«Сознание не терпит пустоты, а потому склонно населять её призраками» (Дэвид Митчелл «Облачный атлас»)
Только-только появляюсь у Ломастеров, как меня сразу нагружают ящиком с инструментами и связкой металлических прутьев.
— Выезжаем. В цирке согласны принять. Транспорт я заказал, — Мастер предельно краток. Движения резкие, взгляд цепкий – напряжение момента мне передаётся мгновенно, некогда размышлениям предаваться, пора действовать. Темные круги под глазами, нахмуренные брови, добавляющие глубины морщинам на лбу — прекрасно понимаю, как он вымотался за эти неполные два дня.
В коридор из мастерской грузно выходит, печатая шаг, механическое чудо. Его габариты заметно подросли с прошлого раза. Пол и стены подрагивают, статуэтки на полочке тоже – как бы не свалились. Отхожу к двери, благо та уже открыта, а то у меня ж обе руки заняты. Спускаюсь по ступенькам. Грузовой паромобиль у ворот уже вовсю дымит, позволяя двигателю разработаться на холостом ходу. Задняя часть крытого кузова на цепях опущена и в подобие лестницы превращена. Сверху на кузове еще и балка с цепью и двумя блоками приварена, как простейшая стрела строительного крана. Несу инструменты и прутья внутрь, укладываю в общую кучу. Выглядываю, не нужна ли ещё помощь, но механоид спускается по ступеням самостоятельно. Медленно, но верно переставляет ноги и даже не пошатывается. Залюбуешься. Даже немногочисленные зеваки следят, затаив дыхание. Замечаю новые детали во всех местах суставных сгибов. Раньше их определённо не было. И по плечам за спину уходят новые опорные сегменты, надо будет поинтересоваться у Ломастера, для чего они.
Астер обгоняет своё творение, заносит в кузов ещё одну связку металлических прутьев.
— Это последняя, — сообщает мне мимоходом, — Готовь ремни безопасности.
«Может, горизонтально положить проще?» — думаю я и сам себе отвечаю, — «Ага, а потом ещё и поднять нормально не сможем без разбора на запчасти».
Благо, ремней в дальнем углу кузова лежит с запасом, а кольца для крепления приварены и на потолке, и по стенам, и на полу. Вытягиваю один, распутываю и наматываю на руку так, чтобы удобнее было брать, вытягиваю второй. Меж тем чудо техники дошагало до паромобиля и замерло, но тут уже пригодилась конструкция на кузове, перевозчики споро примотали цепями свой пусть и необычный, но груз. Простейший кран заработал, поднимая эксклюзивный экземпляр над землёй и со скрипом и лязгом перемещая его внутрь кузова.
— Сами закрепите, или помочь? – слышу снаружи после того, как ноги механоида прочно встали на пол.
— Справимся! Я дам сигнал, когда ехать, – отвечает Астер, забирая у меня один из ремней и показывая, куда привязывать второй. А тут уже и торцевая стенка поднялась, закрывая кузов, благо свет всё равно попадал внутрь из узких окошек в потолке, и работа по закреплению продолжалась без накладок.
— Интересно, всё ли в порядке у Безымянного? – произносит Ломастер чуть в сторону, и я секунды на три ловлю состояние лёгкого шока.
«Неужели умудрился и ходовую часть сваять? Да не, бред, за два часа такое даже гению из гениев не осилить… или всё же…?!»
Но затем изнутри механоида доносится тихий тройной стук, и я успокаиваюсь. Чудес не бывает, план всё тот же. Проверяю, подёргав, все четыре ремня, даю отмашку Мастеру, а сам сажусь у боковой двери на пол. Для мягкости — поверх своей многострадальной сумки, а за дверную ручку в виде длинной широкой скобы удобно уцепиться, примерно как за поручень в автобусе. Ломастер дёргает свисающий с потолка шнурок, и я слышу звук колокольчика со стороны кабины.
Пока едем, размышляю о том, какие фразы написать на оборотной стороне табличек. Раз Астер представит меня в цирке ещё и как своего помощника, я смогу бывать там чаще и подстраховывать Безымянного. Мастер усаживается напротив меня, на горку ремней. Переключаю на пару секунд автопереводчик в двусторонний режим и после первой же фразы возвращаю на исходный.
— А, может, зря мы так спешно действуем?
— Не зря. Без проверки на месте никак не обойтись. Работает всё на честном слове, будем по ходу доделывать.
