Пайголин Орс точил старый топор.
Звенел, заглаживая щербины, круг точила. Натужно гудел старенький электромотор. Искры фейерверком летели с кромки лезвия. Остро пахло бенгальскими огнями и раскалённой на жаре пемзой.
Руки не слушались; болезнь цепко сковала пальцы; мышцы налились деревянной тяжестью хвори. Хотелось замереть на месте и уснуть навсегда. Жить было незачем с того дня, когда перестали метаться в бреду дети и в последний раз взглянула на него жена, и больше уже не смотрела, и не дышала, а лес пришёл и заткал его дом изумрудным саваном ветвей.
Пайголин Орс остался умирать в одиночестве.
Он оказался силён; могучее тело сопротивлялось сонному угасанию разума. Орс чувствовал – осталось недолго. Захотелось успеть похоронить семью – по-человечески, по-людски. Затем и нужен стал топор – отсечь всё лишнее, вырубить из зелёного плена деревьев три статуи: большую и две поменьше.
Лезвие засияло опасностью бритвы. Мотор вздохнул, засыпая; стали слышны другие звуки: птичий щебет, шум ветра в кронах, топот шагов на ступенях крыльца.
Шагов?!
Орс вышел из мастерской. Та, странная, стояла на пороге дома, который Орс проиграл лесу, и рассматривала гробы из свежеоструганных досок.
— Прочь, – прохрипел Орс.
— Я пришла помочь, – сказала она. – Нашли средство.
Орс позволил топорищу гладко скользнуть в ладони почти до самой земли.
— Поздно, – сказал он. – Настало время рубить.
— Вы их убьёте, – сказала так, словно знала наверняка.
— Мёртвых не убить, – через силу усмехнулся он. – Надо просто освободить их.
— Хорошо, – сказала она и отошла в сторону, давая Орсу место для замаха.
Топор легко шёл сквозь заплот из лиан и тонких стволов. Прихожая. Гостиная. Спальни. Орс рубил и рубил, слыша, как следом за ним тенью идёт та, странная.
Орс снёс в два удара одну дверь, другую. Застыл на пороге, глядя на оплетённую лианами статую, что замерла в зеленоватом полумраке. Та, странная, змеёй проскользнула у него под локтём, прежде чем он успел.
Топор свистнул, рассек воздух, но она не обернулась. Деловито опрыскала то, что было его женой, из баллона, глянула Орсу в глаза, прошла в спальню детей.
Что-то изменилось. Орс пристальнее вгляделся в покойный лик любимой.
Совсем рядом, за стеной, раздался тоненький детский плач.
Морщинистая кора век дрогнула.
На Пайголина Орса взглянула пара самых прекрасных на свете глаз.
Орс выронил топор и заплакал без слёз.
0
0