Шоаррское приветствие оказалось весьма информативным и Женя сразу это оценил. Действительно, сначала они с инспектором отправятся вместе пообедать, а там, глядишь, и выяснится в чем, собственно, заключается их «одна работа».
Кого-нибудь другого Женя, не задумываясь, отвел бы в соседний корпус Управления к своей маме, ибо ничего вкуснее ее еды на свете нет и быть не может, но ксенос со своим метаболизмом мог этого и не оценить. Зато, согласно моментально пришедшей из инфранета информации, все ксеносы в любых количествах и комбинациях были бы просто счастливы, посетив мультикафе «Галактика» и отведав блюд из тамошнего «мультименю».
Ознакомившись по диагонали с предлагаемым ему богатством выбора, Женя благоразумно взял себе кофе с крендельками, которые, как он точно знал, продаются в любом галамаркете. Шень стремительно расправился со своей порцией чего-то такого, чего сопровождающий и не разглядел толком, потому что на блюдо шоаррца старался не смотреть — разумеется, из дипломатических соображений.
— Радость вкусь нет, яда нет, — констатировал Шень, и Женя мысленно отметил для себя, что заведение в целом неплохое: удовольствия от еды не получишь, но и не отравишься, а значит имеет смысл запомнить это местечко, на всякий случай.
— Семенов, Шень, — голос шефа раздался одновременно в микронаушниках у обоих, — Центральная 23, там Хиекканен из девятого отдела. Ждет вас. Быстро.
Чем занимается девятый отдел, Женя, конечно же, знал, знал он и Хиекканена…
— Дед успокаивающий вдаль гони? — на бегу осведомился инспектор.
Женя хотел было возразить, что Валерьяныч совсем не дед, но вспомнил, что у шефа, действительно, уже имеется годовалый внук:
— Нет, не вдаль, здесь близко.
Они припарковались метрах в пятидесяти от указанного им дома, находившегося рядом с Большим парком. На самом деле были в городе парки и побольше, просто этот был разбит очень давно одним из первых, а потому и носил самое гордое название.
На лице Тойво Хиекканена не отразилось никаких эмоций при виде напарника, с которым к нему заявился Семенов. Хотя… по правде говоря, приведи Женя с собой алькуявца, Тойво и тогда бы никак не отреагировал. А жаль.
— Убитый — Аристарх Решетников, художник, 41 год, по предварительной версии задушен голыми руками, — Тойво разворачивал вирт-окна перед вновь прибывшими коллегами.
Объемное реалистичное изображение еще пару часов назад преуспевающего и состоятельного художника Решетникова, проживавшего в престижном районе, висело примерно в метре над землей. Рядом возникла вторая картинка.
— Подозреваемый — Эрик, киборг развлекательной линейки Irien-69, биологический возраст 26 лет, принадлежавший гражданину Решетникову, с места преступления скрылся.
— Срыв?
— Irien’ы не срываются, Семенов, — Хиекканен выжидательно посмотрел на аналитика.
— Теперь пойдут слухи, что срываются, — Женя задумался, — соседи, поди, уже об этом говорят.
— Вот именно, — согласился Хиекканен, — потому я и оставил для вас самое интересное — опрос соседей.
Шень все это время молча наблюдал за хумансами, не проронив ни слова.
Обход верхнего этажа не дал никакой интересной информации. В шестнадцатой квартире жильцов, по-видимому, сейчас не было. В пятнадцатой дверь им открыла неухоженного вида сердитая тетка, с порога заявившая, что так этому Аристарху и надо было, раз развел срамоту этакую в доме, а здесь, между прочим приличные люди живут. Высказав наболевшее, дама с чувством захлопнула дверь перед носом у полицейских.
— Невостребован самка в печаль весь, — философски заметил Шень и добавил, — совсем-совсем.
Этажом ниже им посчастливилось застать женщину, выходящую из квартиры номер четырнадцать.
