Конечно же, им никто не помешал. Артур Янг оказался довольно милым подростком, только от этого тревога Азирафеля меньше не стала. Ему предстояло сыграть столь важную роль в истории, а он был… слишком обыкновенным. Из такого Антихрист будет вить верёвки, образно выражаясь, и уж точно не станет прислушиваться к его мнению. Да и Дейрдре эта — ничего героического, никакой силы… Разумеется, они ещё подростки, но тот же Гарри казался взрослее оттого, что рассуждал совершенно иначе, и в нём чувствовалась сила.
— Ты расстроился, ангел?
Проницательность Кроули всегда поражала, но сейчас Азирафелю она показалась чрезмерной. Даже если он расстроился, это не означает, что готов что-то обсуждать. Кроули не стал настаивать и навязывать ненужный разговор — вместо этого он уставился на дорогу и даже, кажется, снизил скорость.
— Спасибо, дорогой…
В ответ прозвучал неразборчивый набор звуков, очевидно, имевший какой-то смысл, и Азирафель остался наедине со своими мыслями. У него ещё теплилась слабая надежда, что в их реальности всё будет иначе, но слишком уж Она не любила менять правила игры. Интересно, они вернутся в тот же самый день, откуда ушли? Кроули сделал остановку у церкви, чтобы набрать воду, и всю поездку немного нервно косился на небольшой термос с плотно закрученной крышкой. Чтобы не вызывать лишней тревоги, пришлось спрятать термос в карман.
На вкус Азирафеля ворота Хогвартса возникли перед «Бентли» слишком внезапно и слишком быстро. Именно поэтому вместо того, чтобы отправиться в замок, Азирафель побрёл к Чёрному озеру. Сейчас, когда возвращение становилось вопросом времени и некоторых усилий, он поймал себя на мысли, что выдумывает поводы остаться, чтобы ещё немного побалансировать на краю в состоянии блаженного покоя. Эта реальность была слишком хороша, чтобы её хотелось покинуть, но в то же время не было ни капли сомнений, что грядущий Армагеддон уничтожил бы её точно так же, как и остальные, о которых Азирафель даже не знал.
Он уселся на нагретый солнцем камень и, вглядываясь в мерцающую воду, попытался собраться с мыслями. Кроули несколько раз говорил, что всё дело в ребёнке… в Антихристе. И если его не будет, то и никакого Армегеддона тоже. Всё просто и одновременно очень сложно. Этот мир заслуживал жизни — и за это следовало заплатить смертью. Азирафель вздрогнул, впервые обозначив эту цену. Неужели свобода воли была им получена исключительно для этого?
Солнце давно уже село, и вода в озере стала по-настоящему чёрной, отразив звёздное небо. Азирафель вдруг почувствовал, что продрог, и сильно удивился, обнаружив на плечах плед в чёрно-красную клетку.
— Кроули, — улыбнулся он. — Ты давно здесь?
— Не очень, — Кроули фыркнул так беззаботно, что больше вопросов не осталось. — Держи вот… Винки передала.
Он сунул в ладонь Азирафеля небольшой термос, в котором обнаружилось какао. Булочка тоже оказалась не лишней.
— Спасибо, — улыбнулся Азирафель. — Ты не представляешь, как сильно я тебе благодарен.
— Могу себе представить, — пробурчал Кроули, пряча довольную улыбку. — Может, ну их всех?! Останемся здесь, дождёмся конца света, а потом махнём хоть на Альфу Центавра. А?
— Звучит заманчиво, дорогой…
— Но нет?
— Нет. Мы это сделаем. На Альфе Центавра мне не нравится погода.
— Скажи лучше, что там нет блинчиков, какао и суши.
— Совсем нет, дорогой. Выбор очевиден.
Кроули улыбнулся, глядя куда-то вдаль:
— И всё-таки это был чудесный отпуск.
— Не могу не согласиться, — Азирафель чопорно поджал губы и через мгновение рассмеялся, чувствуя, как становится легче на душе. — А сейчас мне надо уладить некоторые семейные вопросы.
— Ты о чём это? — мгновенно насторожился Кроули.
— Смертные уверяют, что ребёнку лучше в полной семье, — пошутил Азирафель.
— Нгх… — только и смог сказать Кроули, потрясённо глядя поверх очков.
Азирафель спрятал термос в карман, стряхнул с себя крошки и отправился в замок. Ему даже не нужно было оглядываться, чтобы знать — Кроули идёт следом. Бесшумно, как умеет лишь он. И от этого появлялась уверенность, что всё идёт по тому-самому-плану. Великому и Непостижимому. В конце концов, Она всегда могла вмешаться и не выпускать их отсюда, но предпочитала помогать. А значит, всё непременно будет хорошо.
