Глина снова раскрыла учебник, и, хотя сосредоточиться на задачках не могла, делала вид, что занимается, пока её бабушка не вернулась.
– Какая же ты стала злая, разве девочки так себя ведут, это же твой папка! – бабушка искренне пыталась пристыдить внучку, — выдумала ерунду какую-то.
— Ничего не выдумала, — буркнула Глина, с неудовольствием отмечая, что отец выглядит гораздо лучше. За два месяца лечения он порозовел и покруглел. Исчезли круги под глазами и вены на руках уже не выпирали от худобы.
Она знала, что родители ездили в Москву. Мама по телефону говорила Глине, что отец был в «Божьей пчеле», видел Маринку, и всё у неё хорошо. «Значит мои рассказы только для других россказни, а родители всё знают и понимают прекрасно», — злобно подумала Глина и снова уставилась в окно, — «эх, взорвать бы эту проклятую клинику со всеми её обитателями! Да как взорвёшь, если отцу дали тот самый мёд? Сколько теперь Маринка будет отрабатывать?»
Глина швырнула книжку в угол и заплакала.
Через два дня к ним в очередной пришла инспектор комиссии по делам несовершеннолетних Алина Николаевна. Она бесцеремонно проверила содержимое холодильника и мусорной корзины, порылась в вещах Глины.
– Почему дома не живёшь? – без лишних церемоний спросила она у Глины.
– За дедом ухаживать помогаю, – буркнула девочка, а бабушка поддакнула.
– Что с дедушкой? – дежурно спросила Алина Николаевна и села заполнять акт обследования жилищных условий.
– Альцгеймер у него, – услужливо ответила бабушка Надя, боявшаяся всех представителей власти, – иногда ничего, узнаёт меня или внучку, а иногда даже не понимает, что такое горшок, прости Господи. Я с ним не управлюсь одна, мы его с Галочкой вдвоём ворочаем его на кровати.
— Будешь ещё драться в школе? — спросила для проформы инспектор.
— Я всё осознала, — приторно улыбнулась Глина.
– Ясно всё с тобой, – сказала Алина Николаевна, и, закончив заполнять акт, подсунула его на подпись.
Бабушка, не читая, подписала, Глина пробежала глазами документ.
– Не доверяешь? – хмыкнула Алина Николаевна.
– Нам на уроках говорили, что надо развивать правовую грамотность, – с невинным видом сообщила Глина. В акте было написано, что жилищные условия удовлетворительные, продукты питания имеются, семейные отношения спокойные.
– Почему на осень тебя оставили в школе? – спросила инспектор перед уходом, так, для проформы, и Глина ей также для проформы ответила.
– Подтянусь.
***
Глина точно узнала, когда Маринка умерла. Прошел месяц после возвращения отца из Москвы, в конце июля. Пропавшая сестра пришла к ней во сне, погладила её по волосам и сказала: «Божьей пчёлке пора на небко».
Теперь, проснувшись под самое утро, когда петухи только-только начинают хлопать крыльями, а куры ворчать своими противными голосами, Глина куталась в одеяло и смотрела в рассветное окно. Именно теперь она вспомнила всё, что происходило с ней и сестрой в «Божьей пчеле». Крупные слёзы текли по щекам, стекали по обветренным губам, на подбородок и шею. Скоро одеяло, которое Глина прижимала к лицу, стало мокрым. Глина поняла, что она осталась совсем одна.
Наутро Глина рассказала свой сон бабушке, но та только шикнула на неё.
А к вечеру случилось кое–что странное, что навсегда изменило жизнь Глины: она услышала шёпот, исходивший из недр шкафа! Глина не верила в домовых, и, хотя было ей всего четырнадцать лет, но опыт «Божьей пчелы» подсказывал, что всё возможно. Глина храбро решила проверить, кто говорит с ней. В шкафу пахло сухим чабрецом, который в ситцевых мешочках был разложен на полках «для духу и от моли», а ничего больше и не было. Рядком висели шифоновые и шерстяные платья времен бабушкиной молодости да дедов костюм в старой простеганной мелко по краям старой простыне. На верхней полочке накрытая пожелтевшей газетой лежала старая дедова ондатровая шапка. Выглядывали рыжие клочья её свалявшегося меха.
– Это была славная охота, утки собирались на зимовку, и Палыч браконьерил, – прошелестела шапка, – он набил сумку тушками, за каждой в болото бегала Найда. Хорошая была собака, сушками любила хрустеть. Помнишь её, Глина?
Глина в ужасе молчала, но дверцу не захлопывала, а шапка тем временем продолжала.
– Палыч похвалился добычей, а его друг – косоглазый Миронов озлился, сдернул меня с головы Палыча да вверх подкинул. Да и выстрелил в меня дробью. Теперь во мне дырочки, не заштопать ни залатать. Да мех покуда густой, голова у Палыча не мёрзнет.