_______________
Джениус подходит к реле и ползунком повышает освещённость арены, затем со щелчком прокручивает штурвал регулирующего механизма, и желто-оранжевые передвижные стёкла, возникшие перед каждым из светильников, сразу добавляют атмосферу уюта. Мужчина окидывает взором помещение, переводит взгляд вверх и…
— Мия?! Что ты делаешь?
Прекрасно выстроенная акустика арены тут же усиливает его голос. Девушка, уже поднявшись по опорной балке почти до конца, замирает там в нерешительности.
— Я? – тихо отзывается она, глядя не вниз, а куда-то под купол.
— Не удумала ли ты чего, а? А ну слазь! Слазь, кому говорят!
— Просто кое-что хочу проверить на месте…
— Слезай, говорю тебе, не балуй! Сейчас заказ эксклюзивный привезут, а ты по верхам прыгаешь, что люди подумают?
— Может, подумают, что тренируюсь, — всё же начинает спускаться девушка, аккуратно ставя ноги по скобам, вбитым в вертикальную поверхность на манер лестницы.
— Ты тренируйся, да только на нормальных снарядах. И про страховку не забывай.
В большом коридоре уже скрипят петли ворот, высокий свод доносит ровный гул двигателя. Через служебный въезд, при желании, можно доставить на арену хоть два паромобиля, стоящих друг на друге, а в данный момент въезжает лишь один, но грузовой. Управляющий обходит махину, громко чихает от поднятой пыли и скапливающегося дыма. Работники сцены уже бегут к рычагам, открывающим специальные пластины на верхнем ярусе цирка, как раз и предназначенные для проветривания. Остальные циркачи уже скапливаются у входов на арену, стекаются к ним со всего здания, привлечённые новостью. А Мия спешит отыскать в толпе подруг, пока грузовой паромобиль опускает заднюю стенку кузова, а затем включает кран и перемещает на песок арены привезённый груз.
_______________
Пока разношерстное сборище пожирает глазами нашего механоида, а цирковой управляющий жмёт руку Астера Ломастера, исполняю обязанности низкоквалифицированной рабочей силы – выволакиваю из кузова по очереди связки металлических прутьев, инструменты, грубо сколоченные деревянные ящики. Хоть бы кто догадался помочь, но нет ведь, стоят, уши греют!
— Ничего себе! Успел. Действительно успел даже раньше, чем вовремя… – восхищается Дакир Алабас, — На этот раз Вы, Мастер, превзошли все мои ожидания!
— Сжатые сроки не слишком-то способствовали качественной работе. И всё же моё творение Вас не подведёт. Сегодня мы, как и договаривались, проведём испытания на арене, проверим настройки, а завтра уже можете хоть в утреннюю, хоть в вечернюю программу выступлений включать.
— Конечно, конечно, проводите испытания…
Паромобиль, освобождённый, наконец, от всего груза, описывает прощальный круг по арене, иначе ему не развернуться, и уезжает, оставив на память две колеи и дымовую завесу. Подхожу к Ломастеру, разминая занывшие от скоростной переноски локти и кисти рук.
— Всё необходимое для работы, у Вас, как понимаю, с собой? – уточняет у моего начальства управляющий.
— Да, нам нужно лишь место за кулисами, туда мы перенесём материалы и инструменты. И там же соорудим небольшой решетчатый бокс…
Но тут, несказанно «обрадованный» перспективой очередного таскания тяжестей, вмешиваюсь я и протягиваю Астеру единственную подходящую по случаю табличку «Вы поможете мне?»
— Ах да, помощь в переноске, конечно, не помешает. Сможете выделить работника или двух? Так же, на первое время и на случай внесения доработок и корректировок, сюда будет приходить мой троюродный племянник. Он не может разговаривать, но в механике разбирается сносно, отправлял его к Вам в качестве курьера, помните?
— Да, припоминаю.
— А продемонстрировать работу механоида мы можем хоть сейчас.
Дакир ещё раз энергично жмёт руку Ломастеру.
— Премного благодарен! Премного. Сгораю от нетерпения увидеть это чудо в действии!
— Значит, распорядитесь отнести наши вещи за кулисы, заодно освободив площадку…
Но тут к управляющему подскакивает низенький старичок-толстячок и, топнув ножкой, заявляет.
— Господин Дакир, просто скажите, чтобы все стояли, как сейчас стоят, а мы с Вами вдвоём пойдём и убедимся, что это не игра воображения!
— Что такое? Не видишь, я сейчас занят?!
