Смертомобиль сдох на вершине холма.
В топке отчаянно зашипело — как бывает, когда вода заливает угли. Котел дал течь, смекнул Джек, открывая предохранительный клапан и одновременно пуская в топку углекислоту из огнетушителя. Котел оглушительно свистнул утекающим паром и умолк.
Смертомобиль всхрапнул, как живой, и умер.
В наступившей тишине шипел пар в цилиндрах, да под колесами хрустел гравий обочины. Оглушительно пахло раскаленной мокрой ржавчиной. Машина еще несколько секунд шла накатом, а потом встала. Джек затянул ручник, крутанул маховички на приборной доске, перекрывая паропроводы, и вышел наружу.
Холм был невысок, но с него открывался прекрасный вид на многие мили окрест.
От горизонта до горизонта под хмурым предосенним небом тянулись кукурузные поля. Стебли, в человеческий рост каждый, клонились под тяжестью початков. Здесь и там бескрайнее море кукурузы прорезали ниточки троп и проселочные дороги, ведущие к огромным ярко-красным амбарам.
Джек скользнул по кукурузе рассеянным взглядом. Больше всего его интересовал сейчас раскинувшийся у подножия холма городок. До него оставалось полмили.
Городок был небольшой — полторы сотни домов, домиков и вовсе уж лачужек, которые лепились к стенам пакгаузов на окраине. Наметанный глаз сообщил Джеку, что народ тут живет разный, отчасти честный, отчасти ушлый, отчасти порядочный, отчасти подлый. Все как всегда.
По всему выходило, что городок им подходит.
Джек прошелся, разминая голенастые ноги, туда-сюда. Обошел машину кругом. Теперь, когда адское пламя в топке погасло, смертомобиль и впрямь выглядел мертвым. Фонари безучастно таращились в никуда, злобный оскал решетки радиатора выглядел сардонической улыбкой мертвеца.
В тендере громоздились, нелепо заламывая ветви, обезглавленные деревянные тела. Недавний налет на питомник обеспечил их топливом на целых двести миль пути. Двести миль безостановочного бегства без цели, без направления, двести миль заячьего петляния по бесконечности кукурузных полей, приведшего их в результате сюда, на окраину неказистого городка в самом сердце фермерского края.
Джек чувствовал, что здесь все и кончится. Бежать дальше он не собирался. Он устал прятаться. Любым силам на свете приходит конец — но он чувствовал себя как никогда готовым к схватке.
Двенадцать лет… Хватит. Довольно.
Налетевший ветерок взметнул фалды его похоронного фрака и едва не сорвал с головы шляпу. Он придержал цилиндр за поля тонкими бледными пальцами и вслушался в шелест трущихся друг о друга стеблей.
Скоро, скоро, шептала кукуруза. Скоро они доберутся до тебя, Джек. И тогда тебе придется или отдать его, или драться за него.
Драться насмерть.
Старик не забывает обид.
— Я знаю, — ответил Джек кукурузе и улыбнулся так широко, как только мог. Глаза его полыхнули на мгновение краснотой подступающего безумия, но он смог совладать с собой.
От раската его хохота в воздух поднялись вороны и заметались, борясь с порывами ветра.
Джек лязгнул засовом и открыл багажник.
— Я в город за тачкой, — сказал он, обращаясь к прикрытому рогожей необъятному телу. — Скоро вернусь за тобой. Мы прибыли, брат.
— Ты ведь не отдашь меня им? Правда не отдашь? — спросил тоненький голосок.
— Конечно же, не отдам, — ответил Джек. Сунул под мешковину бутылку с янтарной жидкостью и захлопнул крышку.
Потом поправил кобуры на поясе, застегнул фрак на пуговицу и зашагал вниз по дороге к городской окраине.
Коты с городских помоек провожали его нескладную фигуру злобными взглядами и шипели, раздраженно взмахивая хвостами.
Входя в город, Джек улыбнулся им и прикоснулся к полям шляпы. Коты бросились врассыпную.
Название на перекошенной табличке прочесть было почти невозможно. Представляться сам Джек тоже не стал.
Город принял его именно так, как он и рассчитывал.
Без лишних вопросов и объяснений.
Другого ему было и не надо.
0
0