В кабинете Дамблдора пахло ванилью, кардамоном, мятой и шоколадом. Интересное сочетание, если подумать. Азирафель с интересом разглядывал каменную чашу, про которую слышал только от Кроули. Кажется, она поэтично называлась Омутом Памяти.
— Добрый вечер, господа. Как прошла ваша поездка?
Дамблдор принимал гостей с размахом. Помимо десертов на стол он выставил коньяк и самые изысканные закуски, среди которых Азирафель приметил суши. Всё говорило о том, что к угощению явно приложила свою изящную ручку Винки. А ещё — что Дамблдор готовился и собирается вести переговоры по всем правилам дипломатического искусства. Что не могло не радовать. Договариваться Азирафель любил, предпочитая этот способ всем остальным.
— Отлично. Мистер Фортескью знает толк в десертах.
— О! Вы пробовали его фруктовый шербет? Мне больше всего нравится землянично-сливовый.
— Необычное сочетание, — одобрил Азирафель. — А как вам вишнёвое мороженое?
— Выше всяких похвал.
Кроули скривился и внёс свою лепту в восхваление Фортескью:
— Коньяк у него демонически прекрасен.
Теперь, когда все условности были соблюдены, повисла пауза, которую поспешил заполнить Дамблдор:
— Мистер Кроули, пока вы были заняты установкой этого… как его там?
— Монитора, — подсказал Азирафель.
— Именно, мо-ни-то-ра, — Дамблдор обрадовался новому слову, как ребёнок. — Так вот, в это время мы с мистером Азирафелем кормили уток и пришли к однозначному выводу, что наши цели не противоречат друг другу.
— Я слышал об этом, — кивнул Кроули.
— Ничуть не сомневался, — улыбнулся Дамблдор. — Так вот, после того как я обнаружил хоркрукс Тома, вернее то, что от него осталось…
— Тома? — удивился Азирафель.
— Да. Тома Риддла. Это его имя. Иногда очень полезно быть учителем, хотя, конечно, Том — моя самая большая неудача. Он не понравился мне с момента нашего знакомства, и дальше я не искал с ним контакт. Даже когда понял, что мальчик одарён способностями сверх всякой меры и обладает не только незаурядным умом, но и твёрдым характером. А ещё сильной волей.
— Вы его восхваляете, — усмехнулся Кроули.
— Я лишь отдаю ему должное… и мне страшно представить, в кого он себя превратил. Ведь ничто не проходит бесследно. Особенно раскол души.
— Вы правы, — вздохнул Азирафель. — Сейчас он в прискорбном состоянии, но мы собираемся это исправить.
— Вы делали такое прежде? — оживился Дамблдор.
Азирафель уже собирался признаться, что ни разу, но Кроули его опередил:
— Разумеется.
Дамблдор потрясённо покачал головой:
— Вы всё больше и больше меня восхищаете. И каков был результат?
— Превосходил ожидания, — Кроули налил себе коньяк и отсалютовал бокалом. — Разумеется, процесс требует особой подготовки.
— Я понимаю, — кивнул Дамблдор, — и готов помочь. Чем смогу.
Кроули сделал глоток и мечтательно улыбнулся:
— Вы обещали поделиться досье нашего… гм-м… гостя.
— Да, конечно, — Дамблдор показал на каменную чашу и хитро улыбнулся: — Полагаю, вам знакома эта вещь.
— Знакома, — ничуть не смутился Кроули. — Очень комфортный путеводитель по воспоминаниям.
Дамблдор так откровенно восхищался нахальством Кроули, что Азирафель испытал укол чего-то смутно похожего на ревность.
— Давайте перейдём к делу, — предложил он. — Не затягивая процесс.
— О! Мистер Азирафель, несомненно, человек дела, — заулыбался Дамблдор и, прикоснувшись палочкой к виску, вытянул оттуда серебристую дымку, которую стряхнул в воду Омута Памяти. — Это моё воспоминание о первой встрече с Томом. Мне кажется, стоит начать именно с него.
Вода в чаше на миг словно вскипела, а потом успокоилась и начала искриться. Дамблдор подошёл к ней, широким жестом приглашая присоединиться. Азирафель с интересом взглянул на Кроули, который моментально оказался рядом с директором и изящно погрузил лицо в воду. Он себе представлял процесс немного иначе, но так тоже было интересно.