— Ничего особенного. — сообщила она.- Обычный художник. Обычный Irien. Деньги есть — можно купить. И проблем с ними меньше… Извините, я спешу.
Она не стала пользоваться лифтом, а побежала вниз по лестнице, постукивая каблучками. Женя, вздохнув, закрыл третий файл.
— Востребован самка в грусть тож. Сдвинь планет — день плох? — Шень явно обращался к Семенову с вопросом.
— Самка грусть разный градац имей, — неожиданно для себя выпалил Женя и опасливо покосился на инопланетного инспектора — не воспримет ли тот его ответ, как хулиганский и недипломатичный.
Шень слегка шевельнул ушками, но промолчал, видимо, потому, что они уже звонили в квартиру номер тринадцать.
— О, полиция, — хозяин квартиры, плотный невысокий дядечка лет пятидесяти, сиял приветливой улыбкой, разглядывая жетоны. — А меня зовут Михаил Викторович, я историк и немного коллекционер, так по мелочи, ничего серьезного… Ужасная трагедия, — он всплеснул ручками, резко сменив тему. — Я не верю в то, что говорят. Аристарх такой порядочный, такой добрый… был. Он и мухи не обидел бы. И Эрик не мог с ним так поступить. Арик и Эрик они ведь жили душа в душу…
— Арик и Эрик, душа в душу, — эхом повторил шоаррец и это прозвучало настолько необычно, что оба человека еще некоторое время молчали, что-то обдумывая.
Хоть и было в элитном одноподъездном доме только пять этажей, но до Хиекканена вымотанные процессом общения с жильцами напарники добрались только к концу среднестатистического рабочего дня. Сбросив записи на терминал, Женя с чувством хорошо выполненной работы засобирался было на парковку, бросив Тойво короткое «пока»…
— Пусть девятый отдельный людь ночь без убийств спи, — важно произнес шоаррец, и на лице здоровяка финна отразился никем и никогда ранее не наблюдаемый восторг.
— Вашими бы устами да мед пить, инспектор, — выдохнул Тойво.
Шоаррец выдал ряд быстрых фраз, из которых было ясно, что он требует объяснения взаимосвязи между медом, устами и ночными убийствами, и Хиекканен стал объяснять эту взаимосвязь, размахивая руками, пользуясь какой-то дикой смесью стандартной интерлингвы и ее шоаррской версии, и, увлекшись, проводил таки напарников до парковки. Женя, молча идущий рядом, под конец беседы стал чувствовать себя оскорбленным собственником — почему это Тойво получает удовольствие от его, Жени, задания.
— Умоляю тебя, Семенов, береги коллегу, как зеницу ока. — Хиекканен отсалютовал напоследок, развернулся и быстро направился обратно к дому номер двадцать три.
— Инспектор, — обратился Женя к шоаррцу, открывая дверь служебного флайера, но закончить фразу ему не удалось.
— Простите, пожалуйста, — с другой стороны машины к ним приближался высокий стройный шатен, которого они с Шенем тут же узнали.
Ариков Irien Эрик смущенно улыбался, перекладывая из руки в руку видеофон в подарочной упаковке.
— Простите, пожалуйста, — повторил Эрик, — это вы Евгений Семенов?
— Да, это я, — оторопело пробормотал Женя. — А почему…
— Ох! — Упаковка выскользнула у Эрика из рук и он бросился ее поднимать, скрывшись за флайером. — Простите меня, пожалуйста, — еще раз повторил он, поднимаясь, и неожиданно бросился бежать прочь.
Женя оглянулся — посмотреть на шоаррца, тот, сменив позицию, уже стрелял. Но почему он выстрелил только один раз? Стоп. Не это главное. Перед внутренним взором, как в замедленной съемке, всплыло — Эрик роняет упаковку, скрывается за корпусом машины, затем поднимается. С пустыми руками.
— Бежим, — крикнул Женя, — и, схватив шоаррца под мышки, устремился с ним как можно дальше от флайера.
Спустя семь секунд прогремел взрыв.