Лет примерно тридцать тому назад аналитики бессовестно отобрали у служебной парковки флайеров небольшой участок крыши, объясняя это необходимостью повышения эффективности работы своего отдела. Особы приземленные называли эту зону «курилкой», хотя никто и никогда не решился бы там закурить, и, конечно же, не только из уважения к Павлу Валериановичу. Те, чей склад мышления был более возвышенным, утверждали, что это защищенное от ветра местечко с низким столиком и скамьями является площадкой для медитаций, а сад камней им прекрасно заменяют технические надстройки на крыше соседнего корпуса Управления.
Для более успешной медитации Женя захватил с собой на крышу кофе и мамины котлетки, а Шень — контейнер с доставкой из кафешки Собачьего рынка. Как и в первый раз, Женя не вглядывался в то, что поглощает напарник, но отметил про себя, что, встопорщивший серебристые чешуйки на своем маленьком тельце, инспектор выглядит вполне довольным.
— Скульптурная композиция «Леда и лебедь», Антонио Миноре, — вздохнул Женя, — мы их потеряли.
— Нет потерь, — пытался успокоить его шоаррец, — премиум клей «лепи момент фиг оторвешь», — и, с хрустом раскусывая что-то маленькое и зеленое из своего контейнера, утешил окончательно. — Скандал сверху много зритель билет купи.
Но Женя никак не мог простить себе своего наивного предположения, что атака с использованием уборщиц Mary в Музее истории античности начнется именно с Большого зала, в котором находилась знаменитая статуя Ареса с играющим у его ног амуром. Женя забыл про старый, как сама античность, отвлекающий маневр. Первая Mary, свернув шею мраморному лебедю, возлежавшему со своей возлюбленной Ледой неподалеку от входа в экскурсионное бюро, обеспечила включение сигнализации, создала неимоверный шум и оттянула на себя все внимание охраны. И только благодаря специалистам из четвертого отдела остальные «уборщицы» не успели даже войти в Большой зал.
После этого напарников вежливо отправили в Управление — отдыхать, а то, что сдержанно называлось внеплановой проверкой «Ареса-3», в последующие часы проходило уже без них. Хотя на один из самых крупных крейсеров, стоящих в военном космопорте, двух аналитиков, скорее всего, и так бы не допустили — военные предпочли сами прочесывать корабль по десятому разу, ломая голову над тем, какую диверсию здесь может учинить гипотетический Bond.
— Но я все же не настолько туп, чтобы не догадаться, что твое участие во всей этой истории не случайно, — Женя с сожалением допил последние капли кофе и посмотрел на шоаррца.
— Отвечаю, — Шень сложил верхние конечности «пирамидкой». — Ты, я думаю, знаешь, что, к примеру, анализ причин внезапного снижения цен на передержку древесных ежиков может привести к выводам о возникновении опасности военного конфликта в зоне нафцев.
Женя согласно кивнул.
— Несколько месяцев назад моя группа, — Шень особенно выделил слово «моя», — сделала вывод о том, что на смену технологии, которую в настоящее время использует DEX-Company, в ближайшем будущем придет другая, первоначально выглядящая более эффективной и привлекательной, но влекущая за собой серьезные моральные издержки и, как следствие, грозящая серьезными потрясениями для человечества. Также мы предположили, что этому событию будут предшествовать множественные репутационные атаки на уже существующие технологии.
— И поэтому ты здесь, — уточнил Женя.
— Да, — подтвердил шоаррец, — и за весьма короткое время были произведены уже целых три таких атаки, а сейчас я сижу тут с тобой на крыше в ожидании четвертой.
— Чем дольше я сижу на этой крыше, — задумчиво произнес Женя, — тем больше мне кажется, что военный крейсер «Арес» это всего лишь третий поросенок.
— Поросенок? Сын свиньи?
— Была такая история, — пояснил Женя, — мальчишки выпустили в здании школы трех поросят, написав у них на боках цифры один, два и четыре. Тех поросят очень быстро поймали…
— А потом долго искали третьего, — протянул Шень, — неплохо.
В благословенной тишине, сопровождаемой лишь отдаленным гулом мегаполиса, раздался звонок видеофона.
— Але, Жень-Шень, — это, конечно же, была Бьянка, — вы мечтали побеседовать с «кукловодом»? Так вот, мы с Ярославом сделали все возможное и достучались до него. Правда, он не особо сильно упирался — видно, тоже жаждет общения и признания. Соединяю.
Вместо Бьянки на экране возникла картинка с сильными помехами.
— Приветствую тебя, дексхейтер-романтик, гениальный одиночка, — выпалил Женя наудачу, и ему, похоже, повезло.
— Насчет дексхейтера и одиночки я с тобой не соглашусь, — довольным голосом ответил невидимый собеседник, — я просто выполнил свою часть работы, получил вознаграждение и теперь отправляюсь отсюда куда подальше.
— Так быстро? Неужели и чаю с нами не выпьешь, — тянул время Женя.
— Какой там чай, — понятливо усмехнулся «кукловод», — мой корабль через несколько минут нырнет в червоточину. Так легко было смыться, вы себе даже не представляете. Все заняты каким-то крейсером…
— Несуществующий третий поросенок?
— Он самый, — благодушно подтвердил собеседник. — А вы вообще-то сообразительные ребята и мне так понравилось с вами играть… Ну, бывайте.
Экран погас. Женя смотрел на него невидящим взором.
— Этот «игрок» убил человека, — произнес он медленно, — и собирался убить еще троих, как минимум. А сейчас он с кораблем нырнет в червоточину и уйдет.
— Не уйдет, — тихо, но уверенно возразил шоаррец.
— Потому что ты не промахиваешься? — улыбнулся Женя.
— Потому что я не промахиваюсь. Потому что Шоарре не нужны потрясения, которые могут произойти у людей. Потому что все на свете оставляет свой след — даже защищенные звонки и корабль, совершивший прыжок. И, наконец, потому, что этот урод искренне считает себя самым гениальным.
Волна воздуха от заходящего на посадку флайера заставила напарников оглянуться. Вышедший из машины шоаррец направлялся к ним, его сопровождали еще двое. Шень привстал со своего места и вильнул хвостиком влево. А потом вправо.
— Проблемы? — насторожился Женя.
— Нет, — безмятежно отозвался инспектор, — за мной прилетел Чрезвычайный и полномочный посол Шоарры, а по совместительству — мой жених.
— Ты… не говорила, — пролепетал Женя.
— А ты не спрашивал.
— Но я не понял.
— Ты ксенос.
Наверное, это его извиняло, хотелось так думать. А еще хотелось сказать что-нибудь значительное на прощание.
— Увидимся, — вот и все, что пришло ему в голову.
— Обязательно увидимся, — Шень еще раз вильнула хвостиком и направилась к своему послу.
Шоаррцы, церемонно распрощавшись со слегка ошарашенным аналитиком, улетели, а Женя еще долго сидел в «саду камней» и размышлял о том, что почти двое суток работал рядом с невестой посла и, возможно, одной из самых красивых девушек Шоарры. А также о том, что надо бы по этому случаю зайти в инфранет и раздобыть там максимально подробную информацию о шоаррских канонах женской красоты.