— Именно сейчас и надо! Я-то коридоры знаю, смотрите, как все встали – у всех входов, кроме двух, а те к внутренним помещениям ведут. Без окон, без дверей, незамеченным не пройдёт! Там он, я только что видел!
— Он?
— Он, — кивает толстячок, — Ну, или она, Тварь из цирка!
Управляющий натуральным образом хватается за голову.
— Да что ты вообще несёшь такое?
— Вы намедни сказали, что мне могло померещиться, — потряс указательным пальцем циркач, а затем развернулся к народу, — Но это не привидение какое, я точно его, как вас сейчас, видел вчера в коридоре. Причём выглядело оно вот точь-в-точь как я!
— Да, может, там зеркало стояло, делов-то! – попытался урезонить крикуна Дакир.
— Зеркало значит, да? И при этом отражение ноги в руки взяло и от меня дёру дало? И только что из-за занавеса на нас тоже отражение поглядывало?
— Где?
— Там! – торжествующе возвестил старичок, указывая куда-то за спину Астеру Ломастеру, — Идите, идите, проверьте!
Кто-то из тех, кто ближе к указанному месту стоял, даже машинально шагнул вперёд.
— Никто! Никуда! Не идёт! – рявкнул Дакир Алабас во всеуслышание, у него даже жилка на виске вздулась. – А ты! Ты, своими россказнями… нас перед такими гостями позоришь! А ещё заслуженный работник цирка. Стыдно, господин Палфирек, стыдно… А я так хотел обрадовать всех премией! К нам же новое цирковое оборудование только что прибыло, сборы вырастут!
— Нужно просто пойти и поймать этого двойника! – перебивает мужичок и даже рвётся за кулисы, но управляющий ловит за воротник.
В гуле толпы тонет девичий возглас «Дедушка, не надо!»
— Кто первый поможет донести материалы господину Астеру, получит премию уже сейчас, остальные — после обновлённого представления!
По моим ощущениям, соизволившие помочь могли бы сейчас всем скопом унести в закуток не только материалы, но и механоида заодно.
— Да пустите уже меня! – пытается вырваться толстячок то ли из цепкого захвата, то ли вообще из костюма, — Уйдёт ведь!
— Так-с, значит неймётся, — резко ослабляет пальцы управляющий, и его подопечный из-за собственной инерции валится на песок, — Что ж, поступим проще. Ты исключен из труппы! Уволен! Могу по слогам повторить: у-во-лен! Уведите кто-нибудь этого маразматика.
Вижу, как с одной стороны мужичка подхватывает импозантный господин в плаще и чёрном камзоле с узорным шитьём, с другой – бабулька поперёк себя шире в скромном коричневом платье, белом чепце и фартуке. А управляющий вновь привлекает всё внимание на себя.
— Сейчас мы впервые увидим творение господина Ломастера в действии, рассаживайтесь вот в этом секторе, — указывает Дакир влево, — Так, где Вейлин? А, вот, вижу, как раз ко мне идёшь! Прекрасно! Распорядись, чтоб все твои срочно шли за инструментами, с музыкой будет интересней. Кто за свет отвечает в вечернюю смену? Займитесь. И выветрите уже этот дым! Так, ты, ты и ты, взяли грабли и разровняли песок после паромобиля…
Напряжение, что так и витало в воздухе, очень быстро куда-то улетучилось.
— Хельна-а, звёздочка наша, иди сюда, — манит Дакир, — Ещё успеешь побыть плакательной жилеткой, нам срочно нужны новые куплеты для выступления на Центральной Площади.
— Как Вы так вообще можете поступать! – подходит девушка-кудряшка, открыто буравя начальство негодующим взглядом, — Это жестоко!
— Поддержание порядка порой требует жестоких мер! Мы должны делом заниматься, а не призраков и двойников по цирку гонять. Согласна? Вот и займись своими прямыми обязанностями. Конечно, я оплачу лечение твоего деда у хорошего целителя, не волнуйся. Мы умеем ценить былые заслуги.
— С… спасибо, — отвечает девушка и отходит.
А Дакир, промокнув лоб платком, громко обращается уже к Астеру.
— Вы, конечно, объясните мне вкратце, как управлять созданным Вами механоидом? Впрочем, не только мне, полагаю, это будет интересно всем, поэтому прошу, говорите громче! Наша великолепная акустика арены с удовольствием донесёт ваши слова до зрителей!
