительный».
«Я был в пожаре», — сказал он, и, его как будто больше не было в комнате с ней, как будто он был где-то в другом месте, где-то, где слишком жарко и нет выхода. Судя по всему, предположила Обри Тайм, его кровяное давление резко возросло, пульс участился, а кожа стала липкой. Он был настолько худым, что она видела, как каждый мускул двигался на его лице и руках, когда всё его тело напряглось. Она смотрела, как он не дышал.
«Оставайтесь со мной», — сказала она и сказала это очень специфическим тоном, который она использовала в подобных ситуациях. Потому что это не было необычной ситуацией, не для такого профессионала, как Обри Тайм, которая специализировалась на травмах. — «Энтони. Вы здесь, со мной? Посмотрите на меня. Я здесь, с Вами.»
Его солнцезащитные очки означали, что она не могла видеть его глаза, но она предположила, что привлекла его внимание. Она сделала глубокий вдох и с радостью увидела, что он последовал её примеру.
Она ждала. Она дышала. Она смотрела на Энтони. Он вернулся в настоящее, в комнату. Учитывая все обстоятельства, это не заняло у него много времени.
«У меня ещё есть к Вам вопросы», — сказала она. Она проследила, чтобы её голос стал тише. Она знала, как использовать свой голос для модуляции эмоций других. — «Но я думаю, что нам стоит отложить их на потом». — Она подождала ответа, но он его не дал, поэтому она продолжила. — «Вместо этого, как насчет того, чтобы научить Вас кое-чему, что может помочь, когда такое случается?»
«Да?» — спросил он таким образом, что у Обри Тайм чуть сердце не разбилось. Она привыкла к этому чувству, когда клиенты звучали и выглядели именно так, как Энтони, особенно лжецы. Это то, что она всегда чувствовала, когда видела, как чья-то злая и раздражительная вуаль отодвинулась в сторону, чтобы показать испуганного и одинокого ребенка, скрывающегося внутри. Энтони сделал это. Он давал ей зёрнышко сырой надежды.
Она хотела его заслужить.
«Оно называется пять-четыре-три-два-один. Это метод заземления. Вы когда-нибудь слышали об нём?
Он покачал головой.
«Ладно.» — Она улыбнулась. — «Позвольте объяснить, что это такое».
Они принялись за работу.
Когда час прошел, Энтони немного успокоился. После того, как он вышел и она закрыла дверь, она позволила себе почувствовать все нервы, которые она прятала от него. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она потратила час на то, чтобы выпить гнев, боль, растерянность и ощутимое недоверие Энтони, и у неё было десять минут, чтобы выпустить всё из системы, прежде чем появится ее следующий клиент.
Она оценила вероятность возвращения Энтони на следующую сессию в 50/50.