Опыт, действительно, оказался необычным. Когда Азирафель путешествовал по воспоминаниям Кроули или показывал ему свои, это получалось гораздо интимнее, наверное, из-за близкого контакта… или из-за того, что они испытывали друг к другу определённые чувства… Азирафель постарался выровнять сбившееся дыханье и отвлечься на маленького мальчика, выросшего в государственном приюте. Получилось отлично, и совсем скоро Азирафелю удалось понять, что же пошло не так, и почему первый контакт ребёнка, осознавшего себя колдуном, с миром магии закончился провалом. А ведь Дамблдор хотел, как лучше…
— Как вы поняли, господа, — светским тоном продолжил директор, — я совершил чудовищную ошибку, не оценив потенциал ребёнка и дав волю своим чувствам, на что не имел права.
— Разве бывают права на чувства? — Кроули прикусил губу и словно невзначай взглянул на Азирафеля.
— Конечно, нет, — вздохнул Дамблдор. — Но чувства не должны мешать работе. Мне стоило подать в отставку сразу же, когда я это понял. Но человек слаб… поэтому я был бы очень благодарен, если бы вы позволили мне исправить эти ошибки.
Кроули взглянул на Азирафеля, интересуясь его мнением, и стоило едва заметно прикрыть глаза, как он заговорил:
— У вас будет возможность всё изменить, Альбус. И если захотите, то можете принять участие в ритуале.
Конечно же, Дамблдор хотел! Да и кто бы на его месте отказался от возможности увидеть что-то новое и лично убедиться, что угроза исчезла?! Он не только подтвердил, что желает участвовать, но и предложил помощь по подготовке, а потом открыл сейф за одним из портретов, откуда достал ещё несколько флаконов с воспоминаниями. После такого Азирафель уже не сомневался, что у них всё получится, хотя и испытывал некоторую неловкость за то, что они с Кроули даже не намекнули о грядущих изменениях в Министерстве. Но, с другой стороны, разве мало у Дамблдора было своих секретов? В конце концов, они пока договорились лишь по одному вопросу.
Вечер воспоминаний закончился приятным ужином, который можно было продолжить и у себя, как предлагал Кроули, но у Азирафеля было дело. Он не мог оставить в неведении Барти. Если за комнатами Кроули наблюдают привидения, то они вполне могут доложить Дамблдору о посетителе Лорда. Не то чтобы с этим было невозможно справиться, но множить проблемы Азирафель не любил.
Разговаривать в комнатах Барти было неразумно, поэтому Азирафель попросил Винки отнести ему записку с приглашением в библиотеку. Подумав, он приписал «Срочно!» и для верности трижды подчеркнул. Барти примчался меньше чем через пять минут.
— Что-то случилось? — начал он с порога, с подозрением оглядывая кабинет.
— Кое-что, — улыбнулся Азирафель. — Будет лучше, если вы об этом узнаете. Какао?
Барти кивнул и протянул руку, намекая на обратное превращение. Азирафелю нравилось возвращать ему облик. А ещё нравилась его похожесть на Кроули — пусть они и не были родственниками, это никак не влияло на эстетическое удовольствие. Да, в общем-то, противоречивая натура Барти тоже вызывала целую гамму чувств, самым ярким из которых было желание помочь и вытащить со дна той пропасти, куда бедолага сам себя загнал. Это-то Азирафель мог, в отличие от… думать о спасении Кроули было больно, да и не было никаких идей, если честно.
Барти тихо вздохнул и зажмурился, принимая никем не учтённую благодать, а потом улыбнулся:
— Как вы это делаете?
— Что именно?
— Не знаю… но рядом с вами на самом деле даже дышать легче. Не зря ваш друг называет вас ангелом. Вам подходит.
Собственный комплимент заставил Барти смутиться, и он замолчал, пытаясь разглядеть дно у чашки. Азирафель сделал вид, что не произошло ничего необычного, и улыбнулся:
— Я заказал вам вишнёвый штрудель, будете?
— Да. Вы мне расскажете, что случилось?
— Конечно, именно за этим я вас и позвал.
Азирафель рассказал о том, что комнату Лорда посещает привидение, и посоветовал быть осторожнее. Потому что Дамблдор теперь знает о госте.
— Знает и ничего не делает?
— Он согласен на ритуал.
Лицо Барти вытянулось:
— Но как?! Как вы это сделали?!
Азирафель улыбнулся и немного слукавил:
— Чудом.
0
0