— Я максимально упростил процесс, — охотно сообщает Ломастер, — Подойдите сюда, со стороны спины. Для начала, повороты: сдвигаете этот рычаг-стрелку на нужный угол и ждёте. Объект будет поворачивать корпус и переступать до тех пор, пока не выровняется, а к тому времени рычаг вернётся в исходное вертикальное положение. С шагами ещё проще – поворачиваете вот этот ключ на столько полуоборотов, сколько объекту нужно сделать шагов вперёд. Пробуем?
— Секундочку! Так после каждого действия нужно догонять механоида и опять что-то включать-поворачивать? – деланно удивляется Дакир Алабас, работая на публику.
— Что Вы, всё гораздо проще! Все остальные трюки сгруппированы в пять разных последовательностей, ключи к ним Вы видите на этом коробе.
— Я-то вижу, а вот зрители пока нет. Включаем поворотный механизм? Хорошо! Итак…
В наступившей тишине я даже услышал скрип рычага-стрелки. Механоид повернул корпус на сорок пять градусов, а тот, кто отвечал за освещение, уже подсуетился, и зеркала перенаправили лучи от барьера к центру арены. Один преступ, второй, третий – ещё поворот на сорок пять градусов и новые переступы. О, теперь в тишине стали слышны шаги возвращающихся музыкантов. Они поднялись и расселись в специальной нише над основным входом на арену. Как я понял, Дакир специально тянул своими расспросами время, чтобы играющие на музыкальных инструментах успели прийти. К ним же поднялась и девушка, названная Хельной.
А механоид как раз повернулся к занятому циркачами сектору спиной.
— Итак, какой именно ключ из пяти имеющихся мы задействуем? Самое время подумать и дружно ответить. Господа и дамы, ваш вариант, три-четыре! – жестом заправского конферансье управляющий прикладывает ладонь к уху, — Я вас совсем не слышу, пробуем ещё раз, три-четыре!
В это же время он едва заметно бросает вопросительный взгляд на музыкантов, получает в ответ кивок.
— Отлично! Кто громче всех кричал цифру «один», знайте, вы молодцы… потому что те, кто кричали «пять», оказались настолько громкими, что оглохли на левое ухо сами, а на правое оглушили соседа!
И тут в дело вступила музыка, а осветитель пустил лучи на обклеенный кусочками зеркал шар. Я подумал, что зря нахожусь в центре событий и аккуратно отступил к барьеру. Оттуда и виднее всё, и под тяжелую ногу или руку механоида не попадёшь.
«Сегодня на арене!», «Увидите впервые!»
— Афиши зазывают, и надписи пестрят.
И всем на удивленье даётся представленье,
Аншлаг в огромном зале — у нас и стар и млад.
«Сегодня на арене!» А может, не сегодня,
Достаточно интриги, добавленной в сюжет.
Ведь все, кто хочет видеть техническое чудо,
Узнали о новинке. И к нам спешат уже.
Играют фанфары и флаги трепещут
И зал замирает, смакуя момент.
Для нового трюка вся сила науки
Конечно, послужит, почему бы и нет?!
_______________
Столь продолжительные аплодисменты от сравнительно небольшого числа присутствующих, звучали сегодня особенно громко. Дакир Алабас вился вокруг изобретателя, засыпая всё новыми и новыми вопросами.
— Мы успели просмотреть только один вариант из пяти, но остальные такие же зрелищные?
— Несомненно!
— А после, на будущее, другие последовательности ведь тоже можно будет задавать?
— Конечно, почему бы и нет. За отдельную плату.
— А начинать последовательность нужно всегда только от центра арены?
— Да, радиус действий я рассчитывал по выданным мне параметрам, место имеет значение.
— А если мы уже сегодня задействуем механоида на представлении? Именно с уже проверенной последовательностью? Всё же сработало!
— Я бы не рисковал. Заметные мне, как разработчику, отклонения всё же были.
— Конечно, дорабатывайте, доделывайте, как надо, но не забывайте, какие-то мелочи общей картины не портят. Я настаиваю на немедленном использовании механоида в цирковой программе. Мы даже успеем сделать объявление с подмостков Центральной Площади. А вы, конечно, проводите наладку, располагайтесь, как вам с ассистентом удобно, я распоряжусь о торжественном ужине в моих апартаментах… В ваше распоряжение оставляю двоих работников сцены. Господа артисты, а вам всем — готовиться к вечернему представлению, кого отправлю на зазывание в город, сообщу дополнительно. Наших гостей в закулисье не сметь беспокоить! Господин Ломастер, прошу меня простить, рад бы остаться и пообщаться ещё, но, как сами понимаете, будущий триумф требует подготовки!