— Барти, добрый вечер, — Азирафель решил сразу начать с главного. — Я бы хотел быть твоим отцом.
— Хорошо, — Барти медленно кивнул и перевёл взгляд на Кроули.
— Вторым отцом, — пояснил тот. — Для гармонии. Мы же уже говорили тебе о своей природе? Вот. Ангел нужен, чтобы уравновесить моё демоническое влияние.
Барти ещё раз кивнул, хотя его взгляд демонстрировал полное неверие в такое влияние.
— Ты согласен, Барти?
— Да, — он невозмутимо достал палочку и зачем-то рассёк себе ладонь. — Я готов.
Видимо, в тот раз Кроули счёл, что смешивать кровь — это стильно. Азирафель бросил на него укоризненный взгляд и, чиркнув ногтем по ладони, разрезал кожу.
— Я тоже!
Барти пожал протянутую руку и вздрогнул, когда от небольшого чуда кровь, смешавшись, вскипела, превращаясь в облачко лёгкого тумана. Разумеется, можно было обойтись без этих эффектов — просто проявив волю! — но Азирафелю захотелось не отставать от Кроули. Он объявил, что нарекает Барти сыном, и, поймав ехидный взгляд, понял свою промашку. Тот уже был Кроули. Что ж! Если уж у него было два отца, то и имя должно соответствовать.
— И отныне будешь зваться ты — Бартемиус Азирафель Кроули.
Похоже, живя с ними, Барти совершенно разучился удивляться, потому что даже не задал ни одного вопроса, приняв происходящее как должное.
— Я понял, что уже скоро… — тихо сказал он.
— Да, — подтвердил Азирафель. — Если тебе надо с кем-то здесь попрощаться…
— Мне не с кем! — холодно усмехнулся Барти. — Вещи, как я полагаю, тоже можно не брать?
— Да.
— А как же ваша машина?
— Она будет ждать нас в Сохо.
— Я про эту…
— С ней тоже всё будет хорошо, — отрезал Кроули.
— А с овечками и пушистиками?
— Барти, уймись! Ты ещё филина вспомни, — Кроули поморщился. — Ангел, я даже представить не мог, что за год обзаведусь таким хозяйством.
— И взрослым сыном, — подсказал Азирафель.
— Это достаточно непостижимо для Великого плана?
Кроули мог ехидничать сколько хотел, но ответа Азирафель не знал. Единственное, в чём он не сомневался, было убеждение, что ничего подобного на Земле ещё не происходило. Возможно, даже Она оценит представление.
— Дорогой, нам пора, — Азирафель бросил быстрый взгляд на Кроули.
— Спать? — он усердно зевнул.
— Нет. Возвращать овец. Боюсь, что спать нам уже не придётся.
Если Кроули немного и расстроился, то никак этого не показал.
Дверь им открыл Дамблдор, и выглядел он немного возбуждённым.
— Что-то случилось, Альбус? — сочувственно поинтересовался Азирафель.
— Маразм! — отозвался Геллерт. — Наш Альбус впал в маразм, а ведь ничего не предвещало!
— Я сейчас тебя сильно удивлю, милый Геллерт, — прежде таких насмешливо-злых нот в голосе Дамблдора слышать не доводилось, — но не все, кто тебе возражают, маразматики.
— Неужели?! И почему мне кажется, что ты говоришь о себе во множественном числе? Мне никто не возражает.
— Это потому что ты ни с кем не разговариваешь, кроме меня.
— Что случилось?
— Страшное! — Геллерт прищурился. — У нас пропала овца.
— Не у нас, а у тебя, — ехидно отозвался Альбус.
— У нас, потому что ты тоже принимал участие…
— Так! — Кроули властно поднял руки. — Пропала моя овца…
— У нас, — обречённо выдохнул Дамблдор. — Так получилось. Она сама слишком близко подошла к краю рамы.
Геллерт мгновенно сообразил, откуда ветер дует, и ощетинился:
— Да, у меня пропала овца! Нарисованная. Одна. В ходе эксперимента. И что?!
Азирафель прикрыл глаза ладонью, радуясь, что сейчас у Кроули был план по возврату остальных овец: всё-таки он был скор на расправу и мог быть очень изобретательным в своей мстительности.
— Хорошо, что я привык иметь дело с идиотами, — почти ласково улыбнулся Кроули, — и знаю, как всё исправить.
Восторг искушённой публики он тоже любил.
0
0