Я сижу в кресле. Да, со стороны может показаться, что это трон — но это кресло, и довольно жёсткое. Ничего, мне встречались и пожёстче. Руки окаменели на подлокотниках, вчера начала саднить поясница. Но поясница — это не главное.
У дальней стены застыли три изваяния. Это неофиты, послушники. Они ещё не прошли ритуала и поэтому стоят на коленях, скрывая лица под чёрными капюшонами. Говорить им запрещено, они могут только кивать — и с этим пока справляются. Возможно, даже некоторым из них будет позволено сменить чёрные мантии на алые, но это будет ещё не скоро.
Впервые за несколько дней кто-то входит, и дверь за ним неслышно закрывается. Сама, как ей и надлежит в этом зале, и ещё не каждый сможет её открыть.
— Магистр… мастер… я… я нашёл.
Вполне ожидаемый, слегка грубоватый голос. Первый… Собственно, на Первого-то я и надеялся. И двери, к слову, ему не помеха — с него станется просто вынести массивную створку, а то и с куском стены. Впрочем, как всегда, он держит себя в руках. Я продолжаю смотреть на неофитов — один из них кивает. Меж тем, Первый аккуратно пытается приблизиться ко мне. Ретив… осмелел.
Дверь снова открывается, и в зале становится светлее. Женщина. Нет, судя по сутолоке в дверях — две женщины. Я мысленно киваю вслед за послушником — сёстры тоже должны были справиться.
Не зря же я тут сижу.
— Падре, — говорят они хором и испуганно замолкают.
— Вы были правы, мастер! — торопливо басит Первый. — Это великая планета, но здесь столько еретиков!..
На миллиметр поднимаю левую бровь. Первый тут же замолкает и шумно, судорожно сглатывает. Один неофит начинает истово молиться.
— Магистр, — тихо, но твёрдо говорит одна из вошедших, я её едва слышу, — всё же вы зря в нас сомневались.
Медленно поворачиваю голову к двери. Вошедшая бледнеет, но продолжает дерзко смотреть мне в глаза. Её алый капюшон небрежно откинут. Вторая стоит, опустив взгляд в пол. Но по её несгибаемой, напряженной позе видно, что она со всем согласна. Пресветлые наши… Дверь с грохотом распахивается, едва не пришибив учеников. Вошедший стремительно проходит в зал, утирая алой мантией пот.
— So ein mist… — ворчит он, — Учитель! Я решительно… ну нельзя же так-то… всё равно ведь зубами выгрызем…
Я перевожу взгляд на свечи. Они продолжают гореть все до единой, несмотря на то, что по времени уже давно должны были погаснуть. Ученики — кто бы мог подумать — в большинстве своём возвращаются, и не с пустыми руками. Если ты вступил в орден — обратной дороги нет, и они, похоже, начинают это понимать.
Дверь снова открывается, впуская в зал последнюю сестру. От неё тоже идет едва заметное сияние, она что-то возбужденно шепчет. Жалуется. Ну, естественно.
— Падре… — вымученно выдыхает она, заламывая руки. Почему осмеливаются говорить самые тихие — это для меня загадка. — Падре… это невыносимо, немыслимо… они же просто заблудшие — их вразумлять нужно, а не карать…
Снова смотрю на неофитов. Они кивают все трое, и лишь один из них — неодобрительно. Ученики ещё только начинают свой путь, но со временем из них выйдет толк. Не всем послушникам дано это понять. Снова перевожу взгляд на учеников.
Дверь снова открывается. Всунувшуюся в неё голову я тоже узнаю сразу. Позор ордена, где он купил свою алую мантию?..
— Вы не подскажете, где здесь свиткохранилище? — любопытствует он, и тут же упирается локтем в дверь, которая его едва не прихлопывает.
Я медленно снимаю левую руку с подлокотника, и мой указательный палец манит торчащего в дверях к себе. Тот темнеет лицом, но входит.
— Извините… магистр, — краснея и запинаясь выдавливает тот. — Я… что-то нашел, но не уверен… что это то, что нужно. Мне надо проверить.
Я окидываю взглядом всех, прибывших со мной на эту планету. Я не знаю, все ли они нашли то, что им полагалось — но вот искать они, похоже, уже научились.
И я поднимаюсь с кресла. Боже, какое блаженство. На лицах учеников — ужас, последний вошедший начинает в полузабытьи сползать по двери. Ой, позор…
Я молча смотрю на учеников. Они все такие разные, но ещё такие одинаковые… пока даже моё кресло умнее их — но они стараются.
— Мы поняли, мастер. — твёрдо кивает Первый. — С еретиками мы разберёмся сами. Не беспокойтесь об этом. И мы будем продолжать поиск.
И они направляются к двери. А некоторые даже уже понимают, что искать они будут на протяжении всей своей жизни. Но вряд ли найдут.
0
0