И Дакир Алабас, как какой-нибудь эолинг на крыльях, мчится в свой кабинет, пока Астер задаёт механоиду угол поворота и количество шагов, а так же сопровождает его за кулисы, попутно махнув обоим работникам и ассистенту. Последний показывает на часы, Ломастер соглашается, что да, пора, пусть отправляется выполнять свои курьерские задачи и возвращается, когда удобно. Работникам же мастер объясняет, как из прутьев нужно сооружать большую клетку, причём соединять её можно сразу вокруг ценного оборудования, для экономии усилий, и в это время к нему подходит Вейлин.
— А неплохое оружие… — комментирует он.
— Я не изготавливаю оружие, — отвечает Астер.
— Человек — такая зараза, что может превратить в оружие всё, что угодно.
Но тут уже в диалог вмешивается один из работников.
— Уходи. Господин Дакир сказал, нельзя беспокоить гостей.
— А я и не беспокою, — пожимает плечами музыкант и не спеша отходит, — Кто я такой, чтобы беспокоить знаменитого механика Астера Ломастера. К слову, кому-то тут ещё господин Дакир пообещал сразу же премию за ускоренную помощь выплатить, да, видать, забегался, подзабыл…
_______________
Центральная Площадь утром и Центральная Площадь ближе к вечеру – это словно две разные площади, бойкого торга уже нет, прямо на брусчатку выставляются столики и кресла, повсюду зажигаются фонарики с разноцветными стёклами. И чем ближе к вечеру, тем фонариков больше. В дождливую погоду над столиками разворачиваются большие жестяные зонты, а в прохладные вечера можно согревать руки или подогревать напитки и угощения над специально выставленными на столики жаровнями.
В ожидании своих десяти минут «завлекательного показа», спешно перекупленных управляющим у кого-то из выступающих, Мия, Боннита и Хельна, прогуливаются по площади. Можно, конечно, и присесть за какой-нибудь столик, но тогда правила приличия требуют сделать заказ в одном из многочисленных ресторанчиков или кафе.
— Я вот всё же думаю, если Тварь из цирка существует, то что она такое и правда ли умеет принимать любой облик? – рассуждает Боннита, — Знаете, девочки, мне тоже недавно показалось, что я видела дедулю Постро дважды за очень короткое время. И он вёл себя не столько странно, сколько по-разному.
— Когда он подходил ко мне сегодня, я ничего необычного не заметила, — поводит плечами Мия, — Может какие-то условия такого расслоения есть? Что-то наподобие аномалии пространства и времени. Фантастика, конечно, понимаю…
— А я не понимаю. Да, он старенький, и настроение, порой, резко меняется, но господин Дакир всё равно не прав. Кроме дедушки, с такой оравой зверья никто не справится, нельзя его увольнять, другие дрессировщики по части опыта ему и в подмётки не годятся.
— Быть может, ты слишком переоцениваешь заслуги деда?
— Я уверена в нём. И знаю, что сейчас он так переживает из-за увольнения, что с постели не встаёт. Давайте не будем об этом говорить, как всё уляжется, я всё расспрошу по порядку, а пока – что толку переливать из пустого в порожнее?
— Как скажешь, Хелли. А значит – на очереди самая животрепещущая тема! – торжественно заявляет Боннита, — Девочки, как впечатления от механической игрушки?
— Своими глазами бы не увидела — не поверила бы, что такое возможно, — отзывается Хельна, не совсем понимая, почему подруга чуть заметно хихикнула в конце фразы, — Публика валом валить будет, жди аншлагов.
— Думаю, аншлаг будет, даже если цена билета взлетит вдвое, — соглашается Мия.
— Кстати, Миечка, я слышала, ты собиралась взять дополнительные выступления…
— Увы, управляющий мне уже отказал, — вздыхает принцесса цирка, но танцовщица весело ей подмигивает.
— Значит, не так просила. Любимым игрушкам он обычно не отказывает.
— Ах ты! – заливается краской смущения девушка, — Да на что ты такое намекаешь?!
Мия кривит недовольную рожицу, но даже та у неё получается слишком милой.
— Вообще-то он объяснил всё тем, что теперь все надежды возлагает на эту бездушную куклу. Боюсь, скоро ему и вовсе не потребуются обычные артисты.
— Судя по тому, как он сорвался сегодня на дрессировщика, всё к этому и придёт! Работать станет просто невозможно, — поддакивает танцовщица, — То ли ещё будет.
