Сидеть в лодке было страшно и сыро, вода солеными каплями порывалась за шиворот, ветер пронизывал. Около получаса, а по ощущениям, словно целую вечность, мужчины удерживали утлую лодочку в каменном закутке. Когда первые слабые и застенчивые лучики очертили еле заметные всполохи на черном предрассветном небе, было принято единогласное решение – подниматься.
Отвесная скала, почти не имеющая никаких выступов, тем более, ступеней и перил, была практически неприступна, если бы не Макей. Он подал хорошую крепкую веревку с железным крюком в руки Харди. Бородач похвально хмыкнул и отпустил каменную глыбу – без его поддержки лодку стало ощутимо мотать волнами. Поразмяв пальцы, одноглазый, почти без замаха, профессионально кинул крюк вверх. Гвинелан затаила дыхание, слыша только бешено стучащее сердце. Попытка оказалась неудачной – после страшно громкого в прибрежной тишине звяканья, крюк плюхнулся в воду. Харди чертыхнулся. Макей стал сноровисто сматывать, шепотом поясняя девушке:
– Сейчас выждем несколько минут, на случай, если кто-то есть и слышал звук. Затем будем кидать снова. Мокрая веревка тяжелее, ее сложнее закинуть и потом будем скользить при подъеме. – Девушка только тяжело вздохнула.
Вторая попытка вышла удачнее, при свете первых лучей уже можно было оценить ландшафт: крюк зацепился за хороший ребристый камень, почти наверху. Первым схватился легкий юркий юнга. Он, словно дикая мартышка, почти мгновенно взобрался наверх, затем пропал на долгих пару мгновений. Все затихли, отчаянно вслушиваясь: нет ли засады.
– Сомневаюсь, что они ждут нас здесь – высаживаться в скалах стали бы только сумасшедшие. – Гвэн проглотила свой вопрос, относительно того, кем же тогда они являются. Больно стукнув ее по макушке, упала вторая веревка. Эта была сухая и более тонкая, но каждые две ладони на ней красовался хороший свежий узел. Зедекия покачал головой:
– Особая. Дурные наклонности у мальчика… – Линдси похлопал его по плечу, подбадривая лезть следующим, и шепотом ответил:
– В данный момент он не пожалел ее, чтобы спасти вам жизнь. – Целитель принимающе улыбнулся и полез, часто перебирая руками, и, опираясь ногами на узлы. Что за наклонности, и чем эта веревка особенна, девушка пораздумать не успела, потому что ее плеча коснулся бард, и, уже ей, со всем страхом неловкости и опасности, предстояло лезть наверх, пока остальные держат лодку.
Харди по-отечески помог ей подобраться к веревке, затем дернул дважды и подсадил ее. Веревка, чуть вздрагивая на узлах через край, поползла вверх вместе с Гвэн. Ее быстро и аккуратно втащили.
Открытая площадка наверху была небольшой, заканчиваясь тремя красивыми раскидистыми соснами. Туда и закрепил край Макей, обмотав ствол дважды, и, завязав мудреным узлом. После сосен шел почти непролазный кустарник с колючими шипами и серыми,
практически голыми ветвями. Пока девушка оглядывалась, втащили Трента. Лысый тщедушный мужчина ежился от холода и пытался растереть измученные долгим напряжением кисти. Его голова была сплошь усеяна каплями то ли пота, то ли морской мороси. Подходить и спрашивать о состоянии Гвэн не стала, тактично промолчав, и, не сбивая решительный настрой. Потом поднялся Линдси, он мускулистой рукой достал из ножен тесак и сразу подрубил несколько корней.
– Щепки нам не нужны. – Пояснил он внимательной зрительнице, – наших следов не должны найти сразу.
После нескольких хитрых манипуляций, в кустарнике образовался небольшой лаз, а рядом стояли почти целые кустики, готовые встать на свое прежнее место, практически в первозданном виде. Последним поднялся Харди. По его мокрому виду и морской воде, стекающей даже по рыжей квадратной бороде, все поняли, что за лодку беспокоиться не стоит. Гном-великан, как прозвала его Гвэн, удовлетворенно хмыкнул и указал Линдси идти первым.