Глина была уже не в силах терпеть, дверь захлопнула и из комнаты выбежала. Но вскоре страх сменился любопытством: что ещё расскажет ондатровая шапка? Глина снова вошла в горницу, подставила табурет, добралась до верхней полки и вытащила шапку из шкафа. Рукам было тепло, шапка остро пахла диким зверем, а в ладонях Глины появилась густая тягучая субстанция без запаха. Возможно, так мог бы выглядеть расплавленный янтарь. Шапка выскользнула на пол, а Глина помяла эту субстанцию, ладонями и задумчиво скатала упругий шарик, который через пару минут затвердел. Он приобрел цвет полированной липы на срезе, словно ручка бабкиного комода. «Так вот как получаются бусины!» — с удивлением осознала Глина. Все постепенно становилось на свои места. Всё, что раньше было не доступно ее пониманию, словно открылось ей.
Не зная, что с этим шариком делать, Глина догадалась, что он не целебный. Она видела, что в мёд добавляют только белые или прозрачные шарики. Для чего мог пригодиться такой янтарный — следовало как-то проверить. О случившемся Галина никому не рассказала, ей не хотелось попасть обратно к Пасечнику, и она решила действовать исключительно осторожно. Шарик перекочевал в карман Глины и пригодился совсем скоро.
***
– Вот ты и попалась, овца, – сказал Звонкий, получивший кличку за брехливый язык. Он был простой шестёркой во взрослой компании, но среди ровесников задирал нос.
Глина попятилась и непроизвольно сунула руку в карман. Там она нащупала скатанный недавно шарик, который называла «Шапкин».
– Кто тебе разрешал по моей территории ходить? – спросил Звонкий, ковыряя мизинцем в зубах. Эту отвратительную привычку он явно у кого–то подсмотрел. Из–за его спины вышли две сявки поменьше ростом. В одном Глина узнала соседа бабушки Нади — Петренко Вадима. Вадиму было стыдно, но он хорохорился и задирал нос.
В переулке сгущались сумерки, до дома бабушки Нади оставалось пройти каких – то двести метров. Глина понимала, что настал тот самый час икс, которого она со страхом ждала.
– Я тут живу, – в надежде потянуть время хмуро ответила Глина.
Она оглянулась, а вдруг случайный прохожий на улице вступится за неё. Но, как назло, никого не было, да и кому надо связываться с компанией агрессивных малолеток…
– Не бреши… Ты не песчановская, а с Чижовки. Ходишь тут, воздух портишь. За воздух бабки гони, – сказал Звонкий.
– Вы ж девчонок не трогаете? — оглянулась Глина по сторонам.
— Конечно, не трогаем, только немного щупаем.
Компания молодых ублюдков стала теснить Глину к росшим возле забора кустам. Мимо шел молодой человек, и Глина закричала: «Помогите, помогите!», но тот только вжал в плечи голову и ускорил шаг. Подростки глумливо заржали.
Глина вытащила шарик и, покоряясь интуиции, не понимая для чего бросила шарик под ноги Звонкому. Раздался громкий хлопок, и вверх взвился упругий столб огня. Звонкий заорал не своим голосом, загораживая руками лицо. Одежда на нём задымилась, а руки моментально покрылись волдырями. Приятелей как ветром сдуло, и Глина без оглядки бросилась к дому бабушки. Назавтра, возвращаясь из школы, она наткнулась у булочной на Вадима. Зыркая по сторонам, он подошёл к ней и тихо сказал.
– Не знаю, что за шухер ты вчера устроила, но у Звонкого всю будку разворотило. Он в больнице. Сказал, что выйдет — уроет.
– Передавай привет дружку, – сказала Глина, – сунется ко мне — без яиц останется. У меня много взрывчатки, и тебе припадёт.
После этого случая Звонкий и его дружки Глину не беспокоили, а она не испытывала ни малейших угрызений совести. Наоборот, она ощутила силу и задор: теперь Глина знала, для чего с ней говорят вещи. Они отдавали ей свою память, а уж как её использовать, решать ей.
Глина стала слушать окружающие предметы, но чаще всего рассказы её пугали. Словно всё зло мира стекалось теперь в её руки. Шарики скатывались мелкие, тёмные. Один из них — серого цвета — Глина по недомыслию бросила в пруд, и наутро на его поверхность всплыла утопленница, иссиня–белая, сморщенная и частично изъеденная раками бабка Лёдиха, пропавшая в мае. Глина сразу сообразила, что вода и тёмные шарики — опасное соседство. Во второй раз Глина раскрошила фиолетовую бусину и рассыпала крошки на городской свалке. Погибли голуби, а в дальнем углу вспыхнул, а потом долго тлел пожар, разнося невыносимый смрад над микрорайоном.
Путём проб и ошибок Глина поняла, что безопаснее всего тёмные шарики хоронить. Одну такую бусину она скатала после того, как с ней вздумал поболтать полицейский уазик. От рассказанной истории Глину чуть не вырвало, зато она знала, где в селе Песчановка находится большой схрон якобы уничтоженного по акту героина. Этот шарик она решила похоронить по всем правилам, на кладбище на Пионерской. Подвернувшейся железкой Глина выкопала неглубокую ямку и похоронила смоляной шарик. Место запомнила.
0
0