Мия замедляет шаг и, наконец, опустив взгляд, сообщает:
— Знаете… Я уже и сама подумываю об уходе, как раз хотела подзаработать на этот случай.
Под гирляндами цветных светильников на открытой веранде ресторана эта новость звучит каким-то похоронным тоном и повергает обеих подруг в минутное молчание.
— Что-что? Уходить собралась? – приходит в себя первой Боннита, — С чего ты это взяла? Это же… вся твоя жизнь. Ты, по сути, лицо этого цирка, его неотъемлемая часть… Или это просто шутка такая?
— Куда уж там. Я серьёзно. Сама бы не подумала раньше, что мне так сложно будет оставаться в цирке после гибели Элиана.
— Но ведь это был несчастный случай, никто не знает, с кем и когда произойдёт подобное? – возвращается в разговор и Хельна.
— Нехорошее у меня предчувствие, девочки, и очень странное состояние. Уйти, уйти надо, вот что, — вздыхает Мия.
В голосе девушки звучит уверенность, а в глазах поблёскивают слезинки.
— Знаете что, — продолжает она, — Я вот всё больше убеждаюсь в правильности фразы «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Чем дольше с нами нет Элиана, тем больше я по нему скучаю. И я всё ещё не верю, что больше никогда его не увижу.
Хельна без лишних слов подходит к подруге и обнимает.
— Допустим, просто допустим: да, решаешь ты уйти. А у тебя уже есть куда? – сразу уточняет танцовщица. Принцесса цирка качает головой из стороны в сторону.
— Тогда как ты себе это представляешь? Увольняться в пустоту? У тебя же из своего только наряды да разве что цветок этот, который нам показывала, — Боннита театрально прикрывает глаза рукой, — Уже представляю тебя уходящей по улице в закат с узелком за плечами и твоим баобабом в руке.
— Это не баобаб, — возмущается Мия, — Тем более, его всё равно продать придётся, за ним уход нужен, а я не смогу обеспечить.
— Ну что ж, попробуй продать. Мелочь, а тоже в кармане звенит приятно, — облокачивается танцовщица на перила веранды.
— Нет, он не из дешевых, он лекарственный. И очень редкий. Нодзомис называется. Стебли и листья почти никуда не годны, а вот лепестки и пыльца у знающих людей очень ценятся. Думаю, как только расцветёт, покупатель найдётся.
— Но на счёт увольнения – это ты зря, — качает головой Хельна, — Лучше десять раз подумай, а ещё лучше – десять раз посоветуйся с теми, кому доверяешь, то есть с нами. Будем думать вместе и что-нибудь да надумаем.
И тут перед девушками останавливается запыхавшаяся горожанка.
— Простите, юные дамы. Но, похоже, ваш покупатель нашелся. Если, конечно, моя госпожа не ослышалась. Она приглашает вас за свой столик, и, в особенности ту, что является владелицей цветка, э-э… «нусомис».
Из-за столика, отделённого от площади исключительно перилами, всем троим машет рукой миловидная дама в отороченном мехом чепце и со стрижкой-каре, разбавленной алыми прядками. Пока Мия, Боннита и Хельна обходят веранду по периметру и входят как положено, через дверцу, они почти одномоментно понимают, почему запыхалась горожанка. Привлекать внимание громкой фразой «поверх» условной стены – слишком невежливо для представительницы знати, а вот отправить компаньонку – самое то, но и той прямиком через перила перемахивать не стоит во избежание косых взглядов.
— Добрый вечер. Располагайтесь, — благосклонно кивает дама пришедшим, а затем чуть тише добавляет, — У Вас действительно есть Нодзомис и Вы планируете его продать?
— Д-да, — с небольшим заиканием говорит Мия.
— Тогда вы сможете продать цветок мне? Точнее, не мне, но хотя бы придержать на день?
— Смогу.
— Вы ведь Мия, верно? Принцесса цирка? Я подойду к вам завтра. Перед представлением.
Даю слово Амалии Вербер-Шницкой.
— Хорошо, договорились.
— Это всё-таки чудо, что нас свёл слепой случай.
— А что по цене? – встревает неуёмная танцовщица.
— Думаю, за ценой моя хорошая знакомая не постоит. Приятно было пообщаться, дамы, но я жду здесь важного гостя, поэтому вынуждена попрощаться. До скорой встречи.
— До свидания, — произнесли Мия, Боннита и Хельна почти что хором.
0
0