Лед был повсюду.
От горизонта до горизонта, куда ни глянь, тянулись вздыбленные ломанными хребтами торосов бескрайние ледяные поля. Вмерзшая во льды «Святая Анна», до клотиков мачт покрытая гирляндами сосулек и коростой льда, смотрелась совершенно чужеродно в этом царстве вьюжной белизны. Они и были здесь чужаками — незванными гостями, которым предстояло теперь расплатиться за свое неуместное любопытство собственными жизнями, одному за другим.
Одиннадцать человек уходили сейчас прочь от остановленного льдом судна — в отчаянной попытке преодолеть полторы сотни верст ледяного безумия, и, избежав встреч с белыми медведями и стремительными отрядами приполярных пиратов, достичь Земли Франца-Иосифа.
Еще тринадцать человек оставались на борту затертой льдами шхуны, надеясь на весеннюю подвижку льдов, которая откроет им проход к открытой воде.
Шел второй год затянувшейся для экспедиции зимы. В вечной стуже Заполярья застыло даже само время, и лишь движение стрелок по циферблату отмечало течение одинаковых дней и ночей.
Полотнища полярного сияния занавешивали небо от зенита до линии горизонта, затмевая незаходящее уже по-весеннему солнце. Напряжение энергий было таково, что волосы в прямом смысле шевелились на головах, а по обледенелым снастям разгуливали призрачными силуэтами огни святого Эльма.
С ясного неба денно и нощно сыпался град. Росчерки метеорных следов полосовали небосвод, и временами падающие звезды с оглушительным грохотом взрывались во льдах. Мелкие, как пыль, тектиты с испарившихся в атмосфере комет собирались в хлопья сродни грязному снегу, пачкая белизну снега настоящего.
Дрейф ледового поля, пленником которого стала два года назад экспедиция Брусилова, неуклонно сносил шхуну все выше и выше по широте, и путешествие в поисках Северо-Восточного прохода поневоле обернулось попыткой достичь Северного полюса — либо берегов скрытой под вековечным панцирем льда легендарной Гипербореи.
Угроза голода стала явственной к концу второго года ледового плена. Раскол между начальником экспедиции и штурманом, сложившим с себя полномочия полгода назад, разделил команду шхуны на два лагеря. Теперь ведомая Валерианом Ивановичем часть экипжа уходила к ближайшей суше, чтобы организовать спасательную экспедицию для тех, кто не пожелал покинуть беспомощную «Святую Анну». Припасов на борту должно было хватить остающимся до лета, когда ледокольные пароходы и дирижабли полярного флота смогут преодолеть льды и снять упрямцев с терпящего бедствие судна.
Впрягаясь в постромки самодельных саней с погруженной на них байдаркой для преодоления разрывов во льдах, Валериан Иванович бросил последний взгляд на шхуну. Произведение британских корабелов с достоинством выдерживало натиск льда. Корпус не дал течи, и его обводы успешно сопротивлялись давлению ледовых полей. Остающиеся члены команды выстроились вдоль фальшборта и махали вслед уходящим. Брусилов, в парадном кителе и фуражке, смотревшихся чужеродно в окружении громоздких меховых одежд прочих участников экспедиции на продуваемой студеным ветром палубе, коротко кивнул своему бывшему штурману и удалился в каюту.
Больше Валериан Иванович никогда его не видел.
Полозья саней заскрежетали по снегу, и короткая цепочка смельчаков потянулась к первой гряде торосов.
Три месяца спустя, после безумной гонки наперегонки со смертью, пройдя из-за дрейфа льдов четыре сотни верст вместо предполагаемых ста пятидесяти и потеряв в пути почти всех своих подчиненных в неравной схватке со стихией, хищными зверями и полудикими охотниками обитающих во льдах племен, Валериан Альбанов и матрос Конрад достигли берега острова Нортбрук, что в архипелаге Земли Франца-Иосифа. Через несколько дней дирижабль Русского географического общества доставил их на Кольский полуостров, и Валериан Иванович, едва оправившись от лишений пешего арктического похода, начал организацию спасательной экспедиции, обратившись с прошением о выделении сил и средств в Академию Наук в Санкт-Петербурге.
Начавшаяся полтора месяца спустя Великая Война отодвинула поиски пропавшей экспедиции Брусилова на несколько лет.
0
0