Загорелые мускулистые руки, оголенные по локоть, умело подрубали ветки и растения, расчищая дорогу, дальше о сохранности первоначального вида тропы никто уже не беспокоился. Но девушке следом идти все равно было сложно: туфли с отрезным носком и пяткой на ремешке, на жесткой подошве и почти без каблука, максимально удобная, как раньше казалось, обувь из всех имеющихся под рукой, на практике, съезжали по срезанным веткам, часто запинаясь за корни, и, позволяя острым стеблям обрезанной травы тыкать в середину стоп и по их бокам. Хлещущая в лицо масса не всегда была безопасна: нос часто рвал остатки довольно крупной паутины, рискуя нарваться на ее ядовитого хозяина, а один раз на плечо даже бухнулась разбуженная змея. Гвэн вскрикнула, зажав себе рот в отчаянной попытке не перебудоражить всю округу, но врач, как оказалось, шедший следом, подоспел вовремя. Он резко и цепко схватил змею за затылочную область и насадил на мизерикордию…
Зрелище было настолько неожиданным и шокирующим, что Гвэн смогла только пискнуть благодарности, круглыми от ужаса глазами смотря, как целитель шатает нож для добивания раненых воинов в черепе ядовитой, извивающейся в предсмертных конвульсиях, гадюки.
– Нам повезло. – По-доброму милостиво и… даже кротко улыбнулся убийца монстра и ее спаситель. – Все самое ценное осталось целым. – Девушка решила не уточнять, кто или что для врача в данном случае «самое ценное» – она или яд, который он сноровисто стал сцеживать в склянку, выуженную из мелкого нагрудного кармана, которых было множество. Спасенная прибавила шагу, почти бегом нагнав Линдси, и, держась от него на самой безопасной дистанции, чтобы ветки не успевали ее хлестать.
После получаса тернистого маршрута, наконец, стали появляться полянки, постепенно сменяя кустарниковые заросли на пригородные луга с кочками кустов и широкими кронами разросшихся одиноких деревьев. Трент шумно выдохнул, радуясь равнине, его бледное лицо было совсем мокрое и обескровленное, губы, сжатые в тонкую линию, показывали, что путь ему дался очень тяжело.
– Не расслабляемся, ребятки. – Ко всеобщему недовольству, скомандовал Харди. – Некогда костры разводить и устраивать привал: если корабль нагнали, то Шелерт и его люди уже знают, что мы движемся к городу и устроят облаву. Чем раньше мы минуем ворота со стражей, тем больше шансов, что мы мимо нее проскочим.
– А в городе точно найдется свободный порог, где нам нальют славного эля! – Линдси подмигнул остальным и достал из котомки сухой кукурузной лепешки. Четверь протянул Гвэн, остальное распределил между товарищами. Девушка благодарно вгрызлась, мотнув головой и отгоняя неприятные ассоциации: с недавних пор ее нервировали мужчины, которые ее угощают едой, спасая от голодного обморока.
Мысль о том, что корабль настигли, ее печалила. Она вспоминала сильного и матерого капитана, заранее его жалея. О храмовнике думать не хотелось. А вот то, что кузен найдет общий язык хоть с людьми Шелерта, хоть с ним самим, она не сомневалась. Убить его не посмеют.
Когда на горизонте уже виднелась зубчатая крепость из серого и бурого камня, Харди нахмурился:
– Разбиваемся, ребята. Будем заходить с разных ворот и в разное время. Макей с Зедекией. Умудрился белку скрутить, молодец, – скажете, что охотник с сыном. Трент с Гвинелан. Ты все знаешь. А Линдси со мной. Возможно, нам прорываться с боем. Мы пойдем следом и прикроем, по возможности.
Первые двое бодрым шагом направились к дальним Восточным воротам, попутно обсуждая детали вымышленной жизни. Тайна феноменальной энергичности и выносливости осталась не раскрытой, временно удаляясь с ними.
Трент шел медленно, кутаясь в свой плащ, словно сильно озяб, его лихорадочно потрясывало. Лысая макушка в капюшоне не привлекала внимания, смешивая его с небольшой группой людей, живущих на отшибе за городскими воротами. Появление новых путников не вызвало вопросов: в город часто приходили люди, и рассвет, когда ворота вот-вот откроются, был самым обычным временем. Заняв очередь, двое молча ждали положенного времени. У больного не было ни сил, ни желания поддерживать беседу, а девушка, со страхом, озиралась по всем сторонам.
– Смотри! – дернула полупустой рукав Гвэн. А посмотреть было на что! Прямо на дубовом столе, выдернутом, по-видимому, у главы стражей из кабинета, рядом с главными воротами стояла огромная рама, в которой красовался ее, Гвинелан, свежий портрет в полный рост, в розовом платье. Девушка дернулась. Лысый удержал. – От дядьки доставили!.. – ужаснулась она.
– Если сейчас повернем, – шепотом выдавал инструкции Трент, – то вызовем подозрение. Нас точно запомнят. Столько людей я не потяну.
Мужчина явно колебался, но, затем, видимо, придя к определенному решению, блеснул глазами и спросил:
– У тебя деньги есть? – Гвэн кивнула, но поспешно прибавила, – немного…
Признаваться, что особа королевской крови, двинувшаяся в опасный дальний путь, не имеет с собой денег, чтобы содержать команду, было неимоверно стыдно! – На подкуп не хватит.
– Нет, нужна всего монетка. – Мужчина подошел к торговке сладостями и ткнул в большой квадрат медовых сот. Гвэн, обливаясь слюнями, в свою очередь, ткнула в самую мелкую неудавшуюся сладкую булку, боясь остаться голодной, и положила медьку. Старуха кивнула и пошла дальше параллельно очереди, предлагая свой товар. Трент жадно вгрызся в сочащиеся соты, даже не предлагая спутнице попробовать. Расправившись с угощением за минуту, лысый
даже пальцы облизнул. Глаза менталиста теперь ярко светились голубым, скрытые от посторонних длинным капюшоном, сутулая спина выпрямилась, сбрасывая усталость дальнего пути. Весь посвежевший, он, с завидной уверенностью, продвигался в очереди к воротам, вызывая в Гвэн зависть. Она давилась сухой и горькой булкой, та, как нарочно, встала комом в горле и вызвала жуткую боль, да еще и икоту. Трент толкнул локтем:
– Нельзя икать! Запомнят. – Гвэн очень сильно испугалась и практически не дышала до самой стражи. Когда они подходили, менталист поднял руку, и оба больших детины в кирасах посмотрели на нее. На ладони была татуировка глаза, во время сеанса люди не отрывали глаз от нее. Девушка торопливо прошла, не говоря ни слова, Трент попятился вслед за ней, спиной вперед, не отрывая глаз от стражников и, до последнего, растопыривая ладонь.
– Следующий! – Повелительно прошептал лысый, и стражники, оторвавшись, посмотрели на парня с телегой, вслух повторив: «Следующий!». Больше они к ним не обернулись.
Девушка выдохнула, про себя отметив, что портрет вышел, так некстати, слишком на нее похожим. Они остановились у питьевого колодца с видом на ворота. Приближалась очередь Харди и Линдси.
Эти двое стояли с видом бывалых наемных воинов, оголив кожаный нагрудник, перевязав рукояти фальш-тесемками белого цвета. Волосы украшал кожаный хайратник с клепками. Потом Линдси ткнул пальцем, указывая на портрет, дальше по стене висела бумага с торопливыми рунами. Чертыхнувшись, воин с размаху засадил рыжему товарищу в единственный глаз, потом чуть не получил злой сдачи от удивленного Харди, но, изловчившись, поймал его и пинком отправил, на потеху публике, прямо в черную выгребную лужу. Искупавшийся в помоях, гном-великан стоял угрюмо и обтекал, предпочитая накостылять мерзавцу без лишних смешков, а Линдси еще с четверть часа развлекал толпу прибаутками, пока не подошла его очередь.
У воинов спросили о их грязном виде, (те кивнули на лужу, мол, драка), спросили имена, (естественно, сказали вымышленные), затем проверили белые тесемки, (конечно, подпиленные), затем махнули в сторону кузни и пропустили, даже не забрав оружие.
– Решили, что наемники. – Пояснил Трент.
– Зачем потасовка? – решилась спросить Гвен.
– На стене висело предписание хватать всех рыжих и сажать на кол. Он ему жизнь спас.